Владимир Трошин - Любимцы Богини

Прошел месяц планово-предупредительного ремонта. Лодка вышла на контрольный выход в море. Через три дня вернулась в базу. Вместо приказа на вторую автономку из Сонга, поступило распоряжение продолжить ППР. Стало ясно, что будет только последняя автономка с переходом в Союз. Но через какое время?

Экипаж с неизвестно откуда появившимся энтузиазмом, словно не было за плечами пяти месяцев изнурительной автономки, набросился на ремонт всего того, что могло подвести при возвращении домой. Опять вернулись к замене трубопроводов воздуха высокого давления в надстройке. Работы по замене трубопроводов в очередной раз заставили Лаврова, и весь личный состав третьего дивизиона напрячь все свои силы. Эти биметаллические трубопроводы соединяющие, находящиеся в надстройке баллоны для хранения воздуха высокого давления, при контакте с едкой, как электролит водой южных морей корродировали до недопустимых размеров. Не выдержав давления в двести атмосфер, они взрывались. Изначально, во время модернизации, трубопроводы подлежали замене на красномедные, которые бы простояли весь оставшийся срок службы подводной лодки. Но в Чили произошел переворот, и к власти пришел кровавый Пиночет. Советское правительство разорвало с Чили все договоры, в том числе и договор о поставках в меди. В целях экономии, кем-то было принято ошибочное решение продлить срок службы старых трубопроводов. И вот, спустя пятнадцать лет, в самый неудобный момент, последствия этого недальновидного решения начали проявлять себя. Трубопроводы взрывались в подводном и надводном положениях. К-30 вернулась из похода с 50-процентным запасом воздуха высокого давления. Остальные 50 процентов просто негде было хранить.

Повезло с судоремонтниками. На борту плавучей мастерской имелся запас красномедных труб необходимого диаметра. Нашелся моряк с золотыми руками. Без эскизов и чертежей, по разорванной старой трубе, он, в точности повторяя ее конфигурацию (что немаловажно при установке в хитросплетениях труб в надстройке), припаяв старые ниппели, изготавливал новую красномедную трубу.

Труднее было с обеспечением работ. Постоянно приходилось пополнять запасы воздуха высокого давления, то для испытания трубопроводов, то для продувания притопленной кормы, в надстройке которой, под слоем воды находилась часть из них. Лодку дифферентовали на нос затоплением носовой группы цистерн, а в конце дня выравнивали продуванием этих цистерн. На все необходимы были большие объемы воздуха высокого давления и, следовательно, длительного времени работы компрессоров. Базовые компрессора быстро вырабатывали моторесурс и требовали очередного трудоемкого ремонта. Тыл, который в базе должен был снабжать К-30 воздухом, смекнул, что к чему и, сославшись на неисправность своих компрессоров, от этой обязанности отказался. Командир приказал Лаврову использовать свои компрессора. Перед командиром третьего дивизиона замаячила перспектива текущих ремонтов компрессоров вследствие большой наработки. Лавров отказывался, как мог, ссылаясь на запрет руководящими документами использовать корабельные компрессоры в базе, но Хорольский стоял на своем. Очевидно, тыл ему был не по зубам. Пришлось пополнять запасы своими компрессорами. Компрессора, при температуре забортной воды больше тридцати градусов, работать не хотели. Автоматика капризничала и останавливала их через каждые пять минут работы. А вскоре один из компрессоров вышел из строя. При вскрытии компрессора обнаружили толстый слой нагара на поршнях и стенках цилиндров. Компрессор явно не был приспособлен для работы в таких условиях.

За заботами по подготовке дивизиона к выходу в море, дни пролетали бы незаметно, но одно обстоятельство удлиняло их и делало нетерпимым ожидание. Лаврову пришла телеграмма о рождении сына. Он стал отцом. Принимая поздравления от командования корабля и товарищей, он так и не смог представить себя в новом качестве. Но все равно, Лавров был счастлив и рад за Любу и сына. За то, что все обошлось. Ужасно хотелось домой, к ней и к тому маленькому человечку, о появлении на свет которого сообщила ему телеграмма.

Наконец, был назначен день выхода. Прощались с теплыми краями без сожаления. Несколько человек, в разговорах, выражали желание погреться под южным солнцем еще месяц, другой. Но им никто не верил. Это все разговоры. Все знали, дай им сейчас возможность немедленно оказаться на своей холодной Родине, моментально воспользуются ею, забыв о том, что говорили раньше. В начале апреля атомная подводная лодка К-30 уже выполняла задачи боевой службы по пути к родным берегам.

Этот день ничем не отличался от предыдущих. Подъем, завтрак, отработка по борьбе за живучесть, обед, занятия по специальности. Только в конце его, после вечернего чая, могли произойти события, изменяющие привычный порядок вещей. По данным разведки, в районе патрулирования подводной лодки должна появиться авианосная ударная группа. К-30 была поставлена задача – прорвать боевое охранение АУГ и произвести учебную атаку на главную цель – американский многоцелевой авианосец.

А пока, сразу после ужина, заместителем командира было намечено проведение партийного собрания корабля. Лаврову на этом собрании предстояло отчитаться о своей деятельности по мобилизации личного состава третьего дивизиона на выполнение задач боевой подготовки. По плану собрание намечалось на послезавтра. Но, учитывая предстоящие события, заместитель решил вопрос командира третьего дивизиона рассмотреть в контексте с готовностью боевых частей и дивизионов корабля к атаке на авианосец. Честно говоря, ничего хорошего от этого собрания Лавров не ждал. Потому, что был разговор с Чишкуновым. Тот предупредил его о действиях старшего матроса Денисова. По его сведениям, старослужащий Денисов, на корабельном жаргоне «годок», пользуясь отсутствием контроля со стороны старшины команды и командира дивизиона, принуждал моряков младшего года службы делать приборку в отсеке в ночное время.

– Вы понимаете? Ночью, в отсеке, не старшина, а всего лишь старший матрос отдает приказания! И их исполняют бесправные молодые матросы! У Вас в дивизионе годковщина! – отчитывал его Чишкунов.

Лавров беседовал на эту тему с Денисовым. Все равно тот ничего не понял. Оправдывался: «Я же не своих, а коков заставлял. Насвинячат и не убирают за собой!».

Но этот вопрос не поднимался. Видимо, старший оперуполномоченный не считал нужным разглашать содержание разговора с Лавровым широкой общественности. Лаврову лишь указали на нетерпимость к замечаниям командования и советам товарищей по партии. Припомнили споры с командиром корабля по поводу выделения людей на ремонт холодильной машины и использование корабельных компрессоров в базе. Лавров оправдываться не стал. Повинился. Сказал, что исправится. Зам предложил признать работу командира третьего дивизиона удовлетворительной. Проголосовали единогласно. Перед рассмотрением второго вопроса проголосовали за перерыв. Лавров решил воспользоваться перерывом для того, чтобы проконтролировать стоявшего на вахте Денисова. Проходя седьмой отсек, не удержался, чтобы не зайти в пультовую выгородку.