Владимир Яцков - Шербурские зонтики для «Адмирала Сенявина»

– Да мы тоже кой-чего взяли, ну там значки, гвардейские ленточки.

Они вышли к небольшой площади с фонтанами и стоящей в центре фонтана скульптуре какой-то полуобнаженной девушки.

– Товарищ мичман, давайте фотографироваться на память.

– А чем фотографироваться-то?

– Как чем, у Васина «Зенит» есть.

– Да в рот пароход, вы че, совсем очумели, как он его пронес? С нас особист шкуру снимет.

– Ну, товарищ мичман, быть во Франции и не оставить себе на память хоть пару фотографий – это просто нонсенс какой-то.

– Ты, нонсенс, точно подведешь меня под монастырь. Ладно, давайте только быстро.

Однако быстро не получилось. Они стали у фонтана, девчонки взяли матросов под руки, потом, передумав, интимно обняли их за талии, те положили руки на плечи. Молодые тела, естественно, тут же начали делать посылы друг другу.

– Товарищ мичман, давайте подходите, вы посередине с мадемуазель Жаннет, а мы чуть повыше, – забираясь на стенку фонтана сказал матрос Паньшин, – снимок будет супер о'кей.

Васин вынул «из широких штанин» словно «свою краснокожую паспортину» компактный «Зенит» и начал прицеливаться, вертя аппаратом; он старался, чтобы в кадр попали не только матросы с француженками, но и фонтан с обнаженной статуей, а также старинные здания на противоположной стороне площади. Он поднял вверх сначала большой палец в знак восхищения, затем растопырил ладонь, призывая композицию замереть. Шеренга из матросов с обнявшими их девушками и стоящим чуть ниже в центре мичманом, правда, с деревянным лицом, под руку с Жаннет, выглядела весьма живописно. Щелчок, и Васин подал аппарат Паньшину.

– Теперь ты нас.

Девчонки засмеялись, потом, решив разнообразить снимок, начали снимать с матросов бескозырки и надевать их.

– Ну, товарищ мичман, что вы стоите как на похоронах, когда дела идут к свадьбе, отдайте вашу мицу девушке, не нарушайте композицию.

Пока моряки фотографировались, у фонтана остановилось несколько прохожих. Паньшин обратился к молодому парню, подавая ему аппарат:

– Сфотографируйте нас.

Но того, перехватив аппарат, опередил молодой пацанчик лет 15-ти с десятком значков на рубашке.

– Можно я?

Он, сделав снимок, начал тыкать в «кораблик» на кителе мичмана и на свои значки. Прозвучало международное, понятное, наверное, на всех языках мира, словечко «чейндж».

– Чего он привязался? – спросил мичман матроса Паньшина.

Переговорив с пацаном, тот радостно заулыбался:

– Товарищ мичман, это же то, что надо.

Матросы вытащили значки и ленточки: «чейндж» вступил в свое аборигентное таинство, когда за нитку стеклянных бус продавались целые туземные государства, и хотя здесь меновые единицы были вроде бы примерно равны – значки на значки, юный француз явно хотел выступить в роли европейского мореплавателя, открывшего свою Ост- и Вест-Индию одновременно. Он быстренько собрал у матросов разные знаки и жетоны, гвардейскую ленточку, отстегнул с рубашки пару маленьких французских значков и подал их матросу Паньшину, переводившему их названия.

– Да это же грабеж, юноша, – запричитал Паньшин, – маленький Гаврош недолго думая, рванул от моряков, но был перехвачен мощной рукой Розины, успевшей оторвать ее от талии нежно обнимавшего ее за плечи матроса Васина. Назревающий международный инцидент прекратил мичман Первелов, решительно вмешавшись в явно неравноправную торговую сделку.

– А ну отдайте все, что он выбрал и его значки тоже. Вы что, совсем офигели, из-за каких-то значков позоритесь перед девушками, – заорал мичман. – Вы что, забыли что ли: «матрос ребенка не обидит никогда».

Он отстегнул от кителя единственную свою награду – бело-голубой эмалевый знак «За дальний поход», которым очень гордился и хотел свинтить офицерский «кораблик», который, вообще-то носить не имел права. Мичман Первелов был не промах, он отлично понимал главное правило торговых сделок: для того, чтобы взять, сначала надо кое-что дать. Да и перед девушками было неудобно.

– Узнай-ка у него, на что можно поменять командирские часы? – тихо сказал он Паньшину.

Но тут решительно вмешалась Жаннет, строго указав пацану, что одно дело, когда значки достают из карманов для обмена, и совсем другое, когда их снимают с формы. Она явно не хотела, чтобы ее кавалер лишился своих регалий. Струхнувший было Гаврош, поняв наконец, что значки у него не отберут, заулыбался. Он явно довольный тем, что у него не только отбирать ничего не будут, но даже и не дадут по шее, подбежал к мичману, поприветствовав его жестом «маки» – французских партизан. Первелов, сняв с руки свои командирские часы с изображением корабля и взлетающей с него ракеты на циферблате, показал их юному коммерсанту. Глазенки Ива загорелись, и началась сложнейшая коммерческая многоходовая комбинация, в конце концов приведшая к тому, что лейтенант медицинской службы Крайний все же получит свои вожделенные белые французские туфли. Мало кто мог предположить, что в связи со счастливым истечением этой операции «облико морале» мичмана Первелова этой же глубокой ночью будет решительно поколеблено, что доставит ему, Первелову, и особенно «помпе» кап II Стеблову массу внутренних терзаний и, естественно, не таких уж малых, можно сказать, серьезных неприятностей по службе, хотя и не имевших последствий.

Однако вернемся на флагманский корабль Тихоокеанского флота крейсер «Адмирал Сенявин», на котором развернулись титаническая работа по подготовке встречи культурной делегации Французской республики. Контр-адмирал Михайлов окинул собравшихся в его каюте старших офицеров строго-задумчивым взглядом:

– Алексей Петрович, чем кормить-то наших французов будем? У нас кроме флотского борща с их кольраби кок хоть что-нибудь знает из французской кухни? Пусть не лягушачьи лапки, но хоть обычное мясо в винном соусе приготовит?

– Он сейчас штудирует французскую поваренную книгу, товарищ контр-адмирал, свежее мясо закупили, – ответил капитан II ранга Стеблов.

– А пить что гости будут? Не «Плиску» же или «Слынчев бряг».

– У нас есть армянский коньяк, за винами я уже начпрода отправил.

– Знаете что, надо бы французских поваров пригласить для консультации. Вот рядом «Клемансо», давайте что-нибудь устроим по обмену опытом с точки зрения поварского искусства. Мы их обучим как макароны по-флотски, а они нас – как «Консоме аля Рус» на стол подать.

– Да, товарищ контр-адмирал, переводчик уже там.

– Да водку не забудьте, чего там еще – «Боржоми», его по всему миру знают. Водки наверняка кто-нибудь из французов захочет выпить. Ну и культурная программа от нас, чтобы инструменты были в кают-компании на всякий случай. Ансамбль песни и пляски мы не взяли, но пару номеров, может быть, подготовить надо. Может кто-нибудь из нашего экипажа романс споет, сыграет что-нибудь, неужели у нас нет талантов? Надеюсь Алексей Петрович, – обратился контр-адмирал к замполиту несколько даже интимно, но явно с намеком на его певческий талант как исполнителя русских романсов, о чем было известно в узком кругу флотской общественности, – мы не осрамимся перед французами, вдруг они соизволят что-нибудь исполнить, а нам и ответить нечем. – Не дожидаясь ответа, он сменил тему: – Так, товарищи офицеры, перейдем к делу.