Пьер Латиль - От «Наутилуса» до батискафа

Но уже в тот знаменательный июльский вечер 1951 года морские бактерии, извлеченные «Галатеей» со дна Филиппинского желоба, вошли в историю науки: радиоволны донесли до Манилы, а из Манилы возвестили всему миру сенсационную новость о наличии жизни на глубине 10 328 метров. И на следующий же день крупный американский журнал запрашивал, настойчиво требовал фотографии этих необычайных созданий!

Через двое суток ремонт большой лебедки был закончен. К счастью, хорошая погода продолжала держаться. «Галатея» снялась с якоря и заторопилась к большим глубинам.

Удача продолжала сопутствовать датской экспедиции: эхолот сразу же показал глубину, превосходившую все встреченные до сего времени: более 10 400 метров!

Это был торжественный момент, к которому ученые готовились долгие годы, ради которого совершили длинное и утомительное путешествие вокруг всего земного шара; высочайшая вершина океанографической науки, медленно, но упорно пытавшейся в течение последнего столетия вырвать у океана одну за другой все его тайны. Человек опускал сеть в самые глубокие воды нашей планеты! [15] См. предисловие.

Из разнообразного ассортимента траловых сетей, которыми располагала «Галатея», профессор Брун выбрал трал с трехметровым входным отверстием, самый большой. Рискованное, но правильное решение! В самом деле, можно ли пожелать более благоприятных условий для этой сложнейшей операции? Море так спокойно, глубина так велика, дно такое ровное… Игра, как говорят в подобных случаях, стоит свеч!

И темной тропической ночью на 10°16′ северной широты и 126°42′ восточной долготы большая траловая сеть «Галатеи» ушла в десятикилометровую глубину.

Профессор Брун стоял на пороге самого волнующего события своей жизни. В детстве, подобно большинству своих соотечественников, он мечтал стать моряком. Но врожденная хромота закрыла перед ним двери этой профессии. Тогда юношеская мечта о море превратилась в самозабвенное увлечение наукой о морских животных. Еще в детстве у маленького Антона была страсть к аквариумам. Брун поступает на зоологический факультет, избирает темой своей диссертации жизнь летучих рыб, становится ассистентом Иоханнеса Шмидта. И вот теперь он возглавляет большую океанографическую экспедицию на специально оборудованном корабле; он стал хозяином не только этого прекрасного корабля, но и всех сложнейших научных приборов, которые ученые опускают в глубины вод, чтобы исследовать неведомое. В нынешнее время, когда большинство морей так хорошо освоено, а корабли так технически совершенны, жизнь иного моряка течет спокойно, без всяких неожиданностей и приключений. Если бы Антон Брун осуществил свою детскую мечту, он не владел бы морем так, как он владеет им теперь, не был бы первым человеком, опустившим трал в глубочайшую бездну Мирового океана. Какой великолепный реванш над судьбой!

Два долгих часа разматывается огромная стальная катушка лебедки. Измеряется угол, под которым трос уходит в воду; измеряются скорость хода корабля, быстрота и направление течений, глубина океана под «Галатеей», длина вытравленного троса, его вес. И вот наконец можно считать, что трал достиг дна.

Если даже удар свинцового груза об океанское дно едва различим на глубине нескольких тысяч метров, то соприкосновение с океанским дном сети, которая тянется за кораблем на стальном тросе, преодолевая сопротивление вливающейся в нее воды, совершенно неощутимо при столь больших глубинах. Как же, в таком случае, определить, достигла ли сеть океанского дна?

Именно в этом состоит одна из основных трудностей глубоководного траления. Практически она была почти непреодолимой до тех пор, пока океанографы не получили в свое распоряжение верный и надежный метод точного измерения океанских глубин.

Знаменитый шведский физик доктор Кулленберг, участник экспедиции на «Альбатросе», изобретатель большой поршневой трубки для взятия «морковок» с океанского дна, предложил математический метод необычайной трудности для того, чтобы вычислять длину троса, который надо вытравить, в зависимости от глубины океана, скорости хода корабля, течений, веса и натяжения троса. Метод этот успешно применялся во время кругосветного плавания «Альбатроса».

Сделавшись участником датской экспедиции на «Галатее», Кулленберг уточнил свой метод и применял его в первые месяцы плавания на самых больших глубинах. Понадобились долгие часы очень сложных вычислений, чтобы составить таблицы, по которым можно было рассчитать длину троса в зависимости от различных условий задачи.

Но вот наконец наступает момент, когда большую лебедку останавливают. И вовремя: стальная катушка почти пуста. От 12 километров троса на барабане осталось не более 60 метров.

Нет ли ошибки в расчетах?

Ночь влажная и душная, жара ужасающая: 38 градусов на палубе. А в штурманской рубке еще того хуже. Но люди все равно набились туда и не уходят. Могут ли они думать о температуре воздуха, когда глаза их прикованы к самопишущему перу эхолота!

Линия, которую оно вычерчивает, продолжает оставаться замечательно ровной. «Как паркет в танцевальном зале!» — шутит кто-то. Действительно, в то время как «Галатея» делает по два узла в час, глубина океана под килем корабля остается на протяжении многих километров неизменной: около 10 460 метров. И стальной трос все время уходит в спокойную воду под одним и тем же углом.

Что же происходит там, внизу, в неведомом мире, с большой траловой сетью, которая медленно ползет по дну Филиппинского желоба, впервые нарушая великое извечное спокойствие его чудовищных глубин? Быть может, она бесцельно скользит в нескольких метрах над дном, захватывая лишь воду? Или, наоборот, погрузилась так глубоко в придонный ил, что наполняется лишь камнями и грязью и не принесет ничего, кроме населяющих ил бактерий? А вдруг она полна морских животных, неведомых доселе науке?

Только бы расчеты не оказались ошибочными! Эта мысль неотступно преследует участников экспедиции на протяжении всей долгой душной тропической ночи. И другая тревога: вдруг сеть зацепится за подводную скалу? Выдержит ли в этом случае трос?

Но вот океанское дно начинает медленно повышаться, и профессор Брун приказывает застопорить машины и поднимать сеть. Траление продолжалось один час пятьдесят минут.

Снова слышится адский грохот и лязг большой лебедки, который не прекратится в течение долгих часов. Выдержит ли трос? Если сеть заполнена камнями и илом, не оборвется ли он от тяжести? Ведь один только трос, без сети, весит целых десять тонн!