Джек Лондон - Избранные произведения. Том I

— Держу пари, это был ее отец — сам старик Энрико! — воскликнул Генри. — А молодые люди — ее братья.

— Очаровательные господа, — заявил Фрэнсис. — А что, ты не боишься соскучиться, породнившись с этой миролюбивой и кроткой семейкой?.. — Он умолк, пораженный внезапно пришедшей ему в голову мыслью. — Черт возьми, Генри, если они все приняли меня за тебя, то почему же им так хотелось тебя укокошить? В чем дело? Может, виновата твоя вспыльчивость? Ты чем-то досадил родственникам будущей жены?

Генри поглядел на него, словно раздумывая, и наконец ответил:

— Хорошо, так и быть скажу тебе. История действительно вышла крайне неприятная. Пожалуй, в самом деле виновата моя вспыльчивость. У меня вышла ссора с дядей Леонсии. Это был младший брат ее отца…

— Был? — перебил его Фрэнсис, делая ударение на прошедшем времени.

— Был, я говорю, — и Генри кивнул головой. — Его уже нет в живых. Звали его Альфаро Солано, и он сам был очень горяч. Солано уверяют, что они происходят от испанских конквистадоров. [6] Конквистадоры — испанские авантюристы, завоевавшие в XVI веке без содействия правительства земли в Америке — от Калифорнии до устья Ла-Платы, прославившиеся своей отчаянной храбростью и невероятной жестокостью. Они горды как сам сатана. Альфаро нажил состояние, торгуя кампешевым [7] Кампешевое дерево — синий сандал из семейства бобовых. Из его измельченной древесины добывают красильное вещество. деревом, и на эти деньги основал там же, вблизи гасиенды Солано, обширную плантацию. Мы с ним поссорились. Случилось это в небольшом тамошнем городке Сан-Антонио. Может быть, тут вышло недоразумение, хотя я все-таки утверждаю, что Альфаро был неправ. Он постоянно ко мне придирался — ему, видишь ли, не хотелось, чтоб я женился на Леонсии.

Ну и вышла же у нас с ним перепалка! Началось все в пулькерии. [8] Пулькерия — трактир, где продается пулька — алкогольный напиток, приготовляемый из сока агавы. Альфаро сидел там, пил мескаль [9] Мескаль — мексиканская водка, чрезвычайно крепкая. и, видимо, хватил лишку. Он нанес мне оскорбление. Присутствующим пришлось разнимать нас и отнимать у нас револьверы, но мы оба кричали, что жаждем мести, жаждем крови врага. В этом-то и была вся беда: множество свидетелей присутствовали при ссоре, и все они слышали наши взаимные угрозы.

Два часа спустя сам комиссарио и два жандарма застигли меня в одном из переулков. Я стоял, склонившись над трупом Альфаро. Кто-то всадил ему нож в спину, и я случайно наткнулся на его тело, когда шел по направлению к морю. Объяснения, ты говоришь? Никаких объяснений! Факты были налицо: ссора, угрозы, а два часа спустя меня находят почти на месте преступления, рядом с еще не остывшим трупом. С тех пор мне не доводилось бывать в Сан-Антонио. Я тут же удрал, не теряя времени. Альфаро пользовался там большой популярностью — это был крутой парень, а толпа таких любит. Меня бы даже не стали судить. Народ хотел меня растерзать на месте — и я рассудил, что нужно исчезнуть как можно пронто. [10] Пронто — быстро ( исп. ).

Затем, когда я уже был в Бокас-дель-Торо, ко мне явился посланец от Леонсии. Она вернула мне обручальное кольцо. Вот тебе и вся история. У меня от всего этого появилось какое-то отвращение к жизни. Вернуться в те края я не посмел: семейство Солано и все местное население жаждут моей крови. Поэтому я решил превратиться в отшельника и перебрался сюда, надеясь отыскать сокровища старого Моргана… А все-таки дорого бы я дал, чтобы узнать, кто всадил Альфаро нож в спину! Если бы мне удалось отыскать убийцу, я мог бы оправдаться в глазах Леонсии и ее родственников, и тогда, без сомнения, мы вскоре отпраздновали бы свадьбу. Теперь, когда все это дело прошлого, я не прочь признать, что Альфаро был славный парень, хоть и вспыхивал как порох из-за всякого пустяка.

— Ясно, как азбука! — пробормотал Фрэнсис. — Теперь понятно, почему ее отец и братья так старались меня изрешетить. Чем больше я на тебя смотрю, тем больше убеждаюсь, что мы с тобой похожи друг на друга как две капли воды. Если бы не мои усы…

— Да вот еще эта штука, — с этими словами Генри засучил левый рукав и показал длинный тонкий шрам, белевший у него на руке. — Это я получил, когда еще был мальчиком. Упал с ветряной мельницы и провалился сквозь стекла оранжереи.

— Вот что! — сказал Фрэнсис. Лицо его прояснилось: в голове уже намечался план. — Надо, чтобы кто-нибудь помог тебе выпутаться из этой истории. И кому же еще этим заняться, как не второму компаньону фирмы «Морган и Морган» по имени Фрэнсис? Ты сиди тут тихо или, если хочешь, отправляйся искать клад на остров Быка, а я между тем вернусь на гасиенду Солано и объясню все Леонсии и ее родне.

— Если они только до этого тебя не подстрелят, — пробормотал Генри. — В том-то и вся беда с этими Солано! Они всегда сначала всадят в тебя пулю, а уж потом начнут разговор. Не захотят выслушивать никаких объяснений, покуда их враг еще жив.

— Ничего, старина, я готов рискнуть, — заверил его Фрэнсис. Он всей душой готов был заняться задуманным им делом и решил во что бы то ни стало уладить недоразумение, возникшее между Генри и его невестой.

Однако мысль о молодой девушке не давала ему покоя. Его не раз охватывало сожаление, что это очаровательное создание по праву принадлежит не ему, а тому, кто был так на него похож. Перед ним вновь и вновь вставал образ Леонсии. Он вспомнил сцену на берегу моря, когда молодая девушка, терзаемая противоречивыми чувствами, то выказывала ему свою любовь и страстное влечение, то вспыхивала гневом и презрением. У него вырвался невольный вздох.

— О чем это ты вздыхаешь? — поддразнил его Генри.

— Леонсия — необычайно красивая девушка, — ответил Фрэнсис, нисколько не скрывая своих мыслей. — Все равно, впрочем, она принадлежит тебе. Моя задача устроить все так, чтобы она стала твоей. Где то кольцо, которое она тебе вернула? Если я через неделю не возвращусь к тебе и не сообщу, что мне удалось снова надеть это кольцо ей на палец, то разрешаю тебе не только отрезать мне уши, но и сбрить усы.

Час спустя к берегу острова Тельца уже причалила шлюпка, высланная с «Анжелики» капитаном Трефэзеном в ответ на сигнал, поданный Фрэнсисом. Молодые люди простились друг с другом.

— Вот еще что, Фрэнсис: во-первых, я забыл тебе сказать, что Леонсия по крови не родня Солано, хотя она сама об этом не знает. Мне рассказал Альфаро. Она — приемная дочь Энрико, и старик буквально боготворит ее, хоть и не его кровь течет у нее в жилах. Альфаро не сообщил подробностей, он только говорил, что она будто бы даже и не испанка. Не знаю, кто она — англичанка или американка. Говорит она по-английски очень недурно; впрочем, языку ее обучили в монастыре. Видишь ли, Энрико удочерил ее еще совсем крошкой, и она убеждена, что старик Солано — ее отец.