Сергей Опанасенко - Полный ледебурит и все-все-все

Так это и продолжалось бы, если бы в Центральном не закончился развод и очередная смена пошла на свои боевые посты. Иваныч, турбинист, начал подниматься на верхнюю палубу 5-го, и соответственно начал ломиться и материться в закрытый люк, что аж ящик с ЗИПом и матросом подпрыгивали…

Пришлось люк открыть, и комсомолец, быстрее лани, рванул вниз…

Больше он в корму не ходил.

Еще раз повторюсь – у нас ли это было или во втором экипаже, уже не помню, видимо старею. На первенство не претендую.

Сам коммунистом я не был. В училище как то все тянул, почему то не хотелось… Дотянул, что уже поздно было вступать (кстати была у нас на курсе одна рота, параллельная, под командованием кап. 2 ранга Котовского, так там, говорят, все выпускались коммунистами. Коммунистическая рота!!!). Мой друг Юрка Литвинов стал коммунистом еще в училище, я помню еще очень на него обиделся, что он меня не пригласил, когда надумал вступать в партию (а теперь думаю, может это и к лучшему). На флоте тоже не сильно торопился, да и не до того было – был и турбинистом и спецтрюмным, из морей не вылезал (при том автономка одна). В августе 91 года неудачно, или наоборот удачно, пошутил в кругу друзей, мол теперь надо в партию вступать (а было это в то время, когда неясно было, провалился путч или нет.). И говорил то в кругу своих приятелей-офицеров, а стукнули… Вечером зам подошел и говорит, ты, я слышал, в партию хочешь. Я сказал, что пошутил. Он так обиделся, даже как то пригрозил чем то, правда невнятно. Ну а там поражение ГКЧП, и им, замам, стало уже не до нас! Вот и вся моя история с Партией.

Про путч несколько другая история была! Мы, первый дивизион, на обед не ходили практически в полном составе (это летом). Ну, во-первых жара, да строем повадились нас водить (не очень хотелось), да далековато на камбуз ходить (это, кто знает, бухта Павловского, Приморье, 5 пирс). Да и тот балабас, которым кормили к 91 году, есть не хотелось. Мы просто брали несколько булок хлеба, соль-спички, трубки-ласты, и на остров Никольского (под боком у 5 пирса). Приморье, август, жара, вода теплая – наловим мидий, гребешков и другой живности и на костер. Никакого обеда не надо! Вот и 19 августа мы тоже – на Никольский! Но то ли мало поймали морских гадов, то ли еще, что, но есть хотелось. И вот приходим мы на пирс, а там стоит и сладко улыбается наш механик Воротынцев: – «Ну что, негодяи, кончилось Ваше расп….кое время, теперь наша власть, теперь, чуть что не так – на корень пирса и в "дамки"»! А мы стоим как бараны, ничего понять не можем, радио ведь не слушали! Потом кто-то из нашего славного ДД спустился вниз, поискать у ДВС чего-нибудь поесть, а в кают-компании радио работает… Вот тут нас и проняло!.. Дальше вы все и всё знаете. Но вот никак не могу понять – КЭМБЧ правду говорил или только посмеяться хотел (вроде ничего мужик был).

Были в моей жизни еще два случая, когда я плотно столкнулся с Коммунистической партией.

Первый случай. Это когда я понял, что коммунистический строй обречен. Я, как и многие, был воспитан на романтике революции и гражданской войны, на прекрасных фильмах "Белое солнце пустыни", "Неуловимые мстители", «Коммунист» и т. д. Т. е. белые плохие, красные хорошие и т. п.

В детстве, к примеру, я думал, что каждый честный человек должен быть коммунистом. И как же я неприятно удивился, когда в классе 2-м узнал, что мой отец – НЕКОММУНИСТ. Как так?! Не может быть! Выходит, что мой отец не в передовых рядах строителей коммунизма?! В общем разочарование было еще то… Ну что поделаешь – ребенок, дитя своего времени.

