Илларион Герт - Сказание о Распрях [СИ]

И подумал сначала, что поросёнок где хрюкает, но нет: рядом располагалась судоверфь, и предавались моряки питию прямо там; и настолько крепким был их напиток, что не пробуя, захмелел Годомир и едва не помутился рассудком, ибо фан чрезвычайный висел в воздухе. И бранились моряки прекрепким словцом, и тут же мирились. И настолько упоительным оказалось их времяпрепровождение, что нюхали они друг у друга стопы и подмышки, громко смеясь и бурча что-то совсем уж нечленораздельное. Другие кроили себе свои же пятки на лоскутки кожи. И лица их красны были от беспробудного пьянства.

«Вот уж воистину варвары: налакаться вдрызг», с отвращением подумал Лютояр, ибо примерно такое же явление, хоть и не такого масштаба открывалось ему в хладских деревнях, где считалось нормой всем семейством гнать бодягу.

И посетил Годомир эйнарские селения Эйшер, Кьоркланн («кружок»), Виронан , и покинул кронство, ибо надоело ему смотреть на непотребство сие; на закат некогда могущественного кронства.

И ступил Лютояр на землю тиранскую, дабы вызнать, что представляет собой самый западный вульготон нордов. И чуть не потерялся в лесовине, ибо сокрыта была столица тиранская, Тиранцмёхтэр (что означает «Лесная крепость») от посторонних, любопытных глаз в чаще лесной. И символом его выступал зелёный, под стать кронам деревьев щит и кровавое древо на нём с толстым и крепким стволом, глубокими и прочными корнями.

И вроде всё правильно и красиво было там, и не нашёл Годомир ничего вначале предосудительного. И пили там меньше, нежели в Эйнаре. Но заметил позднее хладич, что гедонизм не ушёл, никуда не выветрился: предавались утехам и распутству князья тиранские, и чревоугодие их бросалось в глаза, и не было оно единственным прегрешением тиранцев .

И решил Годомир проверить, всюду ли в Тирании такое творится. И побывал он во владениях лэнных Эберн, Кранндарах («Могучая дубрава»), Алей и Анделет Риога («Королевская седловина»). И не успел толком ничего понять и вникнуть, ибо послали весточку, и вот он снова во дворце.

И повелел Лютояру тиранский кронинг, имя которому Монноранр , охранять его личные покои, и пригласил опосля на званый ужин. И появилась тут танцовщица, и лёгкой поступью прошлась, а за ней другая и третья; и взгромоздилась прямо на стол с кушаниями. И началось такое, что смутился Годомир. И ужаснулся, и захлопнул глаза и уши, и выбежал вон, ибо отвратно было это зрелище ему.

И начал плести двор коварную интригу против хладича, потому что не принял он участия в развернувшейся пирушке. И был вынужден Годомир покинуть пределы Тирании, и убрался подобру-поздорову, потому что узрел он там бесстыдство.

«Какой кошмар предстал моему взору! Ну и нравы. А метины, что не смываются [14] Татуаж. ? У нас клеймят только преступников», восклицал с негодованием великим Лютояр, гневно сверкая глазами и гордясь тем, что его тело чисто и свободно от уродливых рисунков.

И вот снова он в Тезориании и, похоже, вовремя: рады были там его визиту и завербовали немедля, потому что оккупировала остров Мареан флотилия троннаров. И вот, чёрный флаг и чёрный парус реет над островом.

И переплыв пролив, добрался он с дюжиной разучившихся уже воевать тезориан до крепости Фрегг , и вот: построили троннары форпост Фрумскогур («джунгли») на другом краю Мареана, и вымпел вражеский при безоблачном небе виднелся хорошо.

И повезло Годомиру и его братьям по оружию, ибо не собственно военный флот это был, а сопроводительный кортёж на случай военных действий со стороны малочисленного гарнизона Фрегга; ибо знала вникшая в политику Рагнильда, что остров почти не охраняем. И без труда отговорил Лютояр людей своих от перебранки оружием, ибо не хотели биться, и отослал их всех до единого предупредить тезорианского кронинга о надвигающейся угрозе. Сам же, точно заправский лазутчик, углубился на север острова, едва не застряв в труднопроходимых болотах. А вот врагу повезло куда меньше — увязли по колено, и не могли более идти. И не спас, не выручил их Годомир, ибо за всё в этой жизни надобно платить, но нахмурился где-то в облаках дух добрый.

И понял хладич, что заказан теперь путь ему в кронство Тронн, ибо наверняка запомнили утопающие лице его, и воротился на большую сушу. Так и случилось: побросали свои вёсла троннары, видя, что не идут их товарищи обратно. И пошли, и вытащили из дебрей гнилых, и сомкнулись топи мутным зеркалом вновь.

И наблюдали звездочёты на крыше Чёрной башни за перемещением светил, и ахнули, потому что семь планет больших и малых выстроились в ряд. И не видать было Луны, ибо поели её луноеды . И разбудили среди ночи Рагнильду , и недовольна она этим была весьма, хотя обычно бодрствовала в это время суток.

— Что там? — Сонно вымолвила кронинхен , позёвывая — накануне тяжкий выдался денёк.

— Парад планет , ваше величество… — Залепетали звездочёты в один голос.

— И вы из-за этой ерунды выдернули меня из койки? Высеку, башку снесу! — Прикрикнула и без того высоченная королева на своих подданных, которые съёжились от страха от нависшей над ними тени, ибо гномами являлись звездочёты.

— Но как же так, госпожа…

— Парад планет сулит злой рок; это я знаю. Но с какой стати Мне бояться этого явления? Кому погибель, а кому — фарт; катастрофа катастрофе рознь. Ибо я и есть погибель для всех живущих, и не успокоюсь, пока всех не изведу. Те пусть боятся, кто родился в страхе; живёт и помрёт в нём. А для меня парад планет счастливое предзнаменование, ибо это знак, что вскоре начнётся нечто, из которого я выйду невредимой.

И продолжила было Рагнильда морскую кампанию за полуостров, но надавал по шеям флот тиранский флоту троннскому, потому что пришёл ему на помощь флот эйнарский, с белыми парусами в красную полоску.

Звонкой пощёчиной это отозвалось ведьме, и открылись тогда порты Феррина , самого Абфинстермаусса и даже Хольмгарда , и отплыл в Злое море флот втрое больший, нежели прежде, и зловеще развевался на мачте чёрный вымпел, и чёрный же парус раздувался от ветра. И опрокинули троннары флот тиранский шутя, а вот красно-белые паруса эйнарцев оказали ожесточённое сопротивление, ибо не было в этих водах флота, сопоставимого с флотом и тех и других, но бились теперь друг с другом.

Послала тогда троннская владычица за Робином Хорошим , и предстал он перед её величием.

И сказала Рагнильда так:

— Вот, издавна, испокон веков помогал Сюшер Тронну; издревле они союзники. Отчего не помочь вновь? Вы, фрекинги , знатные корсары; умеете обращаться с посудиной морскою.