Юрий Давыдов - Капитаны ищут путь

Со сладостным остервенением моется команда «Рюрика» в жарко натопленной баньке на берегу острова Уналашка. Красные, потные, разомлевшие выходят моряки в предбанник, надевают свежее исподнее, предвкушают чарочку, без которой, известно, после мытья да парилки никак не обойтись.

– Эх, братцы мои, семь пудов сняло, семь на семь потов сошло. Баня парит, баня правит.

– Давай, давай, – поторапливает боцман, – шевелись, живей на корабль, пущай другие…

Три недели, как «Рюрик» ушел из залива Коцебу, оставив за кормой несбывшиеся надежды. Три недели ходил у берегов Азии и Аляски. Моржи поднимали клыкастые головы, киты взметывали фонтаны, а один из них, наглое чудище, облепленное ракушками и водорослями, окатил палубу «Рюрика», как из пожарной кишки.

Это нагромождение страшных утесов, – писал капитан «Рюрика», – заставляет человека размышлять о великих превращениях, которые некогда здесь последовали, ибо вид и положение берегов рождают предположение, что Азия некогда была соединена с Америкой.

В зимние месяцы, согласно инструкции, «Рюрик» должен был заняться повторными исследованиями на юге Тихого океана.

Стояла уже середина сентября, бриг был изготовлен к походу. Прощаясь с Уналашкой, капитан вручил местному начальнику перечень всего необходимого для будущих атак на Северо-западный проход. Ни капитан, ни его экипаж не отрешились от поисков, и Коцебу просил жителей Уналашки смастерить еще пять байдар, нанять в помощь матросам алеутов и раздобыть толмача, знающего язык туземцев Аляски.

…Дон Луи отродясь не марал столько бумаги в один присест. Прежде всего – изложить суть дела калифорнийскому губернатору дону Паоло Венченте де Сола. И дон Луи излагает без особой, признаться, точности:

В четыре часа дня русский корабль, под названием «Рюрик», водоизмещением в 200 тонн, с командой в 40 человек, включая офицеров, бросил якорь в порту. Его командир Коцебу, тот самый, чье имя упомянуто в королевском приказе от 27 июня прошлого года.

Закончив письмо и присыпав его песком, лейтенант берет другой лист.

Я, – продолжает дон Луи, – переписываю Вам следующий королевский приказ… Ваше высокопревосходительство, так как король был извещен послом России, что его император собирается послать русский корабль, под названием «Рюрик» и под командованием Коцебу, в научную экспедицию вокруг света, его величество полагает, что испанские должностные лица в Южной и Северной Америке будут благосклонно принимать упомянутый корабль, если он появится в каком-либо порту. Как королевский приказ, я сообщаю это Вашему высокопревосходительству с тем, чтобы поставить Вас в известность.

Да хранит Вас бог много лет.

Уф, святая Мария, еще одна копия, и, пожалуй, длиннее первой. Подписана в Лондоне два месяца спустя после мадридской. Подписана испанским послом в Англии. Дон Луи Аргуэлло, вздохнув, прогоняет дерзкую муху, успевшую запятнать пышный титул посла, и опять склоняет голову.

…обеспечить сохранность и не создавать никаких препятствий кораблю Коцебу, – рукой, привычной к пистолету, а не к гусиному перышку, переписывает начальник «президио», – и по возможности оказывать ему помощь, согласно доброй воле, миру и дружественному союзу с Россией, который, можно надеяться, будет длиться вечно, если будут существовать дружеские чувства. Согласно сказанному выше, я даю сей документ с печатью посольства и скрепленный фамильной печатью в Лондоне.

– Ох, слава те, господи, все кажется… – И дон Луи зовет курьера.

Красавец солдат щелкает шпорами, прячет пакет за пазухой и скачет на рысях в Монтерей, к губернатору.

Старик Румянцев не напрасно привел в ход старые дипломатические связи: документы, выправленные русскими послами и консулами, помогали Коцебу. В Сан-Франциско, куда «Рюрик» прибыл второго октября после быстрого и бурного перехода из Уналашки, был он встречен весьма приветливо.

В дни калифорнийской стоянки Коцебу посетил две духовные миссии – святой Клары и святого Франциска. Замечания его, если бы они были высказаны там же, в Калифорнии, наверняка охладили бы гостеприимство испанских хозяев. Конечно, Коцебу мог бы возразить, что истина, дескать, дороже. Он, наверное, промолчал. Но уж в своих записках душой не покривил. Не просвещение «диких» светом христианства увидел он, а просто-напросто бесшабашный грабеж.

Мессионеры уверяли нас, – иронически отмечал Коцебу, – что этих дикарей весьма трудно обучать из-за их глупости, но я полагаю, что господа не много заботятся об этом. Кроме того, они рассказывали нам, что индейцы приходят из дальних внутренних частей этой страны и добровольно им покоряются (в чем мы, однако, тоже усомнились).

Сомнения капитана подтвердились, когда он увидел невольников на плантациях католических пастырей, а потом и казармы, в тюремном смраде которых из тысячи индейцев ежегодно умирало триста.

Первый день ноября застал «Рюрика» снаряженным к океанскому плаванию. Шамиссо переправил на борт коллекцию калифорнийских растений. Эшшольц – мешок минералов, а Хорис – многочисленные рисунки.

Теперь путь лежал к Гавайским островам.

Размеренно потекла жизнь на двухмачтовом бриге. Честно, поровну делят вахты начальник экспедиции и лейтенант Шишмарев. Разбирает свои гербарии, попыхивая трубкой, Шамиссо. Доктор Эшшольц сортирует минералы, упаковывает в маленькие ящики. А вечерами все слушают удивительные истории Эллиота де Кастро.

Португалец попал на бриг в Сан-Франциско. Он упросил Коцебу доставить его на Гавайи. Ого-го, ему было чем развлечь слушателей! Куда там и Петеру Шлемилю – герою сказки Шамиссо: приключения Эллиота де Кастро – авантюриста и бродяги, то богача, то нищего – вот это феерия! Его сжигало солнце Буэнос-Айреса, он мерз на Аляске, задыхался в джунглях, нежился в «соломенных дворцах» островных королей и дрых под забором, завернувшись в дырявый плащ.

Острова легли у северной кромки тропической зоны Тихого океана. При мысли о Сандвичевых островах [старое название Гавайских островов] мореходу тотчас вспоминается судьба Кука. Для Коцебу участь знаменитого англичанина имела особое значение…

Джеймс был замыкающим в ряду тех, кто на протяжении веков штурмовал Северо-западный проход. Отто, волею Румянцева и Крузенштерна, был первым, кто возобновил борьбу после долгого антракта. Кук открыл архипелаг в 1778 году и дал ему имя тогдашнего лорда адмиралтейства графа Сандвича; после неудачного плавания на севере Кук вернулся к берегам архипелага. Теперь Коцебу правил к Сандвичевым островам с тем же, что и Кук, замыслом: зимние месяцы – югу, летние – северу.