Александр Буренков - Время настигает каждого

– Ну, ты и стервец, – воскликнул Каракатица, – На халяву хочешь получить бочонок рома. Дага дерись, а я буду пить.

– Не кипятись, штурман, Я же буду помогать ему криками, буду его подбадривать. Должна же быть какая-то веселая искорка. Видишь, как засуетились. Представление начинается! – расхохотался Атилл, показывая рукой на верзилу с курчавой черной бородой, длинными грязными волосами, завязанными пучком на затылке, с двумя пистолетами за широким кожаным поясом и саблей на перевязи пурпурного цвета. Голландец, пошатываясь, направился в их сторону.

– Покажи, кто избил капитана, – заплетающимся языком обратился он к Атиллу, – Я проткну его саблей.

– Хлопотно это, – отозвался Дага, вставая из-за стола, – Иди, проспись, приятель, потом будем драться.

– К черту! Порву тебя на куски, обломок мачты, – заорал пират, выхватывая саблю.

В этот момент Дага почувствовал, как горячая волна поднялась к горлу. Кулаки сжались, тело напружинилось. Легко отскочив в сторону, он затанцевал вокруг противника. Тот махал саблей, пытаясь ударить, но промахивался. Зал загудел, как растревоженный улей. Мнения посетителей разделились. Многие видели впервые бой, где один из противников дерется без оружия. Драка вооруженных соперников была привычным делом для пиратского городишка, каким был Кайон. Обычно толпы зевак собирались поглазеть, как убивают друг друга морские разбойники, ценившие человеческую жизнь не дороже глотка рому. Наиболее ушлые из зрителей делали ставки на победителя. Вот и сейчас посетители таверны, переругиваясь и споря, стараясь перекричать друг друга, ставили один к десяти, что победит голландец. Дага им был симпатичен, но в его победу никто не верил. Заносчивого и грубого голландца в Кайоне ненавидели и боялись, особенно после того, как он сразил в поединке мастера шпаги известного корсара Эстоса Кента по кличке Ворон. Друзья Даги замерли, наблюдая за боем. Они видели, как, кружась вокруг противника, тот легко уклоняется от ударов саблей. Так продолжалось несколько минут, голландец выдохся. Тяжело дыша, он на мгновение опустил саблю, и в тут же получил смертельный удар ребром ладони по шее. В зале повисала мертвая тишина. Слышно было, как потрескивали поленья в очаге и жужжали мухи под потолком. Одноглазый Смит замер за стойкой с бутылкой рома в руке. Джинна, выронила из рук нож, которым отрезала кусок мяса с туши на вертеле. Он со стуком упал на пол. Мгновение и зал взорвался криками удивления. Когда Дага вернулся за свой стол, Атилл возбужденно заорал:

– Ты убил его. Невероятно!

Друзья верзилы, подбежав к распростертому на полу телу, громко ругаясь, подняли его и выволокли на улицу.

– Вот это да! – пробормотал Каракатица, – Первый раз вижу, чтобы кулаком – и на тот свет!

– Да, ладно вам, сам не знаю, как получилось, – удрученно оправдывался Дага.

– Ты теперь – знаменитость. Тортуга долго будет гудеть. Этого задиру по кличке Череп никому не удавалось победить на дуэли. Саблей он владел отменно, – промолвил Дракон, – Будь осторожен. Врагов у тебя прибавилось. Эти парни умеют мстить, хоть ты и победил в честном бою.

Когда опустились сумерки, Дага с товарищами возвратился на люггер. Слухи о поединке в таверне уже донеслись и до его команды. Матросы с удивлением и восторгом уточняли у боцмана детали дуэли. Дага поднялся на ют и, сев на палубу, прислонился спиной к фальшборту.

– Что же со мной происходит? Какая-то пружина внутри бьет беспощадно, ломая все на своем пути, на что же я способен еще? Сегодня впервые убил человека, – пронеслось в его голове.

Он вдруг остро почувствовал, что холодное дыхание смерти теперь будет всегда рядом с ним. Об этом чувстве Дага не раз вспомнит после жарких абордажей и битв, поединков с охотниками за головами. Образ костлявой бабы с косой настолько укрепится в его подсознании, что мысли о смерти перестанут волновать сердце. Так, наверное, происходит с сильными людьми, в силу обстоятельств постоянно сталкивающихся со смертельной опасностью.

6. В гостях у губернатора Тортуги

На следующий день команда «Королевы Анны» занималась погрузкой корабельных припасов и пресной воды. Дракон, взяв с собой Дагу, отметил приход судна в портовом управлении, выправил там новый судовой журнал, а затем засобирался навестить губернатора д'Ожерона. С ним его связывала давняя дружба, которой, как не странно, положил начало Людовик XIV, объявивший в апреле 1672 года войну Голландии. Когда известие о начале военных действий докатились до Нового Света, французские власти стали собирать силы для похода против голландской колонии на острове Кюрасао. Весной 1673 года д'Ожерон присоединился к этой экспедиции. Он отплыл на собственном корабле «Экюель», взяв на борт отряд флибустьеров и охотников-буканьеров численностью до пятисот человек. Плавание оказалось неудачным. Во время шторма корабль налетел на рифы недалеко от побережья Пуэрто-Рико. Французы высадились на берег и попали в руки испанцев, которые приняли их за пиратов. Пленников жестоко допросили, пытаясь найти предводителя. Те, по приказу д'Ожерона, в один голос утверждали, что он утонул. Сам же губернатор, одетый простым матросом, притворился немым. Его, как убогого, испанцы оставили в покое. Воспользовавшись этим, он решил бежать. К нему примкнул цирюльник Франсуа ля Фаверье, прислуживавший испанцам. Выбрав удобный момент, д'Ожерон бежал, чтобы попытаться уплыть на французский остров Санта-Крус. С мачете руках, беглецы целый день плутали в джунглях. В конце – концов, им удалось добраться до берега и д'Ожерон с напарником принялся сооружать плот. Работа продвигалась медленно. Прошло несколько дней, и Дракон на «Шалунье», подойдя к острову за водой, заметил беглецов. Он и взял их на борт. Как-то в разговоре с Драконом Бертран д'Ожерон обмолвился, что родился в анжуйском городке Рошфор-сюр-Луар на западе Франции в семье богатого купца. В пятнадцатилетнем возрасте поступил на морскую службу, в 1641 году стал капитаном морского полка и отличился в Каталонской войне (1646—1649). Верной службой королю заработал дворянский титул. В октябре 1953 года Людовик XIV сделал его оруженосцем и назначил капитаном королевского флота.

– Пойдешь со мной к губернатору. Там принимают не всех, а тебя хочу, чтобы принимали, – сказал Дракон Даге, выходя из портового управления, – Нашему другу покровительствует всесильный министр финансов Франции Кольбер. Когда д'Ожерон в 1665 году стал губернатором Тортуги, в Кайоне в то время проживало около трехсот жителей, в основном торговцы и плантаторы. Одним словом захолустье. В 1668 году Бертран, оставив вместо себя своего племянника кавалера де Пуансе, отправился во Францию за переселенцами. Вернулся в сентябре 1669 года на двух кораблях с четырьмястами иммигрантами из Анжу. Представляешь, из них было сто женщин, в основном нищенок и проституток. Вот с тех пор жизнь на острове стала налаживаться. Что и говорить, мудрый ход д'Ожерона.