Карл Май - Золото Виннету

Доброжелательные поселенцы пытались отвлечь меня, но все их старания пропали втуне. Прошло несколько дней, пока я наконец-то пришел в себя и принялся помогать им. Я работал до изнеможения, и тяжелый труд благотворно повлиял на меня. Несмотря на то, что я все еще не мог заставить себя разговаривать с людьми, ко мне вернулись силы и я снова стал тем, кем был до того, как произошло ужасное несчастье. Я снова мог дать добрый совет другому и протянуть ему руку помощи.

Так продолжалось две недели, после чего я сказал себе, что дольше мне оставаться в новом поселке нельзя. Завещание Виннету звало меня на Наггит-циль, где мы некогда похоронили Инчу-Чуну и его прекрасную дочь. Кроме того, я считал своей обязанностью заехать в пуэбло на реке Пекос и самому рассказать апачам о славной кончине самого мужественного и знаменитого из их вождей. Конечно, подобные вести распространяются по прерии в мгновение ока, и слух о смерти Виннету наверняка опередил бы меня, но как друг и брат покойного, как один из вождей апачей, как свидетель гибели Виннету, я должен был сделать это. Поселенцы больше не нуждались в моей помощи, тем более что Толстяк Уокер оставался с ними.

Мои новые друзья сердечно попрощались со мной, и я покинул поселок верхом на моем чубаром жеребце. Не желая никого видеть и находя утешение в полном одиночестве, я выбрал для своего путешествия самую безлюдную дорогу.

Мне действительно удалось сохранить одиночество до того места, где Бивер-Крик впадает в Канейдиан. Там на моем пути оказался вождь команчей То-Кей-Хун, из чьих рук в свое время нам чудом удалось вырваться. Пока мы с Виннету на севере сражались с племенами сиу, команчи снова встали на тропу войны, и То-Кей-Хун повел семьдесят воинов на могилы вождей на священной Желтой горе, чтобы выслушать там предсказания шаманов. По пути кровожадный команч сумел захватить в плен несколько белых путешественников и вознамерился поставить их к столбу пыток, хотя несчастные не сделали ему ничего плохого. Пришлось мне вмешаться в события и освободить пленников. Однако история спасения пленников не связана с Виннету, поэтому скажу лишь, что, проводив перепуганных белых до границы с Нью-Мексико, где им больше не угрожала опасность, я поспешил на юго-восток, чтобы кратчайшим путем добраться до Наггит-циль и исполнить последнюю волю друга.

Мой путь пролегал по владениям команчей и кайова, и если первые относились ко мне, мягко говоря, недружелюбно, то вторым мне никак нельзя было попадаться на глаза — я считался смертельным врагом всего племени после того, как моя пуля сделала калекой их вождя. Но я держал уши востро и благополучно избежал нежелательных встреч. На берегу Канейдиан я неожиданно наткнулся на отпечатки лошадиных копыт, ведущие в том же направлении, в каком стремился и я. Поразмыслив, я решил поехать по следу, чтобы проверить, кто встретился на моем пути, и уж потом решить, что делать.

Всадников было трое, проехали они всего лишь за час до моего появления, а некоторое время спустя я нашел место, где один из них спешился, чтобы подтянуть подпругу. Отпечатки ног, обутых в сапоги, не оставляли сомнений, что это был белый человек; вряд ли он решился бы путешествовать в обществе краснокожих, из чего я с уверенностью заключил, что все трое всадников были белыми.

Таким образом, не было необходимости скрываться от них; в то же время я вовсе не был обязан путешествовать вместе с ними. Двигались они не спеша, и часа два спустя я уже увидел их среди холмов.

Смеркалось, и я решил встать на ночлег у реки. Ехавшие впереди меня белые исчезли за кустами, покрывавшими берега, а когда я выбрался на открытое пространство, то увидел, что они расседлывают лошадей. Я присмотрелся: лошади у них были хорошие, вооружены путники тоже были неплохо, а вот вид их не внушал мне доверия.

Мое внезапное появление испугало их, однако, заметив, что я один, они ответили на мое приветствие и вышли мне навстречу.

— Ну, и напугали же вы нас! — обратился ко мне один из них.

— Разве у вас совесть нечиста, джентльмены, что вы так пугливы? — ответил я вопросом.

— Ну что вы! Совесть не мешает нам спать. Но ведь Дикий Запад не для прогулок. Когда внезапно появляется незнакомец, рука в этих местах сама невольно тянется к оружию. Позвольте спросить вас, откуда вы едете.

— С Бивер-Форк.

— А куда направляетесь?

— На Пекос.

— Дальше, чем мы. Мы едем все лишь до Магворт-Хиллз.

Магворт-Хиллз! Этим словом белые называли те горы, которым апачи дали имя Наггит-циль. Зачем туда направлялись эти трое?

— А где это? — изобразил я недоумение, пытаясь незаметно выяснить их намерения.

— Не так далеко отсюда. Там в горах растет уйма полыни.

— Что? — продолжал я прикидываться простаком.

— О таких вещах не принято говорить, не то вам тоже сразу захочется в Магворт-Хиллз.

— Болтун! — прикрикнул на него второй незнакомец. — Что ты несешь?

— Извини, что на уме, то и на языке. А кто вы такой? — спросил он напрямик.

Однако слова, которые он «нес», произвели на меня такое чрезвычайное впечатление, что я решил остаться с ними и выяснить, не охотятся ли они за золотом апачей. Поэтому я ответил на вопрос осторожно:

— Простой траппер, если не возражаете.

— Я возражаю?! Боже упаси! А как вас зовут? Или вы предпочитаете держать свое имя в тайне?

— Ну что вы! К аристократам прерии я не принадлежу, меня зовут Джонс.

— Редкая фамилия! — улыбнулся один из них. — Боюсь, что мне даже не удастся сразу запомнить ее. А где же ваши силки и капканы?

— У меня их отняли вместе с двухмесячной добычей. Но я рад, что остался жив.

— Охотно верю. В последнее время команчи не щадят никого.

— А разве кайова не такие же, как и команчи?

— Еще хуже.

— И вы решились на путешествие по их владениям?

— Нам их бояться нечего, нас они не тронут. Наш товарищ, мистер Сантэр, друг вождя кайова.

Сантэр! При звуке этого имени меня словно ударило молнией. Я с трудом сохранил на лице маску равнодушия. Эти люди пользовались покровительством Сантэра! Того самого Сантэра, который подло убил отца Виннету Инчу-Чуну и его красавицу-сестру Ншо-Чи! Именно за Сантэром много лет охотился Виннету, но так и не сумел настигнуть его и отомстить за смерть близких.

У меня больше не оставалось сомнений, что я присоединюсь к ним.

— Однако уже темнеет, — осторожно заметил я, — мне пора искать место для ночлега.

— Можете переночевать с нами, — последовал ответ, которого я и ожидал.

— Боюсь, что… Вы же сами сказали мне, — продолжал петлять и я, чтобы им не показалось, будто я навязываюсь, — что не следует доверять первому встречному.

— Мы не внушаем вам доверия?

— Вовсе нет, но вы спросили у меня, кто я такой, а сами так и не назвались.