Юрий Папоров - Пираты Карибского моря. Проклятие капитана

— Педро, они уже близко!

— А Меркурий уже давно запалил фитили. Бартоло, ты знаешь, как поступить с англичанином, если он пожелает обмануть нас, — заявил де ла Крус, а сам, сбросив с головы свою новую с тремя страусовыми перьями шляпу, быстро сбежал с мостика и в считанные секунды был у одного из угонных орудий.

— За дело, мой милый Меркурий! Дадим-ка им хороший урок!

Тут с идущего первым баркаса прозвучал выстрел, однако, к счастью, ядро пролетело мимо фрегата.

— Давненько я не стрелял. Сейчас разогрею свою кровь! Заодно проверю, насколько еще зорок мой глаз, — сказал де ла Крус номерам у орудия и принялся наводить пушку на второй баркас. — Стреляй! Огонь, Меркурий!

Старший бомбардир только и ждал этого приказа. Его ядро угодило прямо в парапет первого баркаса, разнесло его, и видно было, как одного из англичан выбросило за борт. Де ла Крус тоже не промахнулся. Тяжелое ядро капитана открыло широкую брешь у носа баркаса, он сразу стал зачерпывать воду и клониться на бок. С него уже не могли стрелять. Тем временем Меркурий, превосходный пушкарь, как всегда удачно поразил единственную мачту первого баркаса. Он стал терять ход и принялся разворачиваться. Скорее всего, парус прикрыл рулевого и своей тяжестью изменил курс посудины. Второй выстрел де ла Круса, теперь уже по шаланде, не был удачным, ядро плюхнулось рядом с бортом. Тогда он навел пушку на подбитый первый баркас. Его третье ядро, по всей видимости, попало в погреб с боеприпасами. Там вспыхнул пожар. Номера у орудия корсара еще не успели его вновь зарядить, как подбитый баркас взлетел на воздух. Остальные суденышки флотилии, всего еще четверть часа казавшейся серьезной опасностью для корсарского фрегата, поспешили развернуться и возвратиться под защиту пушек своего форта.

«Андрес II» приблизился к крепости и открыл огонь по ней залпами всех своих орудий. До фрегата ядра английских пушек действительно долетали лишь в редких случаях. Тут как раз, исполняя полученный еще прежде приказ капитана, Добрая Душа спустил на воду шлюпку, в которую посадил четырех захваченных англичан. Они должны были сообщить властям и начальнику форта условия корсара: «Посадить на легкие плавсредства всех находящихся в плену испанцев и отправить их на фрегат. Обратно все лодки вернутся с экипажем шхуны в полном составе. В противном случае, фрегат огнем орудий разрушит форт и город. Белый флаг на бастионе — знак для прекращения огня».

Освобожденные испанцы готовы были выстроиться в очередь, чтоб каждый мог расцеловать капитана корсаров. Де ла Крус же отправил три десятка матросов к Хорхе на подбитую шхуну и повел фрегат и ее к берегам впечатлявшего своей красотой острова Пуэрто-Рико.

Кораблям, шедшим курсом фордевинд, попутный ветер дул в корму.

Губернатор Пуэрто-Рико Альберто Бартодано встретил де ла Круса с распростертыми объятиями, за хорошую цену принял товар и шхуну и пригласил прокатиться верхом по острову. Во время прогулки он рассказал де ла Крусу, что, по его сведениям, англичане пытаются освоить, то есть захватить, близлежащий, островок Вьекес. Они неделю назад атаковали и пленили корабль, доставлявший в Сан-Хуан денежное довольствие гарнизону. Этот губернатор понравился де ла Крусу прежде всего тем, что принял за правило всем рабам-неграм, бежавшим от англичан с ближайших островов, предоставлять статус свободных граждан. Потому корсар с еще большим удовольствием согласился потревожить захватчиков испанского, правда прежде необитаемого, острова Вьекес.

«Андрес II» и два небольших одномачтовых судна с солдатами гарнизона Сан-Хуана атаковали укрепленный форт на острове Вьекес и высадились на нем. В бою было захвачено в плен сто пятьдесят девять английских пиратов и в качестве трофеев девять пушек, установленных ими в крепости, одна бригантина, две шхуны, два шлюпа, три одномачтовых судна и товаров на сумму больше пятидесяти тысяч дукатов.

Потери среди экипажа «Андреса II» были минимальными, личные сбережения же каждого из двухсот девятнадцати его членов значительно пополнились.

В городе Тринидаде меж тем жизнь шла беспокойно, как и во всех остальных испанских поселениях Вест-Индии. Происходил бурный рост частных накоплений, находившийся в прямой зависимости от стремительного развития экономики. Табак, особенно кубинский, какао, кофе, дешевый сахар, индиго, кошениль, воловьи кожи, золото, серебро и жемчуг имели высокий спрос в странах Европы. Отец жены Педро де ла Круса, дон Рикардо, хоть и был в возрасте и часто побаливал, не знал лени. Его табачные плантации и поголовья скота неуклонно росли. Он баловал своих дочерей, однако Каталина чем могла непременно содействовала в работе старенького отца. Но и не забывала готовить себя к возможному плаванию вместе с горячо любимым мужем. Она регулярно, не менее двух раз в неделю стреляла из пистолета, метала ножи и упражнялась на шпагах с офицером, главой местной инквизиции. Но чаще свободное время, прихватив с собой уже умевшего самостоятельно ходить сынишку Андреса, она проводила у причалов на речушке Гуарабо или просто на побережье, непременно глядя на вход залива.

Андрес рос крепким, здоровым мальчуганом и однажды, когда еще только научился говорить «мама», «деда», «баба», «хлеб», «вода», будучи на берегу, неожиданно произнес: «Моле — голе». Каталина возразила сыну:

— Нет, милый Андрес, море — это прекрасно! Только на море можно стать настоящим мужчиной! Твой отец — капитан! Он управляет кораблем, как никто другой! Он смелее всех на свете! Скоро ты увидишь его и сильно полюбишь!

Родным и близким Каталина пересказывала случай произнесения сыном первой осмысленной фразы как признак наличия у мальчугана неординарного интеллекта. Донья Кончита, которая, по сути дела, стала еще одним членом семейства Андрадэ, активно помогала в воспитании Андреса. Она, хотя и имела свой собственный дом, жила в просторном доме дона Рикардо и доньи Марселы, во всем помогая Каталине. В большую семью входили и младшая сестра Каталины с сынишкой, отцом которого был давний друг Педро, нынешний королевский нотариус на корабле Антонио Идальго, хотя постоянно она и жила в доме родителей мужа.

Разрезая ленивую волну, бриг шел почти на полных парусах. Только капитан, сознательно желающий посадить свой корабль на рифы, сошедший с ума или опившийся тростниковой водки, мог так рискованно вести глубоко сидящий в воде бриг в местах неподалеку от кубинского мыса Майей. Поскольку на своих мачтах бриг не нес опознавательных знаков, де ла Крус повел фрегат ему наперерез.

Бой завязался сразу, хотя невооруженным глазом было видно, что по силе своего вооружения бриг явно уступал фрегату. Добрая Душа в бриге, бесспорно пиратском, не признал судно, ему знакомое.