Валерий Цуркан - Навигатор

Развернулся и двинулся прочь, но неожиданно Сарина поймала его за рукав.

— Подождать.

Он остановился. Девушка, не выпуская рукава, приблизилась. Он почувствовал дыхание на своей щеке. И зажмурился. Показалось, что она хочет его поцеловать.

— Не ходить сегодня берег.

Навигатор открыл глаза.

— Что?

— Не ходить берег. Остаться на корабль.

— Почему?

— Я больше не сказать.

Она провела пальцами по его щеке, Роман снова закрыл глаза, ожидая большего. А когда открыл, её рядом уже не было.

Он стоял и размышлял над услышанным. Что же хотела сказать дочь штурмана? Будто всерьёз предупреждала о какой-то опасности. Может быть, об амфибиях говорила? Скорее всего. Эти мерзкие твари везде, по всему свету расплодились. Но Зафар утверждал, что зайти в порт на короткое время — не опасно.

Навигатор стоял и смотрел в тёмную воду. Вдалеке на востоке начинал алеть горизонт. В небе сияли яркие южные звёзды. Ночь подходила к концу.

Он почувствовал, что проснулся Яшка. Чёрное тело дельфина беспокойно скользило по воде бассейна. Он нервничал. Картинка, которую он показал товарищу, озадачила. Буря. Сильная буря. И два лица — Сарина и Зафар. Это могло значить одно — штурман со своей дочерью затеяли что-то недоброе. А что именно, дельфин не знал. Или не мог понять. Но тогда зачем она предупредила об опасности?

По дороге в кубрик он встретил Салавата. Тот стоял и тоскливо смотрел в тёмную даль. Тяжело парню, ничего не скажешь. Роман стал с ним плечом к плечу и они вместе долго глядели в океан. Говорить ничего не хотелось. Утешать людей — причинять им боль.

Странно устроены люди. Живут в вечной тоске. Брат умер — тоска, влюбился — тоже тоска.

Так, в тоске, он вернулся в кубрик и лёг спать.

С первыми лучами солнца на палубу высыпали матросы и совместно с корсарами начали готовить судно. Подняли якорь, поставили паруса и двинули к бывшему устью реки Суринам. Лоцман не понадобился, Зафар хорошо знал фарватер.

Сам город Парамарибо находился в двадцати километрах от места впадения реки в океан, но им туда и не надо, достаточно было зайти в старинный городок Браамспунт, расположенный на правом берегу Суринама. Старик-штурман рассказал, что после катастрофы этот городок несколько разросся, потому что многие мореплаватели, вместо того чтобы заходить в устье реки и плыть до Парамарибо, предпочитали делать запасы здесь.

Самой реки уже давно не существовало, и то, что называли её устьем, на самом деле было заливом. Теперь Парамарибо находился на большом острове, занимающем территорию бывшей Гвианы, Суринама и части Гайаны.

Пресную воду, как сообщил Зафар, уже много лет добывают из глубоких артезианских скважин, пробуренных в нескольких местах Браамспунт и Парамарибо.

Снарядили две шлюпки, в одной сидел навигатор, серб и штурман. Если раньше ни за что бы не сошёл на берег, зная, что там бродят толпы амфибий, то после слов Сарины втемяшил себе, что надо обязательно посетить порт. Какая-то детская упрямость гнала туда, хотелось доказать самому себе, что ничего страшного не произойдёт, а Яшка слишком перемудрил.

У берега летали амфибии, держась в полуметре над водой на своих гравидосках. Они спешили навстречу приближающимся шлюпкам. Куда девалась их обычная нерасторопность? На досках уродцы были очень маневренными и быстрыми. Шесть особей с отмороженными глазами приблизились и обошли каждую шлюпку по несколько раз, затем двинули к «Медузе». Покружили вокруг, осмотрели корабль со всех сторон. Оглядев судно, они полетели вдоль берега на юг.

Это не вязалось с обычной отмороженностью пришельцев — какого чёрта заинтересовались они людьми? В каких случаях люди обращают внимание на муравьёв? Если это энтомологи. Или дети, эти любят ворошить муравейники палочками. Лишь бы амфибии не оказались детьми. Очень не хотелось, чтобы злые дети ковыряли людей палочками.

Шлюпки приближались к длинному пирсу, у которого стояли и яхты, и лодки. Крупных кораблей в порту не было.

Обе шлюпки пристали к пирсу с глухим стуком. Роман помог выбраться Зафару. Матросы закрепили канаты и, захватив бочонки, отправились искать пресную воду.

— Куда сейчас? — спросил навигатор.

— Надо рынок найти, — сказал Серж. — Мяса хотел прикупить, достала уже людей рыба и солонина.

— А ты, старик, куда?

— Карты новые приобрести. У них должны быть местные лоции, всё-таки я давно тут не бывал. Встретимся здесь.

Кок вытащил из шлюпки две заготовленных корзины для продуктов и, всучив одну Роману, зашагал к видневшимся невдалеке зданиям. Каблуки громко щёлкали по деревянному настилу пирса.

Амфибий поблизости не видно, но метрах в ста была группа этих страшных существ, отдалённо похожих на людей. А в море за спиной снова появились сёрфингисты.

Рынок Браамспунта был небольшим. Несколько рядов с лотками, сквозные проходы между ними соединяли два конца площади прямыми линиями. В крайнем слева ряду продавали свежую рыбу, в крайнем справа — зелень и овощи с фруктами, а два центральных краснели свежим мясом, здесь торговали и говядиной, и свининой и ещё чем-то похожим на крольчатину, кошатину и крысятину.

Торговцы улыбались и кивали, тыча в лица покупателям шматами сала. Мясник в огромной широкополой шляпе и ковбойке быстро перебирал пальцами розовые куски говядины на лотке и что-то лопотал по-испански.

— Да не понимаю я тебя! — воскликнул Серж. — Что за дурдом, ни по-русски, ни по-английски.

Торговец продолжал улыбаться, вопросительно заглядывал в глаза покупателю.

— Сколько стоит?

Торговец улыбался и кивал головой. И называл цену на испанском.

— Ну ты хоть на пальцах покажи! — кок выкинул вперёд сжатый кулак и стал распрямлять пальцы. — Один? Два? Три?

Глаза барыги округлились, он перестал улыбаться и отрицательно замотал головой.

— Ну что ты балдой машешь? Сколько тебе надо?

Торговец ткнул пальцем в лужицу говяжьей крови и вывел на столе цифру «500». Затем улыбнулся и кивнул.

— Совсем с ума сошли? — взвился Серж. — Пятьсот серебряных монет? За кусок мяса? Да я тебя вместе с твоей женой и детьми, вместе со всем вашим городом куплю за эти деньги! Десяток монет дам за десять килограмм, и ни грамма больше!

Он перечеркнул пальцем написанную телячьей кровью цифру и, достав из сумки, монеты, выложил на прилавок. Торговец снова закивал, голова его болталась, как у неисправной куклы. Хитровато посмотрел по сторонам и прикрыл ладонью монеты. Медленно передвинул к себе, поднял, вытер о рукав. Как бы невзначай уронил в нагрудный карман. И снова улыбнулся.

— Ну так что, даёшь десять килограмм?

Торговец вдруг сдвинул мясо с прилавка в кучу и пихнул всё это в сторону покупателя, как маленький бульдозер, который толкал кучи мусора на городской свалке Севастополя. Там было никак не меньше тридцати килограмм.