Олег Кондратьев - Не гневи морского бога

Офицер посмотрел на Вилкова отсутствующим взглядом, потом перевел глаза на захлопнувшуюся за ним дверь. Затем он встал, сделал два решительных шага к кабинету и, взявшись за ручку, повернул голову и невнятно произнес:

– Перегрузка.

Дэн даже не успел ничего сообразить, а за каплеем уже с негромким стуком захлопнулись резные деревянные створки. «Перегрузка»?! Может, каплей хотел сказать «перезагрузка»? Но и это непонятно. Черт, как нужны подробности! И срочно. Что же делать? Решение пришло неожиданно быстро. Вилков трусцой устремился по длинному коридору, спустился на два лестничных пролета вниз и подошел к пропускному турникету. В стеклянной будке сидел молоденький мичман с повязкой дежурного. Лейтенант негромко, но уверенно постучал в приоткрытое окошечко.

– Товарищ мичман! Я получил приказание от капитана 1-го ранга Колесова позвонить из рубки старшему офицеру на экипаже Воеводина. Срочно!

Фамилия начальника отдела кадров, безусловно, была хорошо знакома дежурному, а склочный характер кадровика, как прикинул Денис, послужит надежной защитой от излишних вопросов. Он отлично все рассчитал: мичман без единого возражения выставил наружу служебный телефон. Дэн быстро набрал номер своей казармы и отошел за угол рубки, насколько позволил телефонный провод.

– Дневальный? Быстро позови к телефону капитан-лейтенанта Зверева! Это Вилков говорит. Бегом!

– Алло, Валя? Да-да, я. Из штаба флотилии. Мне очень нужен твой совет. Слушай: что такое войсковая часть 30995?

В трубке секунд на пять воцарилась полная тишина. Потом Зверев обиженно пробормотал:

– Ты чё, лейтенант? Кто ж тебе такое скажет? Только в нашей дивизии десятка два частей, а во флотилии, наверняка, не меньше сотни! – Он расстроенно посопел. – Ты б хоть наводку, какую дал.

– Это плавмастерская.

Последовала еще более долгая пауза.

– А ты ничего не путаешь, Вилков?

– Что знаю, то и говорю!

– Да не может такого быть. Точно! Слушай: у нас тут из ремонтных кораблей только ПРЗ-10. Плавучий ремонтный завод. Ну, такой здоровенный корабль пришвартован намертво у крайнего пирса. У меня там достаточно друзей, но номер его войсковой части совсем другой. А кто про плавмастерскую тебе сказал?

Дэн тяжело вздохнул:

– Так сам Колесов и сказал.

– Чудеса! Может, чего еще вспомнишь?

– Да нет, пожалуй. Тут и вспоминать-то нечего. – Денис помолчал. – Ладно, прости, что побеспокоил.

– Обращайтесь.

Вилков хотел уже дать отбой, но в памяти внезапно всплыло одно слово.

– Стой, Валя! – Он заорал так, что дежурный мичман по пояс высунулся из рубки и убрался обратно только после энергичных взмахов Денисовой руки. – Перезагрузка, во!

– И что сие значит?

– Понятия не имею. А тебе это хоть что-нибудь говорит?

Пришлось подождать еще несколько секунд.

– Слушай, лейтенант, а, может, не «перезагрузка», а «перегрузка»?

– Черт его знает. Хотя… пожалуй, да… точно, перегрузка. Тут каплей один у кабинета Колесова сидел, он мне это слово и пробормотал.

– Господи! С этого и начинать надо было! Хотя… как раз с ЭТОГО лучше и не начинать.

– Ты о чем?

– Да, погоди ты! Дай с мыслями собраться. Чтобы их можно было в печатные слова облечь и тебя до усрачки не напугать.

У Вилкова неприятно засосало под ложечкой.

– Что, все так плохо?

– Нет, твою мать! Есть ведь еще посажение на кол, сожжение на костре, наконец, расстрел и гильотина!! Хотя, последние два варианта в твоем случае могут оказаться и предпочтительнее.

Сосание под ложечкой опустилось куда-то вниз и повисло тяжелым тянущим грузом в районе… В общем, Дэн даже посмотрел себе между ног: не обмочился ли он или чего посерьезней.

– Дэнчик, может, я тебе все, что знаю, в казарме расскажу? Под рюмочку и стаканчик.

– Нет! – Хотел максимально уверенно отреагировать Вилков, но решительность и твердость куда-то испарились даже из голоса. – Ты, Валь, быстренько, в двух словах. А то меня Колесов уже, наверно, разыскивает. А рюмочка и стаканчик – это обязательно, но потом.

– Ладно. Сообщаю только голые факты без комментариев, как в энциклопедии. «Перегрузка» или «перегрузчик» – сленг, означающий в обиходе моряков, в основном подводников-атомщиков, действительно плавмастерскую. Это довольно большой корабль категории 2-го ранга, предназначенный для выгрузки отслуживших свой срок активных зон ядерных реакторов с подводных лодок и надводных кораблей, например, атомных ледоколов, с последующей заменой их на новые. Фу-у-у… А, красиво сформулировал, да?

– Валя, а…

– Не лезь ты сейчас со своими вопросами, собьешь с мысли! Если попросту, то вскрывается ядерный реактор и вытаскивается его активная зона – три сотни урановых стержней – а на их место устанавливаются новые. Поштучно! На практике с каждым реактором это происходит раз в лет десять, и длится операция месяца два-три. Всё.

– Ну-у-у…

– Ладно, – перебил Зверев. – Теперь, как в песне Высоцкого, «…позвольте пару слов без протокола». ПМ эти, а их на всем Северном флоте штуки три, кажется, старые. Старше наших лодок еще лет на десять. Представь техническое состояние, в котором они находятся. То есть большинство всех работ производится не с применением последних достижений научной и технической мысли, а, как всегда у нас, с помощью живых рук, лома, старенького подъемного крана и известной всем матери. А это радиация нехилая. Куда там нашим АПЛ! Короче, «перегрузка», а точнее, «перезарядка», – это сверхрадиоактивное корыто, и давно уже стала местом ссылки для… не слишком дисциплинированных офицеров. Это – край, понимаешь? Дальше уже нет ничего. Оттуда практически не переводят, а только увольняют подчистую, без пенсии и льгот! За полную дискредитацию и моральное разложение. Ну, или вообще по уголовным статьям. Достаточно напугал?

– …

– Хотя, может, всё и не так плохо. Я за свою службу один раз проходил на лодке эту процедуру на заводе в Полярном. Всех нюансов, конечно, не знаю, но…

В это время дежурный мичман, как черт из табакерки, выскочил из своей будки и, подбежав к Вилкову, громко заорал:

– Товарищ лейтенант! Капитан 1-го ранга Колесов требует вас к себе в кабинет. Немедленно!

Дэн повесил трубку и не спеша направился к широкой лестнице на второй этаж. В голове было пусто, лишь почему-то, раз за разом прокручивались слова «…нюансов, конечно, не знаю…», причем на мотив известнейшей и популярной среди северных подводников, особенно в хоровом застольном исполнении, песни «Прощайте, скалистые горы…»

На стульях перед кабинетом никого не было. «Вот и грустный каплей, видно, разрешил свою проблему, а я…» Вилков одёрнул тужурку и переступил порог.

– Ну, наконец-то! – неожиданно веселым восклицанием встретил его Колесов. – А то я уж подумал, что ты сбежать решил. Подходи к столу и распишись в журнале.