Владислав Кузнецов - Линейный крейсер «Михаил Фрунзе»

А ведь было, статьи печатали: «Флот республике не нужен!» Мол, хватит сил береговой обороны, да хорошей морской авиации. Их главным доводом было правильное классовое происхождение, и на тактические аргументы: «А что вы будете делать в такой-то ситуации?» – следовал неотразимый ответ: «А вы бывший царский офицер!»

Что Галлер спас тогда флот, до сих пор чудом кажется. Спас, как Альтфаттер в Бресте, в январе восемнадцатого года, когда вовремя достучался до Москвы. Теперь это снимают в фильмах: переговоры о мире, глава советской делегации, козлобородый Троцкий, начинает речь об отказе от подписания мира при демобилизации армии. Его перебивает спокойный голос представителя русского флота.

– Лев Давыдович, вы превышаете свои полномочия. ЦК большинством голосов постановил: германские условия, несмотря на их тяжесть, принять… Товарищ Луначарский уполномочен возглавить делегацию. Вот телеграмма, подтверждающая мои слова.

Во весь экран – пляшущие буквы аппарата Бодо, подписи: «Ленин, Сталин, Свердлов». Перекореженное лицо Троцкого. Глава немецкой делегации медленно наклоняет голову.

Второй раз флот спас Беренс, когда в Кронштадте взбунтовался вмерзший в лед линкор. Что было бы, если бы восставшую крепость задавила армия? Флоту мятеж новая власть бы не простила. По счастью, Тухачевский показал себя не лучше, чем в польском походе – провалил два приступа, чем и предоставил морякам шанс.

Свою штурмовую волну Беренс наскреб по человечку -там людей с речных флотилий, тут готовый к отправке на фронт морской полк. В бой пошли и гарнизоны фортов. Был у него и еще один резерв, большевиками не жданный.

Офицеры.

Те, кто не уехал в эмиграцию, не подался к Колчаку и Деникину, но и красным служить не стал, предпочел работу в архивах или голодную отставку. Тоже на батальон наскреблось…

– Господа, – сказал им начальник морских сил советской республики, – есть повод рассчитаться с анархистами-клешниками и левацкими комиссарами за февраль семнадцатого. Если город вернем мы, нам и порядок на флоте наводить. А если Тухачевский с Троцким…

Кривил душой – разбойно-анархического элемента в Кронштадте за годы Гражданской войны не осталось, бунтовали недавно мобилизованные – против продразверстки, разрухи, войны. Но – сыграло.

Это командир «Фрунзе» знает не по фильмам, слышал каждое слово. Видел лица людей, которым дали право умереть за дело их жизни – либо выжить и вернуться в строй победителями. Кому позволили расплатиться за все. Какая им была разница, что у них на рукавах: трехцветный ли шеврон, кумачовая ли повязка?

Лавров, как член партии, стал комиссаром сводного полка, стоял за правым плечом наморси [1]Беренса. Главное чудо: сказанное навсегда осталось между бывшими офицерами. На полтысячи человек – ни одной гниды. Правда, и выжило их – хорошо, если один из дюжины. Какие люди остались на кронштадтском льду… Выжившим комиссар – под матросским бушлатом набухала кровью наложенная поверх ребер повязка – вручал партбилеты. Прямо на борту взятого на штык линкора «Севастополь». Позволил себе улыбку:

– Поздравляю, господа, вы стали товарищами…

Несколько лет на флоте было тихо. Дельных людей осталось мало, кораблей – не больше. «Флотишка» – так называл их Ленин. На новые корабли совнарком не давал ни копейки, но и распускать не торопился. Правоваты? А кем, случись что, давить в Питере левацкие мятежи? Верны, кровью повязаны… пусть служат!

Флот ничего особого не просил. Когда страна немного отдохнула от войн и разрухи, начали ставить в план производство простых, маленьких корабликов. В серию пошли суда двойного назначения: в мирное время рыболов, в военное -сторожевик. Осторожно ставили вопрос о вспомогательных крейсерах, в качестве аргумента выдвигая приключения «Зееадлера» и других немецких рейдеров империалистической войны. Подняли вопрос о снабжении – и вновь построенные мирные советские танкеры оказались достаточно шустры, чтобы в случае войны приставить к своему наименованию приставку «эскадренные». Мобилизация трудового тоннажа отлично совмещалась с советскими политическими доктринами. Для тех, кто вздыхал по крейсерам и линкорам, тоже нашелся аргумент: «Мы строим флот снизу. Утром – тральщики, вечером – крейсера. Линкоры – следующим утром…»

Страну лихорадили буйные двадцатые годы. Тогда многим казалось, что на рывке, на «даешь», можно сделать все! Хоть индустриализацию в четыре года, хоть танковую армию в сто тысяч машин, хоть полет на Марс! Многим казалось, что Мировая Революция ударит со дня на день, а на флоте окопались бывшие золотопогонники, которые вместо боевых кораблей строят рыболовов да подновляют царское старье.

Каково было краснофлотцам – курсантам командирских училищ? Тогда, в двадцатых, молодежь постигала науку рядом с бойцами Гражданской, бывшими рядовыми матросами и унтерами, что желали попасть на мостик, комиссарами, которым не хотелось занимать скучную должность помполита. Что ждало их впереди? Сейнер, на который воткнули пушку и противолодочный бомбомет? Транспорт, у которого пушки, если есть, в трюме лежат ?

Чем такой «флот», – не лучше ли «морские силы армии», зато с быстрыми торпедными катерами, грозными врагу подлодками и – самолетами! Генерал Уильям Митчелл, герой мировой войны, доказывает – они могут!

Когда в далекой Америке авиабомбы отправили на дно трофейный немецкий линкор, в советском флоте началась дискуссия.

«Нужны ли мы нам?»

Молодая школа жала на то, что их соперник по дискуссии -как один, перекрасившиеся золотопогонные шкуры, и на то, что «морские силы армии» дешевле, чем даже «флотишка». Наркомфлота Беренс не выдержал накала дискуссии. Лавров помнит, как после одного из совещаний в Совнаркоме, прежде чем сесть в автомобиль, Евгений Андреевич расстегнул верхнюю пуговицу кителя. Лавров помнит его виноватую улыбку: флагман флота, и не показывает пример подтянутости.

– Сердце покалывает.

Откинулся на сиденье, прикрыл глаза – и уже не открыл никогда. Врачи установили: инфаркт. Бывшему старшему штурману «Варяга» не исполнилось и пятидесяти лет.

Новым наркомом стал командующий Балтийским флотом Лев Галлер. Скорее кораблестроитель, чем флотоводец, он сделал упор не на стратегию с тактикой, а на экономику. По его словам, выходило, что флот на каждый вложенный рубль отдает полтора, и на нем куются ценнейшие кадры для народного хозяйства.

Где в СССР найдешь механиков, что умеют обращаться с мощными турбинами – кроме как на крейсерах и линкорах?

Как без подготовленных кадров обслуживать мощные электростанции? Где готовить кадры для торгового и рыболовного флота? Откуда приходят грамотные, не боящиеся техники, люди? Причем в большинстве подтянутые до уровня среднего образования? В армии тогда и грузовиков не было, не говоря про танки, да и расписаться умел не каждый.