Сергей Афанасьев - Звездный странник – 6. Океан

А потом они принялись за помывку. И ему пришлось всерьез опасаться, как бы она локтем не заехала ему в голову.

А потом они молча ополоснулись.

Сирена первой выскочила из душа, завернувшись в просторное покрывало – их много висело на крючках.

Сергей, оставшись один, уже неторопливо, без волнений, прополоскал свою одежду в остатках воды на дне кабинки. Выжал ее. Взял еще одно покрывало и тоже старательно, как мог, упаковался в него.

Вышел из душевой. Прошлепал через зал. Развешал в сушильной камере свою одежду.

Резкий душераздирающий визг заставил его буквально подпрыгнуть. Он стремительно влетел на кухню. И замер, ошарашенный.

Сирена, пристегнув ремнями живого тюленя к разделочному столу, неторопливо, с видимым удовольствием, вскрывала тело несчастного животного.

– Ты что делаешь?! – закричал он, подбегая и хватая ее за руку с ножом.

Она удивленно посмотрела на Сергея. Впрочем, рука ее совсем не дрогнула, продолжая по инерции медленно вспарывать несчастного зверька.

– Надо вырезать член и яички – это большое лакомство! От живого все гораздо вкуснее, – растерянно пояснила она. – Да и гораздо полезнее. Сам попробуешь и поймешь.

– Да нельзя издеваться над живым существом! – продолжил кричать он, что есть силы давя на ее руку, и даже оторвавшись ногами от пола, впрочем, без всякого результата. – Мы же – люди! Не звери, не первобытные обезьяны! В нас же должно быть что-то человеческое! Что отличает нас от всех остальных животных?! Иначе какие-же мы люди?!

Она растерянно смотрела на него.

– Так добей его, чтож с живого?! – воскликнул Сергей, не в силах выдержать разумный детский взгляд животного, полного боли и мольбы.

– Нельзя, – отрицательно покачала головой сирена. – В том-то все и дело – вырезать надо у живого. Иначе не так вкусно будет. И не так полезно.

Сергей только закатил глаза, не зная, что и сказать.

– Да испокон веков так было! – тоже вдруг закричала она и ее грудной низкий голос громогласным эхом разнесся по всем уголкам ее жилища.

Сергей невольно отпустил ее руку.

– Не от нас это зависит, – буркнула она, продолжая легко распарывать брюхо, но так, чтобы не повредить кровеносные сосуды, поэтому крови на столе было мало. – Так ведь было во веки веков.

– Но ему же больно? – попробовал возразить он.

– Ну и что? А так ведь мясо потеряет свою ценность! – снова не удержалась сирена, повышая голос. – У меня здесь что – аптека, склад полезных витаминов?! – Она вопросительно посмотрела на Сергея, невольно нависнув над ним и сжимая в руке нож. – Нет у меня такого склада! Ты пойми своими мозгами, в конце-концов! Мой склад – вот он! – решительно ткнула она в тюленя. – Больше мне взять все это не откуда!

Сергей только отвернулся.

– Я смотрю, хорошая у вас жизнь, в твоих краях, – скривилась она, вонзая нож, и визг животного больно ударил по ушам, и еще больнее – по сердцу.

И Сергей поспешил скрыться на пирсе.

Он сел на крепительный кнехт. Невольно схватился руками за голову.

Блин! Во что я влип?! Куда я попал?! Дикое средневековье! Отрезание яичек для своего здоровья. И наверняка – купание в крови где-то совсем рядом!

Сергей напрягся. А мне-то что в этом случае делать?

Вдруг из воды высунулась барракуда. Удивленно посмотрела на него. А может, наоборот, ожидала приказов. Ничего не дождавшись, исчезла в глубине.

А Сергей решил – суровая проза жизни имеет свои законы. И нечего ему тут указывать, как им жить.

Услышал шаги. Сирена. Невольно напрягся, принципиально не оборачиваясь. Сирена замерла в проеме. Молчала. Молчал и он, почему-то съежившись и согнувшись. Сердце его бешено стучало. И как только он осознал это, он тут же резко выпрямился, гордо поднимая голову.

– Ужин готов, – тихо сказала сирена. – Не хочешь тюленя – не ешь. Но питаться все равно ведь надо.

Сергей кивнул и она, вздохнув, тихо ушла.

Он посидел еще немного, но потом понял, что обижает ее своим поведением, что лезет со своим уставом в чужую многотысячелетнюю жизнь.

Встал. Решительно вошел в зал. Прошел по мягкому ковру, огибая кресло.

Вошел на кухню.

Сирена сидела за столом и отрезала от большого копченого куска мяса тоненькие пластинки. На звук шагов она не обернулась.

Тюленьи яички есть она не стала. И даже не выложила на стол. Хотя ведь сама говорила, что их надо есть свежими – только тогда будет реальная польза.

Сергей замер в дверях.

– Слушай, – виновато пробормотал он пересохшими губами, глядя на согнутую спину морской сирены, также испещренную шрамами. – Ты меня извини. Я был неправ.

Сирена замерла.

Он приблизился к ней и, извиняясь, положил руки на ее лопатки. Она только кивнула, поспешно продолжив нарезать мясо. Кинула срезанный ломтик в тарелку, в которой таких ломтей было уже с приличную горку, пододвинула эту тарелку в сторону Сергея.

– Ешь, пока горячее, – сухо произнесла она.

Сергей сел возле тарелки. Потом посмотрел на сирену – что-то в ее голосе и позе ему совершенно не понравилось.

Но сирена тут же отвернулась.

И тогда он торопливо вышел из-за стола и поспешно приблизился и встал перед ней. Твердо взял ее за скулы, повернул к себе, пристально глядя в голубые глаза. Сирена не сопротивлялась. Глаза ее были мокрыми и красными. Сердце у него защипало.

– Извини, – ткнулся он своим маленьким лбом в ее большой лоб.

Неловко обнял ее за широкие плечи. И она еще более неловко прикоснулась к нему пальцами.

– Ерунда, пройдет, – пошептала она, невольно шмыгнув носом.

Сергей отстранился и старательно, пальчиками, промокнул уголки ее глаз. Она добросовестно замерла, только виновато моргая время от времени.

– Ну все, – сказал он, отстраняясь. – Обещаю больше так себя не вести. И давай ужинать. А то остынет.

Сирена вздохнула, выпрямляясь и снова берясь за нож и мясо.

– Я тоже обещаю так себя не вести, – виновато произнесла она. – Ты уж прости меня.

И Сергей не стал говорить, что как раз ее-то вины здесь и не было. И мало того, ее последнее замечание его добило. Это ведь аналитика для разума достаточно высокого порядка!

Сергей сел на свое место. Взял вилку.

Ужинали они молча, почему-то стараясь не смотреть друг на друга, и чувствуя себя ужасно виноватыми.

После ужина сирена молча помыла посуду, а Сергей лег на диванчик, укрывшись с головой.

Он постарался уснуть, огородившись от всего случившегося, и решив обдумать все это завтра с утра. Но из головы все не выходил взгляд "тюленя" и его затяжной визг. Впрочем, а ты сам чем лучше? – одернул он себя. – Ее-то действия жизненно необходимы – лекарство, лакомство, это редкость – понять можно. А ты-то сам? Убил людей Дрейпера, случайных патрульных… Спал с женщинами из корысти, обманывая их… Давор в конце-концов… Интересно, поняла бы меня сирена? Осудила? Впрочем, Сергей почувствовал – рассказывать ей про это он точно не будет.