И вот пришел 1987 год. Я только пришел после выпуска из училища служить, в Приморье на 4 флотилию в 26 ДПЛ. 7 ноября 1987 г., 70 лет Великой Октябрьской Социалистической революции. Довольно круглая дата. Праздник, митинг, парад и далее на машины и в поселок на торжественное собрание в ДОФ. От базы в бухте Павловского до Техаса (так наш поселок называется) примерно 23 км. Метрах в 500 от КПП находится КПП ВАИ. И вот мы дружной колонной на машинах двигаемся в поселок. Доезжаем до КПП ВАИ и все. Какой-то занюханный прапорщик не пропускает через КПП ни одной машины и автобуса. Оказывается вышел срок каких то там пропусков или разрешений. Доказывать ваишникам что либо бесполезно – не пропускают. Даже в такой день! Не спасает ситуацию даже вмешательство начпо. Все мы дружно – офицеры и мичмана, коммунисты и беспартийные, замполиты и маслопупы – выходим из наших теплых "коломбин" и двигаем пешком на трассу Владивосток-Находка. Там ходят рейсовые автобусы, но нас слишком много и добираемся мы до Техаса долго. В общем мероприятие сорвано, на душе гадко. В общем то ваишники правы, служба прежде всего и даже в такой день порядок есть порядок. Но что было бы с этим прапорщиком если это был не 87-й год, а где-то допустим 37-й, или 49-й, или 52-й, или хотя-бы 75-й или 80-й? Вот тогда я и понял что коммунисты спеклись и скоро наступят перемены. А они и не замедлили наступить!

Второй случай. Тоже произошел году в 1987-88. В экипаж К-454 в 87 году нас пришло трое лейтенантов: Я, Антон Никитин из Дзержинки и Валера Тюлюков, штурманенок из Баку. И вот где-то месяца через 6–7 в разговоре за сигаретой на пирсе я узнаю, что наш зам предложил моим друзьям – лейтенантам вступить в ряды нашей славной КПСС. Там же, в присутствии многих офицеров, шутливо посетовал на зама, что мне не предложил. В этот же вечер зам ко мне и подошел с аналогичным предложением. Возникла ситуация как и 1991 году во время августовского путча (об этом случае я писал выше). В общем я сказал что пошутил и пока не готов укрепить собой ряды «ума, чести и совести нашей эпохи»… Зам обиделся. Но на этом и все.

Вот такие у меня были взаимоотношения с КПСС

Хотите верьте, хотите нет, а дело было так….

Сразу оговорюсь – эту историю я слышал от своих друзей, сам свидетелем не был. Произошло это на 2 факультете (сам я заканчивал 1-й).

Итак. Где-то курсе уже на 3-м у каждого, или почти у каждого курсанта были свои интересы в городе – жена, подруга, друзья, родные, и т. д. И все стремились пойти в увольнение. Увал – это для курсанта святое. Но в каждой роте была группа курсантов (более или менее многочисленная), так называемые «желудки». Они в увольнение почти не ходили, оставались в училище. Занимались своими делами, спортом, объедались тортами и пирожными (предварительно посылали одного гонца в город за вкусненьким). Так вот. Жили-были два приятеля в одной из рот 2 факультета. Назовем их Петя и Вася. Жили, не тужили, были средними «желудками». Имели одну общую страсть – шахматы. И вот в одну из пятниц у них зашел спор – кто лучше играет в шахматы? Поспорили, решили проверить. В субботу уволились, закупились съестным и в воскресенье с утра засели за шахматную доску. Игра шла с переменным успехом, играли в охотку. Пообедали и снова за фигуры. Надо отметить, что сначала они вели строгий учет выигранным и проигранным партиям. Но ближе к вечеру уже устали, не все выигрыши и проигрыши стали отмечать, а дальше и вовсе бросили. К ужину уже не ясно было – кто проиграл эту супер – серию, а кто выиграл (о количестве партий ведь заранее не договорились!). Устали Петя и Вася жутко! Надоело им это страшно! А бросить игру не могут! Бросишь – значит проиграл!