Александр Окороков - Затонувшие корабли. Затопленные города

Хорошо сохранившиеся часть обшивки корабля и киль длиной около 20 м позволили выявить особенности постройки корпуса судна Оказалось, что сначала строился корпус корабля, и лишь после этого он укреплялся шпангоутами.

Такая технология использовалась и при строительстве судна IV века до н.э., обнаруженного в 1967 году близ Кирении на Кипре. По той же методике спустя тысячелетия строились греческие и римские корабли.

Сезон 1986 года принес не только уникальные находки у мыса Улу-Бурун, но и лабораторные сюрпризы. В большинстве ханаанских амфор сохранилось вещество, напоминающее смолу. Анализ, проведенный Джоном С. Милсом из Национальной галереи в Лондоне, показал, что смола фисташки серпентинной - дерева, распространенного в Восточном Средиземноморье. Она использовалась египтянами в погребальных обрядах, однако с какой целью - до сих пор не известно. Возможно, из смолы изготавливали ароматическое вещество, упоминания о котором часто встречались в инвентарных табличках, найденных при это смола фисташки серпентинной - дерева, распространенного в Восточном Средиземноморье. Она использовалась египтянами в погребальных обрядах, однако с какой целью - до сих пор не известно, раскопках в Кноссе на Крите. В этом случае на корабле находился исключительно ценный груз.

Не оплошали и подводные археологи. Один из них - Туфан Туранли, расчищая свой участок, обнаружил два золотых медальона, на одном из которых была изображена обнаженная богиня, держащая в каждой руке по газели. Ему же принадлежит и находка двух цилиндрических печатей, оттиск которых ставили на еще сырых глиняных дощечках для письма. Одна печать, сделанная из горного хрусталя и снабженная золотым колпачком, была в ходу у касситов, владевших Вавилонией. Другая - из красного железняка - тематика была изготовлена, согласно заключению специалистов Британского музея, в XVIII веке до н.э. в Месопотамии.

Позднее была найдена и сама писчая дощечка, вернее деревянные осколки, которые удалось составить и соединить шарниром из слоновой кости.

Настоящий подарок ждал археологов в конце сезона. Им оказался золотой скарабей с надписью «Нефертити» на тыльной стороне. Известно, что Нефертити была женой фараона Аменхотепа IV, называвшего себя Эхнатоном, и сыграла значительную роль в истории. По мнению некоторых специалистов, она могла даже являться соправительницей Египта. По словам Джеймса Уэйнстейна, египтолога из Итаки, это не только первый обнаруженный до сих пор золотой скарабей Нефертити, но и вообще первая находка в Малой Азии или Эгейском море, несущая на себе имя Эхнатона или его супруги. В конце заключения Уэйнстейн пишет: «Кто из египтологов, томящихся под немилосердными солнечными лучами, мог предположить, что подобная находка явится из прохладных глубин моря?»

А сколько тайн еще хранится в необъятных владениях Нептуна?

Схема послойных раскопок корабля

Первыми к месту работ подошли катер «Водник», принадлежащий Гданьскому морскому музею, и рабочий понтон польских вооруженных сил. После того как исходное положение занял эскадренный миноносец, выполняющий роль волнореза, можно было начинать операцию. 4 быстроходных катера контролировали весь район, не подпуская к месту исследований лодки любопытных, собравшихся в это октябрьское утро 1975 года в Гданьском порту. А посмотреть было на что. Ведь подъем останков корабля, затонувшего в XV веке., - не такое уж частое событие. Тем более, что подобные работы в Польше проводились впервые.

Случайно обнаруженный в 1969 году в ходе строительства Гданьского северного порта, корабль впоследствии из-за своего груза - медных пластин - получил название «Медный». Однако добраться до желанного груза оказалось делом непростым, в первую очередь из-за «неудачного» места гибели судна. Затонувшее судно находилось прямо на линии фарватера, ведущего в Гдыню и Гданьск. Ежегодный проход над местом находки 2500 большегрузных судов отнюдь не облегчал выполнения необходимых исследований.

Другой трудностью являлись сами раскопки. Корабль покоился на 18-метровой глубине и был полностью «вцементирован» в кожух из металла, песка, смолы и пека. «То, что совершили подводники в первые дни, было непостижимым, - рассказывал директор морского музея доктор Смоларек. - Когда они поднялись на поверхность, их неопреновые костюмы и акваланги были все в смоле, на палубе они повсюду распространяли запах смолы, а солнце делало свое дело. Все было липким и грязным, волосы склеивались, койки и одежды были в грязи - это были страшные дни

Осторожно, слой за слоем, снимался «панцирь», и обнажались сохранившиеся части корпуса. И, наконец, награда за тяжелый и изнурительный труд - после расчистки ила открылся груз. Большая его часть осталась лежать так, как его когда-то укрепили крепежными клиньями. В руки исследователей попало (в разной степени сохранности) более 100 бочек для перевозки смолы, дегтя, поташа, канифоли, 10 тонн железных стержней и около 3 тонн меди в дисках. На каждой из бочек стояло торговое клеймо, некогда принадлежавшее купцам из Торули на Висле. Между шпангоутами были обнаружены остатки более ранних грузов: зерна ржи и несколько наконечников стрел для арбалетов. Все находки являлись типичными предметами польского экспорта четырехсотлетней давности. Только медь, очевидно, была из Словакии или Венгрии.

После подъема груза приступили к изучению четырех основных частей разбитого корпуса. Так как корабль лежал на правом борту, то штормовые волны, течение, осколки льда и рейдовые якоря сделали свое дело - разрушили весь левый борт и нос корабля по правому борту. Все, что сохранилось - это киль, часть кормового каркаса и часть правого борта от кормы до середины корабля. Но и эти, казалось бы, незначительные находки, оказались ценнейшими. Ведь информацию о конструкции древних кораблей приходится собирать по крупицам.

С помощью плавучего крана то, что осталось от корпуса, было поднято и передано на реставрацию. Дальнейшие исследования показали, что это был корабль, построенный из дуба, с мощным, почти 18-метровым килем, сделанным из одного ствола. Ахтерштевень и сохранившаяся кормовая часть левого борта позволили рассчитать длину корабля - 24 м, и определить его грузоподъемность - около 30 тонн.

Одномачтовое судно было построено по клинкерному образцу с уплотнением из шерсти животных и мха в швах. Каркас соединялся с обшивкой деревянными нагелями, вставленными с внешней стороны. Обгорелые концы обшивки на носу корабля открыли тайну его гибели. Очевидно, начался пожар. Под действием высокой температуры смола разлилась, пропитав все судно. Это и спасло его от неминуемого разрушения для потомков. Образовавшийся толстый защитный панцирь, принесший столько мучений исследователям, надежно сохранил для нас еще одну страницу истории торговли и кораблестроения наших предков.