Артур Лиелайс - На крыльях муссонов

1 ноября мореплаватели увидели в океане зеленью полосы водорослей. В слизистой зеленоватой воде колыхались длинные травы. Кое-кому даже показалось, что на дне растут гигантские леса, достигающие своими вершинами водной поверхности, и что корабли могут запутаться в этой чащобе. Три дня плыли мореходы по морским лугам, делая промеры глубины. Начиналась отмель. Все говорило о том, что берег недалек.

Утром 4 ноября вахтенный матрос увидел с мачты землю. Корабли подтянулись друг к другу и подняли флаги и штандарты. Над морем прогремел салют 8 честь командира эскадры. Моряки оделись в праздничное.

Из-за сильного течения Васко да Гама не рискнул приблизиться к берегу, боясь сесть на мель. Не было ни одной бухты, удобной для высадки. Поэтому эскадра двинулась дальше.

Через три дня показался большой залив (см. карту). Побережье, немного знакомое одному из лоцманов, казалось надежным. Васко да Гама назвал эту излучину бухтой Святой Елены (между 32° и 33° ю. ш.). Корабли стали на якорь в спокойных водах. За ровным пляжем начинались поросшие кустарником дюны, а за ними – более высокие холмы. Вдали, у горизонта, сквозила в голубом мареве горная гряда.

Долгий путь по пустынным водам был завершен, португальцы достигли южноафриканского побережья.

На суше. – Встреча с бушменами. – Неудачная китовая охота. – Позорная стычка. – Штормы у мыса Доброй Надежды. – Туманный призрак на Столовой горе.

Отдохнув, моряки начали готовиться к чистке судов, приведению в порядок такелажа и парусов. Нужно было срочно разыскать свежую питьевую воду, запасы которой иссякали, к тому же вода стала затхлой, а также раздобыть пищи и дров.

Корабли вытащили на отмель, полностью разгрузили, сняв даже балласт, и команды принялись мыть грязные, вонючие трюмы. Завалив суда сначала на один борт, затем на второй, матросы чистили днища скребками, отдирая ракушки и травы, наросшие за долгий путь.

Снова были проконопачены все щели обшивки, корпус смазали жиром и просмолили, чтобы уберечь от корабельного червя.

Во время плавания, на сильно раскачивающихся кораблях, штурманы с их несовершенным инструментом не могли точно установить местонахождение эскадры. Теперь Гама приказал провести на суше измерение географической широты.

Матросы, наблюдавшие за берегом, доложили, что в кустах за дюнами скрываются два невысоких голых человека. Португальцы потихоньку окружили туземцев, которые окуривали факелами гнезда диких пчел и собирали в корзинки соты. Нападение португальцев застало их врасплох. Сборщики меда страшно перепугались, увидев незнакомцев в странных, сверкающих одеждах – латах. Одному удалось вырваться и убежать, второго моряки схватили и притащили на берег.

Переводчики Гамы безуспешно пытались вызвать туземца на разговор. Его речь была непонятной, тягучей и с какими-то всхлипываниями, а на язык жестов он с перепугу не реагировал.

Тогда пленного туземца отвели на корабль и хорошенько накормили. Придя в себя, он дал понять, что в двух лигах отсюда, у подошвы двух гор, стоит его поселок. Туземца одарили одеждой, медными бубенцами и стеклянными бусами и отпустили домой. Вскоре в поселке узнали, что на побережье появились удивительные бородатые люди, раздающие богатые подарки.

На следующее утро к белым пришло уже пятнадцать туземцев-бушменов. Эти невысокие, сухощавые, очень черные люди с курчавыми, похожими на руно волосами, с ног до головы покрытые пылью, кочевали по обширным областям, добывая пищу охотой и собирая корни растений. Они были вооружены копьями, луками и стрелами, которые, по некоторым свидетельствам, были отравлены соком эйфорбии, ядом змей и скорпионов.

Автор «Рутейру» так описывает туземцев: «У людей этой земли темно-бурая кожа. Они питаются мясом тюленей, китов и антилоп, а также корнями трав. Оми одеваются в звериные шкуры и вооружены копьями из масличного дерева, а на копья насаживают обожженные в огне рога. У них много собак, а собаки эти похожи на португальских собак и лают так же», И птицы в этой земле почти такие же, как в Португалии, прибавляет автор дневника. Он, по-видимому, ожидал, что в далеких странах все будет необычным, совсем не таким, как у него на родине. Климат в новой земле здоровый, умеренный, пишет он, а травы высокие и густые.

Туземцы охотно принимали подарки. Им показали пряности – корицу и гвоздику, золотые и серебряные украшения, жемчуг, благовония и знаками пытались выведать, есть ли здесь такие вещи. Но туземцы смотрели и удивлялись, они не знали этих сокровищ и не интересовались ими, видно было, что здесь все это в диковинку. Так что на широкий и выгодный меновой торг рассчитывать не приходилось.

Туземцы охотно отдавали морякам в обмен на медные монеты свои украшения, блестящие раковины, которые казались посеребренными и которые африканцы носили в ушах, а также лисьи хвосты на палках – ими пользовались как опахалами.

Чувствовалось, что медь здесь высоко ценится; некоторые бушмены носили в ушах небольшие медные цепочки как особо дорогое украшение.

Один из солдат – Фернан Вилозу, известный хвастун и задира, – попросил у Васко да Гамы разрешения поближе познакомиться с бушменами. Командир скрепя сердце согласился, очевидно, опасаясь, как бы этот бахвал не учинил на чужом берегу чего-либо непозволительного.

Туземцы, весело разговаривая и смеясь, толпой направились к себе. По пути они на берегу залива убили тюленя, чтобы угостить им дома белого гостя.

Паулу да Гама, как рассказывает Коррея, тоже решил поохотиться на морских зверей. Невдалеке от судов в заливе плавали молодые киты. Матросы, вооружившись копьями, спустили на воду две лодки.

Паулу да Гама привязал трос от гарпуна к носу лодки. Матросы подплыли к киту, и один из них метнул гарпун, глубоко вонзившийся в бок животного. Кит начал метаться из стороны в сторону, нырнул, а затем устремился из залива в открытое море, увлекая за собой на тросе лодку с людьми. Они держались за борта, с ужасом ожидая, что лодка вот-вот перевернется. Ни ножа, ни топора у них не оказалось с собой, разрубить туго натянутую веревку было нечем. К счастью, залив был мелок, и раненое животное не могло утянуть лодку под воду. Тогда кит изменил направление, метнулся к берегу, на мгновение ушел под воду и остановился. Охотники успели отвязать веревку и так спаслись от гибели. Не исключено, что вся эта история лишь плод фантазии хрониста, так как участник экспедиции в своем «Рутейру» ничего не сообщает о злополучной охоте.

Между тем спутники Вилозу развели костер и принялись жарить угощение из тюленьего мяса. Но Вилозу чем-то рассердил туземцев, разгорелась ссора. Матрос бросился бежать, туземцы погнались за ним, крича, потрясая луками и стрелами, швыряя камни. На берегу не оставалось ни одной лодки, Вилозу оказался в опасности. Коэлью и его матросы, набрав дров и наловив раков, как раз гребли к кораблю. Васко да Гама крикнул, чтобы они вернулись и выручили Вилозу. Однако матросы не спешили. Как рассказывает хронист, Вилозу вечно хвалился своими подвигами, поэтому его сотоварищи, увидев, как он удирает к морю, порадовались, что хвастун получит добрый урок. Двое бушменов уже настигли было беглеца, но он отбился от них кулаками, раскровенив им лица, и бросился в воду.