Коллектив авторов - Морские досуги №2

Начальник клуба монтировал пару-тройку стендов, на которых размещал полученные предметы, снабжая их бирочками. А так как он был человек творческий и не чужд юмора, он эти бирочки детализировал.

Например: «Трусы женские, рваные. Дом 3, кв. 7. Карманова», «Вата использованная постменструальная. Дом 4, кв. 6. Воробьева». Презервативы висели гроздьями на одном гвоздике, но гвоздиков на стенде было много.

Комбриг собирал женщин в клубе, стенды выставлялись на сцене, и начиналось. Сначала в благопристойных тонах и по-доброму, по-отечески: «Дорогие женщины, подруги наши боевые…» Потом комбриг входил в раж, указкой приподнимал презервативы, зачитывая фамилию той, под чьим окном они были найдены. «А ведь лодка-то Вашего мужа была в море», – подводил он безжалостный итог. Женщина вскакивала и начинала верещать, что это под ее окно подбросила проклятая Людка, что презервативами они с мужем не пользуются, так как даже слово такое произносить стесняются в аптеке, а аптеки нет в гарнизоне, а…

Тут вскакивала Людка и переводила стрелки на Катьку, не забыв облить грязью предыдущую ораторшу. Начинался женский гвалт, который прекращался комбригом всегда одинаково: «Молчать, б… отродье! Вы, б… владивостокские, ленинградские, урюпинские и мухосранские, можете свою п… как хотите использовать, но матросов развращать не позволю! У них из-за вас и так после утренней приборки под домами головы назад закинуты, з…лупа в подбородок упирается! Еще раз повториться с кем-нибудь, отправлю с мужем в Приморье!»

В Приморье не платили двойного камчатского оклада, и угроза была действительно страшной. Посему, чтобы упредить удар, обиженные женщины звонили командующему флотилией или ЧВСу и жаловались на грубость комбрига. Особенно неистовы в жалобах были прежние жительницы мухосрансков: «Вы представляете, наши родные Петривцы он назвал Мухосранском! Как он может командовать бригадой и не знать географии! А презервативы не мои были, а Люськины… А еще он нас б… обозвал, а мы не такие…»

Командующий устало поднимал трубку и мягко журил комбрига: «Женщины говорят, ты их опять обматерил…»

В ответ раздавалось бодрое: «Пиз…т, товарищ командующий!»

С ЧВСом было сложнее. Комбриг вызывался в политотдел флотилии. «Член» (сокращенно-ласкательное от «Член военного совета») обращал внимание на необходимый такт в обращении с боевыми подругами, несущими нелегкую службу наравне с мужьями, подчеркивал, что на карте СССР нет города Мухосранска и люди справедливо обижаются за страну, и что долг начальника такого ранга – изжить мат из лексикона.

– Товарищ Член военного совета, я уже говорил по поводу жалоб этих б…й командующему, все галимый п…ж. По поводу мата – изживаю – после вашей беседы из меня матерное слово х…й не вытянешь. А с Мухосранском исправлюсь, бля буду.

И он действительно исправился. Великий Мухосранск был переименован в скромный Прохуяровск. А вот ЧВС только через два часа, в словаре Даля прочел, что «галимый» – то же, что пустой, голый. «Велика и могуча русский языка», – вспомнилась ему фраза классика. А потом с грустью подумалось, что даже Академия Генштаба не дает настоящей глубины знаний. «Да, ближе надо быть к этому… как его… народу». Мысль понравилась, и он ее записал, чтобы включить в доклад на очередном партактиве.

Данилов Андрей Викторович

Родился в 1957 г. в семье военно-морского офицера в г. Кронштадте. В 1978 г. окончил Киевское высшее военно-морское политическое училище. Служил на кораблях и подводных лодках Тихоокеанского флота. После окончания ВПА им. В. И. Ленина проходил дальнейшую службу на Балтийском флоте. Публиковался «Морском сборнике», «Морском литературном альманахе», журнале «Порты Украины» и других изданиях. Автор книги «HOMO Navicus, человек флота».

https://www.litres.ru/z-h-travilo/

Очень часто мне снится один и тот же кошмарный сон: я, курсант первого курса военно-морского училища, иду по широкому темному коридору огромного ротного помещения, вдоль многочисленных 2-х ярусных рядов курсантских коек; а в руках у меня (что бы вы думали? нет никогда не догадаетесь!) моя, злосчастная и многострадальная, бескозырка, причем вновь без полагающейся к ней «капусты». Это так у нас раньше назывался военно-морской знак младшего состава с изображением звезды и двух свивающихся вокруг нее золотистых венков, иначе еще именуемый «крабом».

И вот я иду вдоль почти отбившихся ко сну товарищей и чуть не плача от досады и злости вопрошаю: «Пацаны, ну кто на этот раз снял мой краб, кому неймется, у кого руки чешутся? Сколько можно? Совесть есть? Найду того, кто снял, – прибью!» А в ответ слышу вновь и вновь смешки, вижу гримасничающие смеющиеся рожи и обреченно понимаю, что весь мой этот пыл напрасен и даже наивен. Военный коллектив слезам не верит. Слабость в любом виде не самое лучшее качество для воина. И острое чувство обиды и сожаления пронзает всего меня. И я просыпаюсь в холодном поту… «Но почему нельзя, если твой краб сломался, пойти и купить на свои деньги новый. Ведь я это сделал уже в третий раз. И готов был сделать это и в четвертый, и в пятый, если бы только хватило моих жалких курсантских денег. А также хватило сил на завтра не видеть насмешки своих сослуживцев, которые считают каждую последующую покупку «слабостью в квадрате», «слабостью в кубе», и т. д. и т. п. А еще снова не убеждаться на собственном примере, что завтра именно у тебя, слабого, даже чуть более сильные сопрут еще и подворотнички, гюйсы, носки, и даже последние трусы из укладки. Ох, уж этот военный коммунизм. Кому он незнаком из военных людей. Вот только не принято об этом говорить. Так же как и не принято говорить о том, что на наших мощных современных кораблях, подводных лодках и даже авианосцах почти аналогичным образом до сих пор исчезают со штатных мест аварийно-спасательное имущество и так называемые «дельные вещи»: шильдики, клювики, номера шпангоутов и т. д. Дошло до того, что стали исчезать целые блоки со станций управления зенитно-ракетных комплексов. Уму не постижимо! А мы уже и к этому начинаем привыкать. Так и я в свое время в училище привык к этим пропажам. Объяснили мне более опытные товарищи, что это военный коммунизм, его на флоте не победить, а можно лишь приспособиться. Пропало у тебя – пойди и возьми у товарища. А как же товарищ? А он возьмет у другого. А тот другой как же? А он возьмет у третьего, четвертого, пятого… И последний в этой цепочке, возможно, как раз возьмет у того, кто это стырил у тебя. Так вот и восторжествует справедливость.

– Но ведь у кого-то эта авантюрная операция может и не получится, – не унимался я.