Анастасия Пророкова - Гонимые всеми ветрами

– Сейчас или никогда! – в его голосе столько уверенности и решительности. Я распрямила спину, расправила плечи, кинула палку и взяла своего героя за руку.

– Идём.

Что было бы, не встреть я этого человека? Не хочу даже думать!

За этими последними воротами уже была городская площадь Мерев, огромная и в данный момент вся кишащая людьми.

– Они уже давно тут собираются, некоторые даже ночевали прямо на площади, чтобы занять лучшие места у Экрана. Это вон там, справа от главных ворот во дворец. В дни больших праздников, жертвоприношений и некоторых обрядов, вот эта стена разъезжается, открывая большую сцену, на которой и происходит всё действие. Её видно практически с любой точки площади, сконструировал её какой-то мастер из Банипура, около трёхсот что ли лет назад, – рассказывал Торлас, когда мы влились в людской поток, стремящийся подойти к этому Экрану поближе. – Там в стену встроен такой причудливый механизм, что наши мастера до сих пор ломают головы, как же он создан. А уж простые горожане вообще уверены, что это Богиня Пятицветья приводит стену в движение. Открывают Экран редко, только несколько раз в году, поэтому на площади собирается почти весь город, и нам затеряться в толпе проще простого. Только выйти из города мы пока не можем, это будет слишком подозрительно, кто ж уходит с праздника!

– Ну, тот, у кого надежды на продолжение. – предположила я.

– Слушай, и правда! Сыграем парочку, которая хочет уединиться! Но только, когда празднество немного поутихнет. Ни один сулистанец не променяет такое зрелище на свидание даже с самой прекрасной женщиной. И ты должна сыграть немного пьяную, что ли. Хорошо, что тебя в лицо никто здесь не знает. Да, тебе нужно умыться, тебя же старуха вымазала в золе. Пойдём.

Мы с трудом пробрались к дворцовой стене, вдоль которой теснились небольшие лавчонки, где продавали воду, разные закуски, а также множество амулетов, талисманов и прочей ерунды. Торлас купил кувшин воды, я умылась и напилась, прямо не отходя от прилавка.

– Вот, теперь можно представить, что такой завидный парень, как я, заинтересовался такой замарашкой, как ты, – мы рассмеялись, как дети. Маленькие, свободные, глупые дети. Но от смеха у меня перехватило дыхание, я почувствовала резкую боль в правом боку и схватилась за него. В глазах потемнело, и я бы упала прямо на вымощенную кафелем площадь, если б Торлас не успел перехватить меня и прижать к себе. Я уткнулась носом ему в плечо, зажмурилась, пытаясь не закричать от боли. Торлас гладил меня по спине, шептал что-то непонятное на ухо. Боль понемногу стихала, а на её место приходила слабость. Ой, смогу ли я идти дальше? Да ещё и болтаться полдня в толпе?

– Терпи, Тира, терпи, родная, ты столько уже вытерпела, нужно ещё немножко потерпеть… – голос над ухом был голосом моего отца…

Я должна выжить, должна! Ради памяти отца, ради Торласа, который жертвует жизнью сестры ради меня, я только сейчас, в этот миг это осознала. Да, в конце концов, ради того, чтобы в один прекрасный день я смогла унизить и раздавить эту кровопийцу Нут! Я наберусь сил, клянусь! Я выживу только ради этого дня! Необъятная решимость поглотила меня. Даже боль и слабость сразу ушли, осталась только ярость, решительность и уверенность в том, что победа будет за мной! Я отняла голову от плеча Торласа, твёрдо посмотрела на него и сказала:

– Я не сдамся, Торлас. Я отомщу и за отца, и за твою сестру. Клянусь тебе, я преодолею все преграды и уничтожу эту мерзкую тварь! Она заплатит за всё зло, которое принесла моей и твоей семье. Ах, Торлас, мне так жаль…

Я притянула его к себе, обняла, он уткнулся мне в шею и просто молчал. В пучине собственных переживаний и горестей я даже не подумала, на что идёт этот чистейшей души мужчина ради меня, совершенно чужого, по сути, человека. И теперь у нас двоих не осталось никого в мире, кроме друг друга. Теперь я стану ему и другом, и сестрой.

Прямо над нашими головами послышалась возня и сразу же раздался оглушительный вой огромных труб, возвещавший начало Парада Обращения Наследника.

– Пойдём, попробуем пробраться поближе, нужно дотерпеть хотя бы до конца представления, а когда уже начнутся гуляния, мы смоемся к условленному месту сбора. Только будь осторожна, там будет много твоих знакомых, ты не должна ни словом, ни взглядом выдать себя! Терпи, ты сильная.

– Месту сбора? – переспросила я, но Торласу не удалось ответить, толпа ринулась к сцене, подхватывая всё и всех на своём пути. Мы только успели взяться за руки, чтобы нас не разнесло по разным сторонам. Людская волна прибила нас к махонькой лавочке справа от того места в стене, про которое говорил Торлас, что там будет тот самый Экран. Стояли мы, конечно, далековато, но мы были молоды, и зрение у нас обоих было отличным, так что, думаю, мы сможем всё видеть.

Трубы на стенах грянули, похоже, в последний раз, и видно было, как задрожала дворцовая стена. Толпа притихла в благоговении.

Прямоугольная часть стены сначала выдвинулась чуть вперёд, потом разделилась посредине на две половины, которые разъехались в разные стороны, открыв огромную полукруглую нишу высоко в стене, на уровне головы самого высокого человека на площади. Прямо как столик из-под пола! Если бы я видела такое впервые и Торлас мне не рассказал об этом заранее, я бы тоже подумала, что без проделок какой-то богини не обошлось!

Вся Сцена была отделана золотом, на высоких стенах полукругом висели огромные горящие светильники. Свет солнца и этих факелов отражался золотом стен, создавалось впечатление нереальности происходящего, как будто весь этот Экран светится и зависает над площадью Мерев. Все люди в толпе стояли с разинутыми ртами, и я в том числе. Тем временем снизу, как из-под земли, поднялась фигура, укутанная в алый с золотом плащ. Сердце пропустило удар, неужели это Нут? Но нет, фигура распахнула плащ и оказалась каким-то лысым стариком в роскошнейшем халате. В толпе зашептали:

– Это Шадиз! Верховный жрец Сулистана!

Я бы и так догадалась, что он жрец, ведь такие как он утащили меня с этой как раз площади в заточение! Я-то знаю, на что способен только один взгляд такого жреца! А он уже начал вещать, громко, нараспев, завораживающе бархатным голосом, и его было прекрасно слышно в каждом уголке этой громадной площади.

«Давно это было, настолько давно,

Что ныне живущий и живший тогда,

Когда ещё лет не считали и счёта не знали

Не вспомнит имён тех героев.

Лишь камни в вершине горы Сулины,

Да пара песчинок на дне Шелкового Залива

Расскажут правдивей историю эту,

Воспетую людом простым Сулистана.

Жили тогда на Эдоме лишь птицы,

Звери лесные, степные и горные тоже,