Танит Ли - Пиратика-II. Возвращение на Остров Попугаев

Артия соскочила вниз. Этот поединок начинал ей нравиться. Она улыбнулась Майклу, он тоже ответил улыбкой.

— Ну что? — ласково спросила она. И обрушилась на него, как камень, проскользнула под летящей шпагой, прокатилась, словно мяч, врезалась ему в плечо — и всё это одним вертким движением. Майкл пошатнулся и упал навзничь, а она все-таки выбила шпагу у него из рук — легко, как будто прихлопнула комара.

Вся схватка заняла две с половиной минуты. Они сидели на мраморном полу, в нескольких ярдах друг от друга, и неудержимо смеялись.

— Вижу, рассказы о вас — не выдумка. Блестяще, капитан. Мы непременно должны встретиться еще раз.

— Когда вам будет угодно.

— Но не сейчас. — Этот голос был холоден, как изморозь на железе.

Драчуны в холле и Тихоня на лестнице дружно подняли головы и посмотрели на галерею.

Там, наверху, стоял Феликс Феникс в пиратском костюме, словно сошедший со страниц модного журнала. Его лицо белело, как мраморная лестница.

— Привет, Феникс. Что стряслось?

Феликс впился взглядом в Артию.

— О, по-видимому, ничего.

Он обернулся и зашагал по галерее прочь.

Артия пожала плечами.

— Какая муха его укусила? — Феликс всегда оставался для нее загадкой.

Глэд Катберт, облокотившись на перила, смотрел, как Дикий Майкл и Артия Стреллби пожимают руки. Видимо, они хотели что-то доказать друг другу, и им это удалось. А Феликс? И тут Катберт понял: Феликс просто ревнует до чертиков. Да и какой муж на его месте оставался бы спокойным? Стоит только взглянуть на Майкла и Артию…

В жаркой комнате «Кабана в небесах» Артия и Феликс сошлись не на жизнь, а на смерть.

— Тебе что, недостаточно партнеров для фехтования?

— У меня их полным-полно. Я же тебе говорила. Майкл хотел меня проверить.

— И сумел.

— Феникс, ты ведешь себя…

— Как? Как я себя веду? Как подобает мужу? Боже упаси. Знаешь что, Артемизия…

— Не смей меня так называть!

— Можешь отправляться на свое каперство, и пусть тебя и твоих злополучных актеров уничтожит первый же франкоспанский военный корабль. Желаю удачи. А я остаюсь в Ангелии.

От изумления Артия раскрыла рот. И тут же захлопнула.

— Ну наконец-то ты что-то понял, — процедила она сквозь зубы.

— Да, кое-что я понял. Понял, что мне не место на борту твоего корыта, понял, что я не способен шляться по морям и грабить ни в чем не повинные корабли. Если хочешь, попроси Майкла, он с удовольствием тебе поможет.

— Майкла… Не говори глупостей. У него есть свой собственный корабль — называется очень странно: «Невидимка». И он ведет на нем какие-то дела. Катберт говорил…

— Мне плевать с высокой колокольни, кто и что тебе говорил. А я тебе вот что скажу. Я остаюсь.

Сердце Артии пронзила жгучая боль. Забытое чувство. Она давно ее не ощущала, но сразу же вспомнила. Она испытывала такую же боль, когда пленницей возвращалась домой и видела Феликса на палубе соседнего корабля. Тогда она считала, что он ее ненавидит, знала, что не должна смотреть на него, иначе сердце разорвется на куски.

Вот и сегодня то же самое. «Молли не стала бы этого терпеть. И я не собираюсь».

— Поступайте как вам угодно, сэр. Когда вы уезжаете?

— Сию же минуту. Мои вещи уже собраны.

— Не ждите, что стану вас уговаривать. Вон та деревянная штука в стене — дверь.

Феликс поморщился, его глаза стали темными. Он провел красивой рукой по фантастической белой шевелюре, повесил сумку на плечо и, пошатываясь, вышел из комнаты.

Артия обнаружила, что ее трясет, как в лихорадке. Сделав три яростных вдоха, она совладала с собой.

