Мария Максонова - Русалка [СИ]

— Милана умерла во время родов, — вздохнул горестно полуорк. — Кроме дочери у меня никого нет, но выкупить ее я не в силах.

Я насторожилась.

— Но право выкупа указано в контракте? Он ведь стандартный, это правило не исключено?

— Да, ее любой имеет право выкупить на свободу, заплатив виру в двадцать золотых. Я зарабатываю пятнадцать в год, но двенадцать из них уходят на содержание: на еду, одежду, крышу над головой для нас обоих, другие вещи. Первые года ничего не оставалось, потому что я должен был платить за кормилицу и няню, но затем я смог скопить уже пять золотых, но…

— Этого слишком мало, — кивнула я.

— И все время что-то случается. То она заболевает — и приходится платить лекарю, то разобьет какую-нибудь статуэтку в доме, куда вообще не должна была заходить…

— Так это нянька не досмотрела за ребенком! — возмутилась я.

— Няней ее служит жена моего брата, она присматривает за всеми детьми, и ее отвлекли в этот момент по другому делу.

Понятно, все специально. Контракт, из которого не вырваться.

— А почему ты просто не уйдешь работать на другого купца, который будет тебе больше платить? Будешь платить только за содержание…

— Тогда ее просто продадут в дом удовольствий и не скажут мне, куда. У меня нет прав на ребенка, она чужая рабыня.

Я содрогнулась, вспомнив свои ощущения:

— И сколько ей лет?

— Пять.

— Убью этого урода, — я уже вытянула руку, но Рохеис перехватил меня за запястье:

— Не смей!

— Не надо! — одновременно закричал полуорк.

— Почему? — я все же замедлилась.

— Личные рабы привязаны к жизни хозяина и умирают с ним вместе в случае насильственной смерти, — пояснил Рохеис.

— Она привязана, — кивнул полуорк.

Я зарычала от бессилия. Уроды! Какие же уроды!

Наконец, решившись, опустила мужчину на песок и убрала водные путы. Нападать он не стал, даже не дернулся, просто смотрел на меня глазами побитой собаки.

— А снимать ошейник с жены или дочери ты пробовал? — уточнила на всякий случай.

— Пытался снять с жены. Но… это был один из первых отданных ей приказов — убить себя, если кто-то попытается снять ошейник. Один из моих братьев решил, что справится, что сможет жену удержать, но… — он тяжело вздохнул, — она откусила себе язык, пока он пытался избавить ее от ошейника. Не смогла противиться приказу, хотя он связал ей руки и ноги, чтобы не вырывалась и не навредила себе. И он был самый сильный из нас маг, самый талантливый — но не смог удержать, не успел снять ошейник до ее смерти.

Я покусала губу:

— Надо было снимать так, чтобы она не знала. Например, пока она спит.

Но он покачал головой:

— Это очень больно, любой проснется.

— Тогда опоить какими-нибудь травами, чтобы был без сознания, — не могла сообразить, как перевести на их язык «искусственную кому», но им бы это явно не помешало. Но тут же покачала головой, — но с детьми такое провернуть я бы не рискнула, ребенок может не выдержать, может сердце остановиться, особенно если речь о такой малышке. Беременных женщин тоже так не освободить — слишком опасно.

— Вы что, решили освободить всех рабов в городе? — вклинился в мои мысли Рохеис.

— Что? Нет, конечно. Но, думаю, я все-таки подпишу контракт с этим старым уродом, — я хищно ухмыльнулась.

Наконец, определившись с планом, я сняла водную защиту и громко крикнула:

— Я хочу подписать с тобой контракт, старик!

— Его имя… — решил подсказать Рохеис.

— Мне плевать, — отмахнулась я.

Вместо стены из тонких, но быстрых и сильных водяных потоков я пробила водой более объемный выход на поверхность, благодаря чему вода теперь походила на толстый хлыст или на поток из шланга. Он поднимался из земли примерно на полметра под углом и опадал волной, ручьем вился по прогалине в песке и через несколько метров уже пропадал, оставив лишь мокрое пятно. Здоровенный водяной шар я так и оставила на месте, не увеличивая его и не питая, но и не позволяя испариться, просто для демонстрации своей силы.

Старикашка сперва замер в нерешительности, но потом расплылся в доброй-доброй улыбке:

— Как я рад! Как я рад, что разум возобладал над эмоциями, и вы, наконец, готовы к переговорам, моя дорогая. — Двое слуг подтащили его ближе и усадили на привычные уже подушки. Только не учли, что те успели вымокнуть от водяной взвести из фонтана, и, сев на них, старик издал забавный чавкающий звук, словно вляпался в… кхм…

Я тоже сидела на свое месте, откинувшись спиной на мятый мешок и теперь мягкими поглаживающими движениями собирала воду со своего платья, будто не обращая внимания на сидящего передо мной старика. Замерла и чуть нахмурилась:

— Я не говорила, что полуорки могут вернуться к вам. Верните своего слугу, и пусть все сидят на местах.

— Но… — он растерянно покосился на полуорка, стоящего за моей спиной.

Я шевельнула пальцами, и он выдвинулся вперед и обернулся — стало видно, что руки его связаны водными путами за спиной, потом отступил назад.

— Не забывайте, я чую все, что происходит в этой пустые: кто, где и что делает. И ваши слуги должны сидеть на месте, пока мы не закончим разговор. — Проговорила я твердо, а затем нежно улыбнулась: — Я буду чувствовать себя спокойнее, если мы все останемся при своих позициях, — заметила я, не зная, как перевести выражение «статус-кво». — Кстати, капитан Пхимарс к нам не присоединится? — я покосилась на мужчину, который как потерял сознание, так и лежал на ковре полубоком ко мне затылком. Ни один из слуг старика так к нему за это время и не подошел.

Старик отдал приказ по-халифатски, и один из слуг перевернул капитана на спину, пощупал и что-то сказал:

— Он мертв, — перевел для меня Рохеис.

Я всеми силами старалась сохранить на лице безразличное выражение и, не замедляя движений, продолжила собирать влагу со своего платья:

— Вот как? Я немного не рассчитала? — изобразила на лице самую вежливую улыбку, в сочетании с моими эмоциями, подозреваю, она выглядела как хищный оскал маньяка. Старик не подал виду, но по его эмоциям я видела, как он напрягся. — Вам повезло, что я не решилась применить эту магию на всех ваших людях, включая вас. Без последствий она обходится только молодым сильным и здоровым особям, — я кивнула на полуорка. — Не думаю, что вы крепче и здоровее капитана Пхимарса.

Внутри у старика все захолодело. О, да, смерти он боялся и весьма.

— Почему же вы этого не сделали, если могли? А могли ли? — он попытался взять себя в руки, ему не хотелось верить в мои возможности.

Конечно, не могла. Точнее не пробовала. Но я взглянула на него с деланным возмущением, вроде как «разве не очевидно»:

— Так животные бы разбежались, испугавшись. Где мне их потом по пустыне ловить? Убить в каком-то смысле проще… — я задумчиво скатала водяной шарик и принялась поигрывать им, меняя формы, перекатывая из руки в руку.