Джон Теннер - Тридцать лет среди индейцев

Местность, которую м-р Мак-Кой в своей брошюре предлагает для заселения индейцами, так неприветлива и бесплодна, что могла бы вернуть к варварству даже цивилизованного человека. Что же, кроме неизбежной гибели, может ждать здесь сборище неистовых, коварных и враждебно настроенных друг к другу дикарей?

Изо всех поступивших до настоящего времени предложений о помощи индейцам, несомненно, самым удачным, но и наиболее трудно выполнимым было бы оставить их в покое. Если бы можно было сохранить за индейцами небольшие угодья, остатки прежних обширных владений, оградить их от тлетворного влияния скупщиков пушнины, воинских гарнизонов и всего, что с этим связано, к ним по необходимости вернулось бы их прежнее трудолюбие. Трудясь, они возродили бы былое благосостояние, добродетели и счастье. Но, поскольку нет ни малейшей надежды, что такой план будет когда-либо принят, всём гуманным людям остается только надеяться, что можно найти какой-то средний путь. Если свершившегося несчастья не поправишь, то его можно хотя бы смягчить, замедлив неизбежный процесс разрушения.

Найдись в нашей среде филантроп, готовый ратовать за эту идею, ему пришлось бы в первую очередь охладить или совсем подавить тот разрушительный пыл, который охватил многих из нас и искусственно подогревается недобросовестными маклерами и незадачливыми скваттерами, призывающими к вытеснению индейцев на запад от Миссисипи.

Люди, в том числе, несомненно, и те, кто издает законы, вероятно, считают область, расположенную к западу от Миссисипи, чем-то вроде сказочной страны, где человек может питаться лунным сиянием. По крайней мере они убеждены в том, что, если загнать индейцев подальше в страну соляных гор и рогатых лягушек, они будут достаточно далеко от нас, чтобы причинять какие-либо неприятности. Но предположим, что усилия поборников этого принудительного переселения увенчаются успехом и всех индейцев до единого сошлют за Миссисипи. Сколько времени понадобится для того, чтобы лозунг «за Миссисипи!» сменился новым — «к западу от Скалистых гор!»? Послать индейцев в песчаные пустыни мы, конечно, можем, но заставить их остаться там — не в наших силах. Вскоре они стали бы причинять белым поселенцам на Ред-Ривер, Уайт-Ривер и нижнем течении Арканзаса такое же беспокойство, как сейчас колонистам Джорджии, Алабамы, Миссури и Иллинойса. Так ли уж необходимо приглашать к себе всех недовольных и обездоленных из чужеземных стран и предоставлять им возможность пользоваться всеми преимуществами наших хваленых установлений, не задавая себе вопроса, не продиктовано ли желание чужеземцев изменить местожительство скорее совершенными ими преступлениями, чем угнетением со стороны «деспотов»? Ведь вместе с тем мы твердо стоим на своем решении истребить последнюю горстку индейцев — исконных владельцев американской земли. Разве многие из них не оказались бы более полезными гражданами нашей республики, чем те иноземцы, которые так охотно у нас натурализуются?

Разумеется, белым нежелательно, чтобы какое-нибудь из аборигенных племен, которое уже приобщилось к нашей цивилизации или приобщится к ней в будущем, настолько усилилось, что численность его возросла бы и оно создало бы независимое государство, способное по мере укрепления его мощи причинять жестокое беспокойство своим соседям. Между тем, если бы предлагаемый проект переселения индейцев удалось полностью претворить в жизнь, это означало бы на только явную и вопиющую несправедливость. Политические последствия такой меры так же спорны, как наша бесплодная попытка возвратить потомков африканских рабов на их родину. Многие верят в то, что каждое преступление, совершается ли оно частным лицом или целой нацией, рано или поздно будет отомщено. А разве не может случиться так, что, несмотря на усилия Общества помощи колонистам, негритянская раса, столь широко у нас распространенная и пустившая глубокие корни, приобретет такую силу, что вчетверо воздаст нашим потомкам за зло, причиненное коренному населению нашими предками и нами самими?

Вся история индейцев и их современное положение настоятельно требуют, чтобы мы во всеуслышание заявили о необходимости немедленно изменить нашу политику — если только США не преследуют цели быстрейшего и полного уничтожения индейцев. Важнейшими целями предлагаемого политического курса должны стать: предотвращение пагубных последствий конкурентной борьбы между торговыми компаниями; решительный запрет продажи спиртных напитков и пресечение других преступных действий пушных компаний; поощрение земледелия и кустарного промысла, что в конечном счете положит конец полной зависимости индейцев от этих компаний.

Беспечность, вошедшую у индейцев в привычку, и их отвращение к регулярной работе можно постепенно преодолеть посредством таких поощрений, как награждение лошадьми, крупным рогатым скотом, инструментами, сельскохозяйственными орудиями, красивой одеждой, скромными, но изящными украшениями. Такие награды можно было бы раздавать как знаки почетного отличия и поощрения за прилежание и настойчивость в труде. Эти усилия, направленные на повышение трудолюбия индейцев, должны сочетаться с их просвещением, причем к учению надо приобщать не одного из 10 тысяч индейских детей, а всех поголовно. Надлежащее место должно занять и обучение английскому языку. Нельзя жалеть усилий для достижения любой из этих целей! Нам представляется очень важным, чтобы индейцы не только научились английскому языку, но одновременно отказались от своего собственного, а также от всех своих традиционных взглядов и представлений.

Если бы все это удалось осуществить, если бы, далее, в качестве вознаграждения за соблюдение предписываемых правил поведения индейцам предоставлялись все гражданские права и привилегии, включая право на владение имуществом определенного размера, то в характере индейцев произошел бы быстрый и резкий перелом к лучшему. Посредством ряда таких мероприятий хотя бы часть индейского народа можно было бы сохранить и приобщить к обществу белых. Разрозненные же и независимые индейские племена, сохраняющие свой язык, обычаи и взгляды, едва ли жизнеспособны.

Воспоминания о раннем детстве. — Похищение. — Путешествие от устья Майами в Сау-ги-нонг. — Церемония усыновления семьей моих приемных родителей. — Жестокое обращение. — Меня продают в семью Нет-но-квы. — Переселение на озеро Мичиган.

Самое раннее событие в моей жизни, которое я отчетливо помню, — смерть матери. Это случилось, когда мне было два года, но многие сопутствующие обстоятельства так глубоко запечатлелись, что они все еще свежи в моей памяти. Я не могу вспомнить, как назывался поселок, в котором мы жили, но позднее узнал, что он находился на берегу реки Кентукки, на порядочном расстоянии от Огайо.