Коллектив авторов - Морские досуги №1

Если американцы, создававшие тогда свою военно-морскую базу в сердце Индийского океана на острове Диего-Гарсия, говорили, что они не приведут туда свои корабли до тех пор, пока не заработают «дома свиданий», то наши моряки верхом своих желаний считали мечту о «вкусной и здоровой пище».

Как-то в штабе флота получают радиограмму с плавбазы «Иван Кучеренко» с просьбой подбросить на 8-ю эскадру традиционно русских продуктов. Её адресуют в тыл флота, а там недолго думают и решают: отправить, идущим в скорости транспортом снабжения «Алтаир», 150 тонн квашенной капусты. Чем не национальный продукт?

И всем было невдомёк, что только месяц назад туда уже отправили 50 тонн этого «деликатесного» продукта, и этот продукт у моряков «лез даже из ушей». «Квашёнка» стало ругательным словом на эскадре. И, конечно, никто не ожидал такого «сюрприза» от своего горячо любимого командования.

Но это было в интересах тыла, вернее, чиновников в мундирах, которые даже сёмгу и дефицитные женские сапоги (по тем временам) переводили в картофель и капусту, а потом списывали, как расходный и быстро портящийся материал. Но об этом «секрете» надо рассказывать особо.

Транспорт подходил к рейду Сокотры в ясный, солнечный, а это значит жаркий день. Его капитана поразила такая картина – все мачты и надстройки плавбазы были увешаны людьми, похожими на сушённую воблу. Время было обеденное, но никто не рвался к столам, а наоборот, все бежали от них….

– Что у Вас тут происходит? – спросил капитан транспорта у командира плавбазы.

– Квашенной капустой объелись! – ответил тот.

– Что – о -о?! – присел от неожиданности командир и, не удержав мата, бросился к командиру эскадры.

Срочно был собран штаб, который совещался до вечера и принял мудрое решение: разгрузку транспорта провести прямо в океан.

Ночью, в свете прожекторов, океан представлял странное зрелище.

Бочки, падая в воду, как бы взрывались, и капуста, растекаясь по поверхности, пенилась и шипела, а океан, как бы кипел…, белея от злости.

Командир плавбазы, стоя рядом со своим интендантом, говорил ему:

«Представляешь, чтобы с нами стало, если бы мы всё это съели? Мы бы тогда превратились не в таранку, а в горящий примус…, мать твою!».

Конечно, потом были разборы, расследования и прочее. В эту историю пришлось вмешаться даже Главкому ВМФ. Нашли всё-таки крайнего – им оказалась телеграфистка на узле связи флота, которая якобы неправильно приняла телеграмму-заявку.

Вот такие чудные дела, господи, происходят иногда у нас, и не только на Флоте.

С тех пор прошло более 20 лет, Флот пережил разные времена, в основном трудные. Сегодня нам обещают его возрождение. Дай-то Бог! Но когда я вижу на экранах ТВ ту же вечную показаху, так и хочется воскликнуть, что пока будет господствовать лозунг – «Люблю море с берега, а …!», трудно придётся тем «романтикам моря» пробиться через плотные ряды чиновников в мундирах и цивильных костюмах!

А что касается моих рассказов, то это чистая правда в отличие от тех норм довольствия и показов продуктов, которые нам демонстрируют, как доказательство заботы о рядовом матросе!

Родился 23 декабря 1936 года в городе Острогожск Воронежской области. Отслужил в Вооружённых Силы 32 календарных лет. Капитан 1 ранга в отставке. Служа на подводных лодках, совершил шесть выходов на боевую службу. Одна из них была в 1967 г. в Средиземное море, где АПЛ «К-131» участвовала в арабо – израильской войне в июне 1967г., за что Вадим Кулинченко имеет статус «Ветеран боевых действий».

Проходя службу на ВЗПУ ГК ВМФ, одного из основных подразделений ЦКП ВМФ, совершил много учебных вылетов на флоты. Одновременно нёс оперативную службу на основном Командном пункте ВМФ в должности старшего помощника ОД ВМФ.

В феврале 1958-го, по окончанию Херсонского мореходного училища МРП СССР, с направлениями в кармане, прибыли мы на берег Балтийского моря, в маленький рыбацкий городок Пионерск, откуда нам предстояло ходить в Северную Атлантику и ловить там норвежскую сельдь.

Было нас всего 6 человек, учились мы еще недавно в одной группе, а теперь тоже старались держаться вместе, одной компанией. Правда, вскоре наша тесная компания пополнилась механиками, вчерашними выпускниками Киевского речного техникума, которых, человек тридцать, то есть, весь выпуск, тоже направили в Пионерск. Стране срочно была нужна рыба. А вскоре в нашу компанию как-то органично вписался и одессит Миша Фирич. В его фамилии я изменил только одну букву.

Мише, правда, уже было 33 года, был он на 12 лет старше нас, но эта разница в возрасте не ощущалась. Ну, это и понятно -херсонцы, киевляне и одесситы в Калининграде всегда найдут общий язык. А за плечами у Миши была следующая история.

Родился Миша в Одессе, в 1925 году, и был у него брат Жора, на два года старше. А дальше все, как в песнях Утесова. В 1941-м, в возрасте 16 лет, Миша добровольцем защищал родную Одессу. Тут же, рядом, воевал и Жора. И, точно, как в песне, оставляли они Одессу в колонне последнего батальона морской пехоты. «Ты, ж, одессит, Мишка, а это значит… моряк не плачет, и не теряет бодрость духа никогда!». Вот, за что я люблю жизнь! За то, что она дарит встречи с такими, вот, людьми!

Как воевал Миша до 1944 года, я мало знаю. Он как-то не стремился рассказывать, видимо, трудно было – слишком много трагедий и мало побед, ну, а мы, молодые, не очень то и интересовались, о чем я сейчас горько жалею. Нас больше занимали другие проблемы, которые, с высоты нынешнего возраста, выглядят мелкими и пустыми. Из случайных, отрывочных слов я понял, что Миша воевал в составе Приморской Армии, высаживался с десантами, был ранен. А 9-го апреля 1944-го Миша вернулся в Одессу уже крепким бойцом. «Нелегкой походкой матросской…», «…под шелест шелковых знамен… походкою усталой шагает по Одессе десантный батальон!».

Так и вижу запыленные бескозырки и тяжелые матросские ботинки, печатающие по одесской брусчатке. Немцы, как известно, очень не любили бойцов морской пехоты. Впрочем, нелюбовь эта была взаимной. «О чем ты тоскуешь, товарищ-моряк? Гармонь твоя стонет и плачет!.. Скорее б услышать команду «Огонь!» и броситься в смертную схватку!».

Потом, уже в Германии, Миша и встретил Победу, а поскольку ему в 1945-м стукнуло всего-то 20, то и пришлось ему служить еще несколько лет после войны в частях при Главной Военной Комендатуре.

Потом Миша вернулся в Одессу и устроился на работу в Одесскую китобойку. А там уже работал и его старший брат Жора. Миша окончил курсы усовершенствования плавсостава, женился и стал работать штурманом на китобойце, а его брат дослужился аж до старшего механика на таком же китобойце. Сходил Миша пять или семь рейсов, потом возвращается из очередного рейса и застает пустую квартиру.