Вячеслав Прытков - Люди, море, корабли

Густав гордился своим отцом, который участвовал в сражении при Гангуте, сам русский царь Пётр наградил его за храбрость абордажным кортиком. Кортик стал самой дорогой реликвеей в доме Эссенов. Юноша часто бережно брал его в руки, рассматривая длинное, более полуметра лезвие, по которому славянской вязью шла выгравированная надпись «За храбрость!» На верху рукояти имелся специальный абордажный крюк, используемый в бою. Металлический наконечник кожаных ножен был украшен двуглавым орлом, увенчанным короной.

Древний род Эссенов происходил из голландской провинции Гельдерн из Вестфалии, откуда его предки в ХVI веке переселились в Балтийский край. Как и многие другие иностранцы, перешедшие на службу в Россию, Курт Эссен изъявил желание служить под Андреевским флагом. В чине порутчика он в 1711 году попал на корабль Азовского флота, базировавшегося в морской крепости Троицк (Таганрог). Хорошо укреплённая первая российская военно-морская база, имевшая превосходную гавань, защищённую морским фортом Черепаха, являлась важным аванпостом русского флота. Из Троицка Курт был переведён в Черкасск – столицу Донского войска в Раздорскую Петровскую гавань.

Шёл 14 год Северной войны. Пётр усиливал молодой Балтийский флот, в составе которого имелись три линейных корабля, три фрегата и две шнявы [7] Шнява – (или мункер от фр. «mon coeur» – «сердце моё» – петровский двухмачтовый корабль, вооружённый 14-ю трёхфунтовыми орудиями и экипажем в 70 человек). . Основу же группировки составляли скампавеи [8] Скампавея – (от ит. «scampare» – «спасаться», «via» – «путь») – малая весельная галера, имевшая 18 пар весел и 1–2 мачты с треугольным парусом. и большие галеры. Эти маневренные и достаточно быстроходные весельные суда, как нельзя лучше подходили для плавания в узкостях балтийских шхер, разбросанных у побережья Балтийского моря.

Дальнейшая служба Курта Эссена проходила на Балтике, в акватории ревельской гавани. Галерная флотилия, предводительствуемая Петром Михайловым (такой фамилии удостоил себя сам царь), отправилась на помощь русскому флоту генерал – адмирала Фёдора Апраксина, зажатому в Тверминне [9] Тверминне – бухта, расположенная у полуострова Гангут (Ханко). превосходящим шведским парусно-гребным флотом вице – адмирала Густава Ватранга. Галера, на борту которой находился Курт Эссен, была большой, имела две мачты с треугольными парусами. На носу, под помостом размещались три медных 5-ти фунтовых пушки, а чуть сзади – одна 24-х фунтовая главное артиллерийское орудие судна.

Помимо палубной команды и гребцов на галере находилась сотня солдат абордажной команды под началом самого Курта.

Неожиданный маневр Петра – бросок русских галер по суше через сооружённый бревенчатый настил в мелководье Рилакс-фьорда [10] Рилакс-фьорд – находится севернее полуострова Гангут, у острова Лаккисёр. способствовал ослаблению и разделению группировки Ватранга на две части, одна из них под командованием шведского контр – адмирала Нильса Эреншельда перебрасывалась в Рилакс-фьорд. Здесь русские галеры сошлись в бою со шведским парусно-гребным фрегатом «Слон», 6 – ю большими галерами и 3-мя шхерботами. Завязалась ожесточённая шармицель [11] Шармицель – (от нем. «перестрелка, стычка»). . Картечь со шведских кораблей не давала приблизиться русским галерам, и главный козырь балтийцев – абордажный бой никак не мог осуществиться. Наконец, после перестройки к фланговым атакам и маневрирования, используя наступивший штиль, галеры близко подошли к шведам на абордаж не смотря на большие потери в личном составе. На высокие борта шведского флагмана «Слон» полетели «кошки», по штурмовым трапам карабкались с абордажными топорами и кортиками атакующие солдаты с русских галер. Жестокая сеча началась на палубе «Слона». Галера с солдатами Курта Эссена пошла на абордаж со шведским шхерботом. Курт, подавая пример своим солдатам, первым взобрался на борт вражеского судна. После упорного сопротивления шведские экипажи сдались, спуская по флагштоку синие с жёлтым перекрестием флаги. Корабли Ф. Апраксина довершили разгром остального шведского флота. Это была первая большая морская виктория России.

Пётр I оставил такую запись в своём походном журнале: «Воистину нельзя описать мужество наших, как начальных, так и рядовых, понеже абордирование так жестоко чинено, что от неприятельских пушек несколько солдат не ядрами и картечью, но духом пороховым от пушек разорваны…»

Сын Курта Эссена – Густав после окончания Навигацкой школы [12] Навигацкая школа – первая в России школа, готовившая профессиональных моряков, открыта в 1701 году в Москве. в 1723 году стал гардемарином, в 1727 – произведён в мичманы и назначен адъютантом к адмиралу П. Сиверсу. Фрегат «Принцесса Анна» стал его родным кораблём, на нём в период с 1737 по 1739 годы лейтенант Густав Эссен нёс брандвахту [13] Брандвахта – несение караула на сторожевом корабле в акватории порта. на Балтийском море, в акватории Ревеля, а в 1740 году назначен командиром этого корабля. В отставку вышел капитаном.

С тех пор славную традицию беззаветного служения российскому флоту за двухсотлетний период продолжили 12 представителей рода Эссенов, среди них – адмирал Николай Оттович фон Эссен [14] Фон Эссен – приставка «фон» к фамилии дана, как потомку остзейского дворянства, вместе с титулом барона. (1860–1915) – командующий русским флотом Балтийского моря, замечательный флотоводец, далёкие предки которого верой и правдой служили России.

Их уже ничего не удерживало в Лондоне. Супруги – Роберт и Марта на днях уезжали в Россию. Роберт Кроун так и не стал лейтенантом британского флота, хотя и выполнял официальные офицерские обязанности на фрегате «Диана». Он принял окончательное решение служить в русском флоте, разуверившись в обещаниях английского Адмиралтейства.

Правда, было какое-то горестное чувство, запрятанное где-то в глубине души, щемившее сердце. В Шотландии, в родовом поместье, осталась старушка – мать, которую он навестил на днях, сказав, что уезжает во Францию. Не хотел расстраивать, понимая, мать представляла Россию очень дикой и опасной страной. Знал, что покидает родину навсегда и уже никогда не увидит ту, которая так трогательно заботилась и переживала за него, предрекая сыну спокойную и мирную работу дома. В тот миг Роберт подумал и о Марте, на родине у неё уже никого не осталось, она вдова, поэтому ей было, наверно, легче. С первых дней супружеской жизни Марта прекрасно его понимала, зная, у него, с детства мечтавшего о море, нет больше другой цели в жизни, кроме морской службы.