Анна Юрген - Георг — Синяя Птица

Так он лежал некоторое время и вдруг почувствовал легкое тепло, которое подымалось из какой-то темной дыры. Вместе с этим теплом донесся характерный запах животного Синяя Птица стал пристально рассматривать дыру.

Неожиданно мальчик отпрянул. В полумраке он ясно различил голову большого бурого медведя. Животное сидело неподвижно. Оно было в зимней спячке! Как часто об этом рассказывал отец! Медведица обычно залезает на толстые деревья и всю зиму проводит высоко над землей в дупле, охраняя от волков рождающихся зимой детенышей. Медведь же на зиму всегда ищет защиту на земле, зарываясь между корнями деревьев, в ямах или норах.

И этот молодчик забрался в яму и теперь отлеживается в тепле под толстым слоем снега. Обильный урожай желудей и каштанов позволил ему накопить такие запасы жира, которых хватит на целую зиму.

Синяя Птица еще раз заглянул в дыру. Зверь сидел по-прежнему неподвижно. Руки маленького охотника дрожали, когда он схватил висевшее за плечом ружье. Мальчик осторожно размотал тряпку, поправил запал и, прицелившись между глаз медведя, спустил курок.

Когда рассеялся пороховой дым, Синяя Птица сорвал ветку с соседнего куста и просунул ее в зияющую во лбу рану, но бурый колосс не двигался. Мальчик прыгнул в яму, расширил отверстие руками и попробовал вытянуть добычу. Однако с таким же успехом он мог бы попробовать сдвинуть утес. Огромная туша даже не шелохнулась.

Мальчик снова вылез, воткнул около ямы большую ветку, засыпал отверстие снегом и поспешил к дому. В нем все ликовало: «Мой первый медведь! Мой первый медведь!»

Усталость как рукой сняло. Что скажет мать, и прежде всего, что скажет отец? Счастливец шел и напевал песню, которую пели охотники из дома Черепах, возвращаясь с охоты:

Когда окончен день охоты

И я держу свой путь домой.

А Солнце после дня заботы

Уже сменяется Луной,

С трудом добычу я несу,

Чтоб разделить ее семье.

Великий Дух помог в лесу

А он меж звезд и на Земле!

По небу протянулись длинные белые дорожки облаков, а сквозь них блестели золотые лучи солнца.

Мальчик постарался определить, как высоко стоит солнце Было едва за полдень. О, они могут еще сегодня притащить медведя; он лежит не так уж далеко от поселка.

В длинном коридоре дома его охватила мрачная тишина. Огни едва теплились. В каморке тетки Белый Дуб все лежали на скамейках, и никто даже не взглянул на Синюю Птицу, когда он потихоньку вошел и повесил ружье на стену.

Мать сидела на пороге своей каморки. Ее большие глаза сияли радостью, когда она услышала, как, садясь к огню, Синяя Птица сказал:

— Вот я и вернулся!

— Мы заметили по исчезнувшему ружью, что ты ушел на охоту. Ты, дорогой мой сын, хотел сам испытать свое счастье. Но ни разу в эти дни ни Быстрая Нога, ни Черное Копытце ничего не приносили домой. Я очень беспокоилась за тебя. В эту пору даже с самым опытным охотником могло случиться несчастье. Но теперь я спокойна. Я рада, что вижу тебя вновь. Я отварила кости, попей отвар. Потом ты получишь орехи.

Мальчик послушно сделал все, что велела мать. Раньше он со своей новостью влетел бы стремглав и сразу же все рассказал бы, но теперь знал, как нужно вести себя среди индейцев дома Черепах: спокойно, сдержанно и не назойливо.

Жидкий отвар показался вкусным, как никогда.

Но после нескольких глотков он уже не смог сдержаться. Мальчик встал, подошел к сидящей матери. положил свои руки на ее плечи и прошептал:

— Мама, я убил медведя!

— Что ты сказал, мой сын?

— Я застрелил медведя.

— Ты уверен?

— Да, он мертв.

Лучистое Полуденное Солнце посмотрела на сына, потом нежно его погладила и радостным криком оповестила родичей.

Мгновенно новость стала известна всем. Ликующие возгласы понеслись по коридору, каморки ожили, и все жители дома собрались у матери.

Синяя Птица должен был рассказать о том, что произошло. Мальчик обо всем сообщил коротко, потому что и его и окружающих терзал голод, да и смущали устремленные на него горящие глаза слушателей. Даже дедушка не поскупился на похвалу.

— Мой внук! Ты будешь великим охотником, ибо ты сегодня доказал, что и женская работа на полях тебя не испортила!

Под предводительством Синей Птицы все, сохранившие еще силы, отправились за медведем. Пошли и тетка Белый Дуб, и Быстрые Ноги с женой, и Черное Копытце, и Дикий Козленок. Они быстро сделали то, чего не смогли сделать детские руки. Под огромную тушу подложили толстые дубовые ветки и по ним зверя вытащили из ямы. Так, на ветках, как на полозьях, медведя легко дотащили домой.

Тушу свежевали перед северной дверью дома; животное весило гораздо больше, чем три взрослых человека, а жир был толщиной с ладонь. Это был необычайно большой и тяжелый медведь.

Быстро на огне были поджарены тонкие ломтики мяса. Снова слышался смех, веселые шутки.

— Этот медведь не жалел каштанов, чтобы разжиреть!

— После плохого урожая маиса нам придется откармливаться желудями.

— Синяя Птица нашел клад. Мы его должны почаще посылать, — у него счастливые ноги!

Когда открывали дверь, из нее в холодный зимний вечер вылетало теплое облако, сдобренное запахом мяса. О запах этот казался гораздо приятнее, чем в новогодний праздник.

Хорошо, что разделка огромной туши требовала большого труда, а то ни у кого не хватило бы терпения ожидать, пока сварится пища. Только собакам не надо было ждать — они на лету хватали бросаемые им ошметки, грызлись из-за них, носились, как бешеные. И Шнапп вместе со всеми собаками забыл про усталость.

Соседям тоже наполнили мясом большие миски. Ни одно семейство поселка не должно голодать, когда в доме Черепах такая радость.

Сестры отца — Соколы — сообщили, что охотники из дома Оленей уложили четырех бизонов; из них — двух жирных самок.

— Животные вышли прямо на охотников. Бизонов не пришлось догонять, — наоборот, нужно было ждать, пока они подойдут сами.

«Возможно, это те бизоны, за которыми так долго гнался Синяя Птица?» — подумал Дикий Козленок, но не успел высказать свою мысль вслух: мать позвала всех к очагу. Лучистое Полуденное Солнце раздала по несколько кусков поджаренного мяса.

— На сегодня хватит. Ваши желудки слишком изголодались, и будет плохо, если сразу набить их мясом, — говорила она голосом, не терпящим возражений.

Синяя Птица жадно посматривал на котел с мясом, но уже через некоторое время почувствовал, что и от этой скромной еды по всему телу разошлось живительное тепло. После сытного ужина все притихли. Слышалось только потрескивание огня и хруст костей, с которыми возились по углам и под скамейками собаки.

— Шкуру этого медведя должен получить дедушка. Мех первого зверя, убитого молодым охотником, всегда отдается старейшим, беспомощным людям; но когти принадлежат тебе, и из них я сделаю ожерелье. В ожерелье я нанижу и клыки. Они всегда будут напоминать тебе о первом медведе, — сказала мать.