Юрий Волошин - Королева морей

Асия торопливо завернула лошадь и, слыша за спиной дробный перестук копыт, отпустила повод. Плетка заходила по спине и бокам кобылы. А Альпарслан очнулся и все сразу оценил. Он соскочил с коня и стал скатывать с горы камни, которые смог осилить. Они летели вниз, к дорожной тропе и всадники придержали коней. Он кричал сверху:

— Асия, быстрее! Они задержатся!

В минуту Асия доскакала до Альпарслана, оглянулась. В ста шагах крутились турки.

— Скачи назад! Я попробую их задержать! — и он продолжал катить вниз камни, потом вскочил в седло и дал коню шенкеля.

Асия слышала выстрелы и неслась вперед. Ветер свистел в ушах, а в голове стучало неотрывно: «Это проклятые турки. Ибрагим так не хотел ехать. Они специально отослали его». Асия наконец обернулась. Сзади никого не было. Турки отстали, но и ее спутника нигде не было видно. Она перевела лошадь на шаг, оглянулась внимательно. Объехав скалу, увидела турок. Они толпились над телом, и Асия поняла, что это Альпарслан. Сердце сжалось от тоски и предчувствий. «Как теперь быть? В селении все свалят на меня», — думала Асия и больше в голову ей ничего не приходило.

Она старалась припомнить дорогу и вернуться в селение кружным путем. Это будет долго, зато верно. «Ночью вернусь, никто и тревожить не будет, а на рассвете можно и опять в горы удрать», — думала Асия.

Турки поняли, что женщину не догнать, кони не вынесут долгой скачки по крутым тропам, и решили подождать лучших времен.

Уже ночью Асия вернулась, усталая и голодная. Собаки облаяли позднюю всадницу, но селение спало, а сторожа узнали ее и пропустили. «Кажется, ничего страшного пока не произошло», — подумала Асия.

Осторожно, боясь разбудить домочадцев, Асия увела лошадь в конюшню, засыпала ячменя, обтерла, напоила, посвистывая тихонечко. Потом она прокралась в комнату и сразу же заснула.

Перед рассветом Асия проснулась вдруг, как от толчка, и долго лежала, прислушиваясь. Что-то тревожило и беспокоило ее. Хотелось есть. Вставать еще рано, но голод поднял. Асия съела холодной баранины с лепешкой, нашла пучок зелени, сжевала и его. Что-то тянуло ее наружу. Она вышла в звездную ночь, присела под навесом и тут услышала шум шагов и голоса. В груди заколотило от волнения.

— Некуда спешить, — тихо говорил сын Ибрагима спутнику, топтавшемуся у калитки. — Никто ее не пожалеет. Берите спокойно и уезжайте. К восходу приводите коней и людей.

— А может, сейчас ее взять? — ответил тихий голос с плохо понятным акцентом. — Чего тянуть?

— Пусть твои люди поспят, эфенди. Не надо отнимать эту радость, ее у них и так мало. Приходите на восходе, после молитвы. Так будет угодно Аллаху.

— Ладно уж, уговорил, — и торопливые шаги стали затихать в отдалении. Асия похолодела. «И тут запродали!» — пронеслось в голове.

Она подождала, пока стихнет неясный шум укладывающегося молодого хозяина, пробралась в конюшню. Кобыла приветствовала ее тихим похрапыванием. Асия тихонько оседлала лошадь, прокралась к себе, достала все украшения и драгоценности, немного одежды и лепешек, еще с вечера приготовленных на день. Мяса уже не было. Она захватила пистолеты, саблю и выскользнула во двор. На востоке чуть посветлело небо.

Женщина дрожала от возбуждения, слыша, как цокают в тишине подковы кобылы. И страх оказался ненапрасным. Только она вывела лошадь из сарая, как чей-то голос спросил с тревожными нотками:

— Кто там шастает? Эй, люди!

Асия вскочила в седло. Кобыла с места перескочила невысокую каменную ограду, и всадница погнала ее вверх, по дороге в горы. Пуля взвизгнула над головой, и тут же донесся звук ружейного выстрела. Селение всполошилось, в домах замелькали люди, но Асия уже была на самом краю. Она пустила лошадь к светлевшей у края гор полосе неба, уже не слыша шума и выстрелов за спиной. Ветер свистел, холодил пылающее лицо.

— Милая, не упади, не споткнись, — шептала Асия, пригнувшись к шее кобылы.

Проскакав больше двух часов, избегая селений, которые ей были уже здесь известны, Асия затаилась в глубоком ущелье, заросшем кустарником. На дне его журчал ручей. Лошадь паслась на крохотной лужайке, а Асия укрылась в тени скалы, где было прохладно и сумрачно.

Немного перекусив, беглянка задумалась. Тоскливые мысли не покидали голову, безнадежность положения казалась ужасающей. Смятение охватило Асию, она упала на прохладный камень скалы и забылась тревожным сном. Разбудило ее солнце, переместившееся к западу. Тишина и безмятежность царили в ущелье. Лошадь продолжала спокойно пастись.

Ящерицы шуршали в траве. Асия вздрогнула, вспомнив, что здесь много змей. Она судорожно оглянулась, но ничего подозрительного не обнаружила. Вздох облегчения всколыхнул тело, захотелось пить. Она спустилась к ручью, вода освежила и взбодрила женщину. Пора собираться в путь. Солнце клонилось к горе, которая возвышалась далеко на западе. Там осталось селение, так и не ставшее родным, и злоба людская. А что ее ждет впереди?

— Положусь на волю Господа нашего, — проговорила Асия, так как молчать столько времени она не могла. — Буду пробираться в Персию. Может, там что получится.

Она доела лепешку, запила водой из ручья, оседлала кобылу. Проверила пистолеты, взобралась в седло и огляделась. Лошадь медленно шла по дну ущелья, пока оно не вывело на тропу, извивающуюся по склону горы.

Солнце садилось. Взобравшись повыше на гору, Асия заметила внизу незнакомую деревушку, уже тонувшую в вечернем тумане, но решила, пока есть возможность, в селения не заглядывать. К тому же до деревни было не менее трех верст, и до темноты туда не добраться.

Завернув за гору, Асия приметила в низине отару овец и пастуха с мальчишкой и собаками. Псы бросились с лаем навстречу, и пришлось отбиваться от них плетью, пока не успокоились. Пастух с опаской поднялся и придвинул к себе ружье.

Асия подъехала, поздоровалась. Пастух помедлил, ответил удивленно, но ружья из рук не выпускал.

— Продай, пастух, овцу. Заплачу хорошо, не обижу, — сказала Асия, ужасно коверкая слова.

Пастух молчал, пока Асия не бросила ему монету. Тот попробовал ее на зуб, показал мальчишке и что-то шепнул ему. Скоро молодая овца была в момент ободрана, и запах жареного мяса защекотал голодные ноздри. Все вместе поели полуготового мяса с лепешкой и луком, нашедшимися у пастуха, напились воды, и Асия стала расспрашивать о дальнейшей дороге. Она хитрила, спрашивала о путях, идущих во всех направлениях, о приметах и селениях.

Пастух отвечал медленно, чем злил Асию, и подозрительно поглядывал на ее рыжую голову, отсвечивающую золотом в свете костра. Наконец он не выдержал.

— А ты мне знакома. Видеть не видел, но слышал. Ты Ибрагимова жена?