За окном над искрящейся бухтой происходило что-то необычайное. Артия выглянула в окно. На воде весельные шлюпки взад-вперед таскали за собой какие-то мелкие скособоченные кораблики. Эти суденышки вышли то ли из сказки, то ли из кошмарного сна — нелепых пропорций, несусветно раскрашенные. Зрители на берегу приветствовали их то криками, то смехом, подбрасывая в воздух пиратские шляпы. «Я что, схожу с ума?» — спросила себя Артия, глядя на невообразимое зрелище.

Наконец далеко в море, позади нормальных, привычных на вид кораблей показался изысканный силуэт «Незваного гостя».

Летнее солнце клонилось к западу. До одиннадцати вечера оставалось всего шесть часов. Тогда они отчалят. Она и ее друзья, и еще новая команда. Без Феникса. Без ее спутника жизни. Но ведь она сама хотела, чтобы его там не было. Хотела или нет?

Под окном таверны защебетали детские голоса. Потом послышался крик матери:

— Якорь! Оставь Пушку в покое!

Старшая девочка ехидным голосом наябедничала:

— А Бизань вырвало прямо мне на юбку.

Это было одно из новых веяний, вошедших в моду, когда Артию освободили с виселицы и страну охватила пиратомания. Новорожденных младенцев нарекали в морском духе; некоторым детям даже меняли их прежние имена на новые, пиратские. Видимо, это произошло и с малышами, которые сейчас гуляли под ее окном. Опять послышался голос матери:

— Кортик! Вынь эту дрянь изо рта! Еще неизвестно, где она валялась.

— Мам, она упала с беконового корабля!

— Нет, Каюта. Не может быть.

— Да, мама. Мам, мам, смотри — вон та чайка тоже ухватила кусочек! А на дороге валяется рыбина!

Раздался пронзительный визг:

— Меня пчела ужалила!

Потом со стороны бухты докатился, словно штормовой вал, глухой рокот голосов, повторявший знакомое прозвище.

Артия выпрямилась от неожиданности.

— Пи-ра-ти-ка! — кричал народ.

Кто-то постучал в дверь, которую Феликс закрыл с таким оглушительным безмолвием. Артия в два прыжка пересекла комнату и распахнула ее.

На пороге, приплясывая, стояли Соленый Уолтер и Питер, а с ними — Честный Лжец и Эйри.

— Артия, пойди посмотри. Там устроили праздник в твою честь. Все ремесленные цеха оплатили строительство своих кораблей…

— Корабль пекарей сделан из батонов и булок…

— Тот, что из мяса, — от Лиги мясников…

— Цветочный — от Ассоциации девушек-цветочниц…

— А самый интересный — из рыбы. Видишь паруса? Цельные акульи шкуры!

— Ты не представляешь, Артия, какая красота!

В комнату влетели сразу шесть пчел. Артия и ее люди пригнулись и замахали руками, отбиваясь от гудящего роя.

— Это с цветочного корабля, — пояснил Эйри, когда они быстрым шагом покинули комнату, оставив поле боя за пчелами.

Артии не хотелось идти в город, не говоря уже о том, чтобы во всеуслышание признаться, что она и есть Пиратика. Но у нее вдруг пропали силы сопротивляться.

Она схватила Эйри за горло, измяв кружевной воротник.

— Если ты… или кто угодно из вас… хоть словом обмолвится… кто мы такие… кто я такая, я этому болтуну пасть порву!

Улица дышала послеполуденным зноем. На синей воде красно-коричневый мясной корабль кружился в танце с серебристым черно-белым корабликом из рыбы. Судно из буханок хлеба уже намокло и начало потихоньку разваливаться. Цветочный корабль даже издалека оглушал волной ароматов. Он переливался всевозможными оттенками красок: алые розы, желтые и кремовые лилии, голубая лаванда и бордовые анютины глазки, левкои и плющ. Был в этой флотилии и бумажный кораблик — он уже едва держался на воде. Редакция «Добродел и Довер Таймс» соорудила его из старых и свежих газет.