Альфред Шклярский - Последняя битва дакотов

— Наверно, приготовит их в резервации! — со смехом поддержал его Серый Глаз.

— Это вы будете есть камни, — отрезал Черный Орел. — А я нашел гнездо с яйцами. Хороши и они, когда докучает голод.

— Лучше не бери этих яиц! — предостерег его Одинокий Пес. — Неподалеку есть ферма белых. Это его курица, значит, и яйца принадлежат ему. Белый нажалуется майору Гэлбрейту, что мы украли яйца и у нас будет куча неприятностей.

— Плевать мне на этого белого фермера! — воскликнул разозленный Черный Орел. — Я сам хочу есть и мои в резервации умирают от голода. Из-за этих паршивых фермеров вся дичь ушла из наших лесов!

— Это ты хорошо говоришь, только повторишь ли то же самое в глаза фермеру? — не без злости спросил Серый Глаз.

— Не суди о других по себе, — отрезал Черный Орел. — Ты от одной мысли о том, что белые могут рассердиться на тебя, уже дрожишь от страха.

— Кто это дрожит от страха? — возмутился Серый Глаз. — Оставь яйца, мы не хотим страдать из-за тебя!

— Хорошо, раз вы так боитесь этого фермера, я не возьму яиц.

Говоря это, Черный Орел начал доставать из сумки яйца и с размаху разбивать их о сухую, опаленную солнцем землю.

— Ты уничтожил собственность белого человека и оставил следы, — воскликнул Хитрый Лис. — Это еще хуже, чем если бы ты их взял.

— Да не трясись ты так от страха, — засмеялся Черный Орел. -Если что обнаружат, я сам признаюсь.

— А я и не боюсь, только если бы фермер сейчас пришел сюда с ружьем, так ты бы сам испугался, — окончательно разозлился Хитрый Лис.

— А почему бы это я должен бояться его ружья, что, у меня своего нет? — задиристо ответил Черный Орел.

— Перестань хвастаться! Ты еще ни разу не убил белого. И сейчас не осмелишься, — вставил Одинокий Пес.

— Думаешь, я только хвастаюсь? — ответил Черный Орел. — Раз так, мы сейчас посмотрим, кто из нас скорее испугается убить белого человека.

— Ты не решишься застрелить белого! — произнес Серый Глаз.

— Я не такой трус, как вы! — возразил Черный Орел.

— Мы не трусы! — возмутился Серый Глаз.

— А вот мы это сейчас проверим! — совсем разошелся Черный Орел. — Отсюда видать ферму Робинсона Джонса 20. Давайте испытаем свою храбрость на нем. Небось, это его курица снесла те яйца, что я разбил.

Лишь только были произнесены эти опрометчивые слова, как все четверо почувствовали себя страшно неуютно, хотя ни один из них не признался бы в этом. Они прекрасно осознавали, что нападение и убийство белого фермера, дом которого служил одновременно почтой и корчмой, не пройдет им безнаказанно. Но теперь они уже не могли отказаться от этого рискованного предприятия, не потеряв своеобразно понимаемой чести. Первым решился Черный Орел:

— Ну так как, принимаете мой вызов или убежите, как вонючие скунсы?

— Я не боюсь белых людей и пойду с тобой, — отозвался Одинокий Пес.

— Я тоже пойду и посмотрю, выстрелишь ли ты первым в белого, как хвалишься, — произнес Хитрый Лис.

— Ладно, и я с вами! — присоединился Серый Глаз.

Ферма Робинсона Джонса располагалась немного в стороне от дороги. В обычные дни здесь останавливались дилижансы, чтобы оставить почту, а пассажиры при случае могли немного подкрепиться и отдохнуть. Но сегодняшний день был воскресеньем, который поселенцы отводили на отдых, молитвы, посещения соседей. Дилижансы в такие дни не ходили, поэтому Джонс вместе с пятнадцатилетней дочерью уже убрались в общем зале, а его младший сын спал в соседней комнате.

Четверо молодых индейцев с некоторым колебанием направились к ферме. Дерзость помаленьку испарялась из разгоряченных ссорой голов. Теперь каждый из них ждал только, чтобы кто-то первый выступил с каким-то разумным, компромиссным предложением, которое позволило бы им всем отказаться от слишком рискованного предприятия, не теряя при этом достоинства. Но быть этим первым не хотелось никому, каждый боялся обвинения в трусости. Так и получилось, что в мрачном молчании они доплелись уже до фермы и там безотчетно остановились. Черный Орел видел, что товарищи выжидательно смотрят на него. Под этими взглядами он еще больше помрачнел и первым вошел в корчму. Его спутники последовали за ним.

— Хо! Мы хотим есть, дай нам что-нибудь! — резко произнес на какой-то смеси индейского и английского Черный Орел.

Джонс ничуть не был удивлен приходом молодых дакотов, ведь в сорока пяти милях к юго-западу от фермы находилась резервация санти дакотов. Никому не запрещалось покидать резервацию, так что довольно часто мимо фермы проходили группы отправляющихся на охоту в Больших лесах индейцев и у никого это обстоятельство не вызывало ни малейшей тревоги. Правда, он сразу заметил, что молодежь явно не в настроении, и решил побыстрее от них отделаться. После уборки он намеревался отправиться к своим соседям, на ферму Бейкеров. Его жена уже была там. Стараясь не показать своего неудовольствия, Джонс ответил:

— Сегодня воскресенье и священная Библия велит нам праздновать, а не работать в этот день. По воскресеньям мы ничего не готовим для гостей.

— Это написано в твоей священной книге, белый человек. А наш, индейский бог велит в любом случае накормить и напоить усталых путников, — произнес Черный Орел.

— Ты и не должен сам работать, ты ведь мужчина, — вставил Хитрый Лис. — Прикажи своей жене, чтобы она что-нибудь приготовила для нас.

— Жены нет дома, — пояснил Джонс. — Она пошла на соседнюю ферму в гости к Бейкерам. Мы с дочкой тоже сейчас туда идем.

— Мы пить хотим, уж наверно твоя религия не запрещает напоить жаждущих? — дерзко вопросил Черный Орел, ища повода, к чему прицепиться.

Джонс, не теряя присутствия духа, спокойно ответил:

— На столе стоит кувшин с кофе, можешь все выпить и отдохнуть здесь, но нам пора идти. Нас ждут к общей молитве.

Сказав это, Джонс с дочерью вышли из дома, оставив смущенных индейцев одних.

— Посмотри, куда они пошли! — обратился Черный Орел к Хитрому Лису.

— Может, он хочет позвать соседей на помощь? — забеспокоился Серый Глаз.

Хитрый Лис выглянул из окна и вскоре сообщил:

— Идут они спокойно, может быть, и на самом деле собираются молиться своему Богу.

Черный Орел осторожно заглянул в соседнюю комнату. Там в кроватке спал маленький мальчик. Индейцы, не будучи на военной тропе, относились к любому ребенку с большой приветливостью и снисходительностью, поэтому Черный Орел тихонько удалился из комнаты и сказал:

— Этот белый совсем дурак, ничего не заподозрил. Оставил с нами спящего малыша.

— Ну, так что будем делать? — нетерпеливо спросил Одинокий Пес.

Все вопросительно поглядели на Черного Орла, а тот сам не знал, как следует поступить. Ему показалось, что он прочитал во взгляде Хитрого Лиса издевку, как будто тот угадал его, Черного Орла, колебания. Он гневно нахмурился и ответил: