Станислав Гагарин - Несчастный случай

– Видела, – сказала буфетчица. – Это немец из ФРГ. Был у меня здесь. Вчера и позавчера. Первый раз они всей командой были, а вчера он с двумя другими пришел. Пьет крепко, но головы не теряет. Зовут его Оскар, он вчера подходил ко мне, когда бутылку водки навынос брал, и все пальцем в грудь тыкал и приговаривал: «Оскар, Оскар…» По-русски не говорит.

– Ну и глаз у вас, Евдокия Абрамовна! – восхитился майор. – А с кем он был вчера?

– Один такой худощавый и черненький…

«Стюард Иоганн Элерс», – отметил про себя Юрий Алексеевич.

– А второй?

– Второй – приметный парень. Здоровый такой и с рыжей бородой.

«Это боцман, – подумал Леденев. – Значит, все трое были здесь».

– И много они выпили?

– Сначала вот этот Оскар заказал бутылку «столичной». Они ее все только и заказывают, хотя у меня полно заграничной выпивки. Так вот. Взяли они бутылку. В баре было пусто, норвежцы и англичане в большом зале проводили вечер дружбы. А эти заказали бутылку водки и черный кофе и распивали в углу. Потом еще брали по рюмке два или три раза за вечер.

– Вы ничего не заметили странного в их поведении? Они не ссорились?

– Вроде сидели смирно, по-своему лопотали.

– Вы сказали, что этот человек, который называл себя Оскаром, брал водку с собой?

– Я как-то глянула в тот угол, где он сидел с друзьями, и увидела, что там уже другие ребята. Значит, решила я, ушел Оскар. Потом, минут, наверно, через десять, опять появляется он, плащ держит на руке.

– Что, у него был плащ? – быстро спросил Леденев.

– Да, был плащ. Он на руке его держал…

«Плаща в районе убийства не обнаружено», – отметил Юрий Алексеевич.

– Он подошел ко мне, – продолжала Евдокия Абрамовна, – и показал на бутылку «столичной»: хочу, мол, купить. Я сделала знак рукой, что ему, наверно, хватит, но Оскар… очень просил меня продать еще бутылку. Он благодарил меня, кланялся, потом купил два значка, памятных, с гербом нашего города, и один из них подарил мне. Вот он.

«Верно, – подумал Леденев, рассматривая значок, – точно такой же был на лацкане пиджака убитого радиста».

– Значит, вы видели, как уходили товарищи этого человека?

– Нет, не видела.

– Ну и что было дальше?

– Я поставила бутылку на стойку…

– Как поставили? Покажите… Вот на этой бутылке…

– Хорошо. Вот так.

Евдокия Абрамовна взяла бутылку «сенатора» за нижнюю часть корпуса большим и указательным пальцами правой руки, подняла над столом и вновь поставила на место.

– В какой руке держал он плащ?

– Не припомню. Сейчас… Кажется, в правой.

– Так, значит, бутылку он взял в руку и с нею ушел?

– Нет. Он схватил ее и сунул во внутренний карман пиджака.

– Понятно… А не заметили вы, чтоб кто-нибудь пошел за ним следом?

– Нет, не заметила. Народу было много. Хлопот у меня и без того хватало.

– Конечно, конечно, я понимаю, Евдокия Абрамовна… Тогда еще один вопрос, и я откланяюсь. Вы запомнили, когда Оскар покупал водку?

– Да, было половина одиннадцатого…

– Ну вот и все. Большое вам спасибо.

– А если он сегодня придет снова?

– Нет, – сказал майор, – нет, Евдокия Абрамовна. По имеющимся у меня сведениям, этот человек не придет к вам сегодня.

Когда Юрий Алексеевич покинул Интерклуб, к зданию подъехал автобус. Он привез группу моряков с голландского судна, стоявшего на дальнем причале порта. Леденев решил пешком отправиться в городской уголовный розыск. Там капитан Корда и подполковник Нефедов допрашивали Элерса и Хилльмера, тех моряков, что были с Груннертом.

ЭЛЕРС. Оскар любил выпить, но он почти не пьянел. Когда я увидел своего друга с английского судна и пересел к нему, Груннерт был навеселе, но не больше.

НЕФЕДОВ. А Хилльмер?

ЭЛЕРС. Примерно в том же состоянии.

КОРДА. Как зовут вашего друга?

ЭЛЕРС. Джон Хьюстон, механик с «Сильверсэнда». Мы плавали с ним вместе на одной старой развалине под либерийским флагом в пятьдесят втором году. На ней и тонули вместе у Канарских островов. Я не видел его с тех самых пор.

НЕФЕДОВ. Расскажите подробно.

ЭЛЕРС. Хилльмер ходил к стойке, взял там три рюмки водки, мы выпили. И тут я увидел Джона. С минуту-другую глядел на него, боясь ошибиться. Но скоро понял, что это он. Я сказал об этом ребятам и пошел к столу Джона.

КОРДА. И больше к Хилльмеру и Груннерту не возвращались?

ЭЛЕРС. Нет. Раза два я смотрел на них. Они сидели вдвоем. Потом к ним кто-то подсел.

НЕФЕДОВ. Кто? Вы запомнили этого человека?

ЭЛЕРС. Нет, он сидел ко мне спиной.

КОРДА. Этот человек разговаривал с Груннертом и Хилльмером?

ЭЛЕРС. Не могу утверждать. Когда я еще раз глянул в их сторону, Вернера и Оскара там больше не было.

КОРДА. И вы продолжали пить с новым другом?

ЭЛЕРС. Со старым, герр инспектор. Правда, я поднялся, когда увидел, что их нет, и вышел на улицу, обошел весь клуб.

НЕФЕДОВ. Почему вы это сделали?

ЭЛЕРС. Мне не хотелось идти одному по незнакомому городу ночью.

КОРДА. И все-таки вы пошли один?

ЭЛЕРС. Нет, я вернулся в бар. Мы с Джоном еще выпили, потом, когда бар закрыли, подали автобус для норвежцев. На нем я и доехал до порта.

НЕФЕДОВ. Когда вы вернулись на судно?

ЭЛЕРС. Думаю, что уже за полночь. Я был довольно пьян и лег спать – ведь мне необходимо рано вставать, чтоб успеть приготовить для кают-компании завтрак.

НЕФЕДОВ. Значит, сразу после того как обнаружили, что Хилльмера и Груннерта нет в баре, вы выбежали на улицу.

ЭЛЕРС. Именно так.

НЕФЕДОВ. Джон Хьюстон может подтвердить, что вы разговаривали с ним? И кстати, где вы расстались?

КОРДА. Вас очень беспокоит правый карман, господин Элерс, достаньте то, что там лежит…

Капитан Корда сунул руку под газету и вытащил оттуда складной нож. Он нажал пружину, и из рукоятки со звоном выскочило узкое и длинное лезвие.

– Ничего себе игрушка, – сказал Леденев.

– Вот это и было у него в кармане. Когда мы приехали за ними на судно, я заметил, как Элерс, собираясь ехать с нами, все хватался за карман, пытался избавиться от этой штучки.

– Но нож сам по себе – еще не улика, – сказал Нефедов, – хотя доктор Хворостенко и говорит, что удар нанесен примерно таким ножом.

– Таких ножей, как этот, в Гамбурге или ином иностранном порту полно в магазинах, – сказал Юрий Алексеевич. – А крови на нем нет?

– Нет. Все чисто, – ответил Корда.

– Интересно, Джон Хьюстон, механик с английского судна, – его допрашивал Бессонов, – говорит, что видел Элерса во сне, – произнес начальник уголовного розыска. – Он настолько перебрал в тот вечер, что спутал сон с явью. Где и при каких обстоятельствах он с Элерсом расстался, естественно, не помнит…

– А что говорит обо всем этом боцман Хилльмер? – спросил Юрий Алексеевич.