Патрик О'Брайан - Оборотная сторона медали

— А? — только и сказал Стивен. В былые времена обычно речь шла о медицинских вопросах (товарищи как-то убедили очень юного Баббингтона, когда тот страдал запором, что у него будет ребенок) или же о просьбе одолжить некоторую сумму, от шестипенсовика до половины гинеи. Но это было давным-давно — у Баббингтона теперь имелось солидное поместье, включавшее представленный в парламенте округ (разумеется, “ карманный”), да и вряд ли он возомнит себя беременным.

— Ну, ситуация вот в чем, сэр, — пробормотал Баббингтон, — и чтобы не усложнять... имею в виду, что лучше говорить напрямик. Рискну предположить, вы помните, как на редкость грубо адмирал Харт разнес меня, застав... в общем, целующимся с его дочерью?

— Помню, что его слова были не очень-то подобающими для воспитанного человека.

— Хуже. Он запер Фанни и побил ее, когда узнал, что мы переписывались. А потом выдал ее за Эндрю Рэя, поклявшись, что она не попадет ни в театр, ни на бал, пока не даст согласие, и в любом случае я ухлестывал за губернаторской дочкой на Антигуа — это было очевидно, каждая собака знала. Но, тем не менее, чтобы не слишком заострять внимание, на деле, когда я привел «Дриаду» домой — вы же помните «Дриаду», сэр? Редкий корабль может держать так круто к ветру — нам довелось встретиться на балу, и мы поняли, что все так же любим друг друга, если не больше — коль такое вообще возможно.

— Слушай, мой дорогой Уильям, если ты желаешь, чтобы я тебе посоветовал совершить прелюбодеяние...

— Нет, нет, сэр, — воскликнул Баббингтон, смеясь. — Мне не нужно советов насчет прелюбодеяния. Моя мысль вот в чем... но, наверное, мне нужно объяснить ситуацию. Думаю, вы знаете, что адмирал был очень богат? Все твердили, какое у Фанни гигантское наследство и какая она славная пара Рэю. А вот чего никто не знал, так это что Рэй едва ли может получить хотя бы пенни без ее согласия. А они ни в чем не согласны — никогда и не были — да как они могут? У них же нет ничего общего. Рэй — ничтожество, он слишком много пьет, но пить не умеет. Он бьет Фанни и в лицо ей заявляет, что женился ради денег. Похоже, он по уши в долгах — в доме часто бывают приставы, и их приходится выставлять различными уловками.

«Каким же докучливым Рэю показался мой визит», — подумал Стивен.

— Но я здесь не для того, чтобы поносить этого человека, — продолжал Баббингтон. — Вот что я думаю: вы много за ним наблюдали на Мальте, вы людей видите насквозь, так как считаете — как мудрее всего поступить? Есть мысль выделить ему часть состояния Фанни на условии, что они сохранят видимость брака, а жить будут отдельно. Но мне сказали, что договор подобного рода юридической силы не имеет, ему придется довериться. Есть еще идея сбежать и дать ему возможность судиться со мной за посягательство на супружеские права, за адюльтер.

— Сэр, сэр — прокричал догнавший их юнец, — капитан проснулся и спрашивает, хотите ли вы начать свой иннинг прямо сейчас, поскольку в воскресенье будет много дел?

— Буду немедленно, — ответил Баббингтон и тихо попросил у Стивена:— Вы поразмыслите над этим, сэр, и скажете, что придумали?

Стивен хотя и знал, что в подобных ситуациях любой совет, не совпадающий с желаниями задействованных лиц, всегда выглядит бесполезным и часто оскорбительным, все же размышлял весь этот бесконечный день, пока тартаровцы набирали очки — в основном на одиночных и парных пробежках. Первым принял подачу баковый старшина, приземистый моряк средних лет. В молодости он участвовал в обороне Гибралтара и с тех пор не сомневался в эффективности упорного сопротивления. Они с плотником были здесь не для легкомысленных развлечений, и на пару разбили сердца подающих. Те посылали быстрые прямые мячи, быстрые мячи за пределами воротец, пробовали обманные броски вверх и хитро закручивали мячи, но тщетно — до тех пор, пока заходящее солнце не сверкнуло в глаза гибралтарца, вынудив его пропустить отчаянный мяч и выбыть из игры.

На следующий день игра стала несколько менее напряженной — команде Джека надо было до совиного крика набрать двести пятьдесят пять очков, чтобы сравняться в счете. Сюрпризовцы гоняли мяч по полю в уверенной, достойной моряков манере, но было слишком поздно. Насколько понял Стивен, крикет был навсегда проклят как безвкусное развлечение, которого хватает, может, на полчаса, но не сравнимое с хоккеем на траве по скорости, навыку, грации движения и накалу страстей.

Второй день оживил визит Мартина, тощего и пыльного — он прошел пешком от Фархэма до Портсмута, а оттуда до Эшгроу. Покидая «Сюрприз» ради деревни, в которой жила его потенциальная суженая, он позабыл получить у капитана Обри положительную характеристику, дабы ему выдали жалованье. Капитан Обри, крайне редко бравший на борт капелланов, тоже об этом позабыл. А деньги преподобному были крайне нужны.

— Вам не постичь, дорогой Мэтьюрин, — произнес Мартин, откинувшись в шезлонге на краю поля, со стаканом имбирного эля и бренди на траве рядом и характеристикой на коленях, — хотя, может, вы-то как раз и можете постичь, а я нет — всю жизнь жил в меблированных комнатах — как дорого обставить дом. У нас будет всего лишь коттедж, довольно близко к пасторскому дому ее отца — она не будет одинока, пока я в море, да еще и рядом с одним из лучших мест для обитания длинноногого чибиса, какие можно себе представить. Но обставить этот коттедж самым необходимым — спаси и сохрани! Расходы на противни для пирожков, подставки для дров, привозной фаянс и обычные ножи с зелеными рукоятками уже заставляют побледнеть, а еще остаются метлы, ведра и корыта! Очень серьезная ответственность, и она на меня давит.

Стивен уже поприветствовал Мартина, проводил его в дом за едой и вином и поздравил с приближающейся свадьбой. Теперь, достаточно наслушавшись про заоблачные цены на котлы, терки для сыра и ряд других бытовых вещей, он предложил:

— Не желаете ли вы посмотреть на пеночку-теньковку на гнезде, меньше чем в полумиле отсюда?

— По правде говоря, Мэтьюрин, в столь прекрасный вешний день нет ничего лучше, чем сидеть в удобном кресле на солнце, когда вокруг зеленая-зеленая трава, слышны звуки биты и мяча, а перед глазами — игроки в крикет. Особенно такие игроки, как эти. Видели, как Мейтленд отбил этот мяч? Отличный удар. Не находите ли вы хороший матч в крикет умиротворяющим, поглощающим тревоги, бальзамом для взвинченного, раздраженного ума?

— Не нахожу. За исключением вашего присутствия, это все невыразимо скучно.

— Возможно, некоторые тонкие моменты от вас ускользают. Славно сыграно, господа, очень славно! Никогда не видел, чтобы так в последний момент срезали — как же они бегут, ха-ха, практически потерял его — смотрите, как летят мячи! Но все же остался на своем поле. Годы прошли с тех пор, как я видел столь серьезную партию.