Хэммонд Иннес - Крушение «Мэри Дир», Мэддонс-Рок

— А как насчёт «Пинанга»?

Ивэнс повернул голову в мою сторону, глаза его сузились.

— Что ты сказал?

— «Пинанг», — повторил я. — Вы говорили о странных судах. Я подумал, что более необычное найти труд…

— Что ты знаешь о «Пинанге»? — перебил меня матрос со сломанным носом.

— Я только слышал о нём, — быстро ответил я. Они пристально наблюдали за мной. Их тела напряглись, казалось, они готовы броситься на меня. — Я живу в Фалмуте. Матросы, плававшие по китайским морям, часто говорили о «Пинанге». Ивэнс подался вперёд.

— А с чего ты решил, что я плавал на «Пинанге»?

— Капитан Хэлси был там шкипером. Хендрик — первым помощником — объяснил я. — Мне говорили, что вы и матрос по фамилии Юкс…

— Юкс — это я, — прорычал сосед Ивэнса. Мне не понравился их вид. Загорелая рука Юкса, лежащая на столе, медленно сжалась в кулак. Даже лишённая указательного пальца, она была размером с кузнечный молот.

— Я слышал, что прежде вы плавали с Хэлси, и подумал, что вы были с ним и на «Пинанге».

— Нет, не были, — отрезал Юкс.

— Значит, ошибся, — я повернулся к Берту. — Пошли, пора менять Силлза.

Юкс отодвинул стул и тоже начал подниматься, но Ивэнс удержал его.

— Что это с ним? — спросил Берт, когда мы вышли на палубу. — Ты упомянул это судно, и они перепугались до смерти.

— Пока не знаю, — ответил я.

В тот вечер произошло ещё одно событие. Берт сменил Силлза за час до полуночи. Я лежал в гамаке и дремал, когда тот вошёл в стальную каюту и спросил:

— Вы не спите, капрал?

— Что такое?

— Вы не станете возражать, если я лягу в одну из шлюпок? Качка очень вымотала меня, и на свежем воздухе мне лучше.

— На корабле не разрешается залезать в шлюпки, — ответил я. — Но мне всё равно, где ты будешь спать.

Он вышел, и я уже засыпал, когда он появился вновь и потряс меня за плечо.

— Чего тебе? — спросил я.

— У вас есть фонарик? — возбуждённо прошептал Силлз.

— Нет. Зачем он тебе? Что стряслось?

— Я залез в шлюпку и начал устраиваться поудобнее, когда почувствовал, что доски по правому борту отошли вниз. Они совсем не закреплены. Можете убедиться сами.

Я вылез из гамака, надел башмаки и пошёл за ним. Он собирался лечь в шлюпку номер два. Я поднял руку и провёл пальцами по рёбрам толстых досок. Дерево намокло от солёных брызг. Внезапно одна из досок подалась, затем другая, третья… Пять штук не были закреплены, но без фонаря оценить повреждения оказалось невозможным. Если бы с «Трикалой» что–нибудь случилось, нам предстояло спасаться именно в этой шлюпке, и мне очень не понравились разболтанные доски её борта.

— Пойду вниз и поставлю в известность мистера Рэнкина, — сказал я.

Рэнкина я нашёл в каюте стармеха. Вновь тот лежал на койке, а Рэнкин сидел у него в ногах. Они играли в карты.

— Ну, что у вас, капрал? — хмуро спросил Рэнкин.

— Я пришёл доложить, что шлюпка номер два непригодна к плаванию. Необходимо сообщить об этом капитану.

— О чём вы говорите, чёрт побери? — рявкнул Рэнкин. — Нам поручено охранять спецгруз, а не шляться по судну.

— Тем не менее, в шлюпке расшаталось несколько досок, и капитан должен знать об этом.

— А вы–то как узнали?

— Силлз залез в шлюпку, чтобы поспать на свежем воздухе, и…

— Мой Бог! — Рэнкин швырнул карты на одеяло. — Как у вас хватило ума разрешить вашим людям спать в шлюпках?

— Сейчас это не важно, — я начал сердиться. — Я сам смотрел шлюпку. Пять досок не закреплены, и, по моему мнению, шлюпка в таком состоянии непригодна для плавания.

По вашему мнению! — фыркнул Рэнкин. — Мой Бог! Можно подумать, что вы адмирал флота, а не паршивый капрал. Что вы смыслите в шлюпках? Да вы не отличите катер от решета.

— Я на море всю жизнь, — резко ответил я. — И разбираюсь в шлюпках получше вашего. Если «Трикала» пойдёт ко дну, нам придётся спасаться на этой шлюпке, и я докладываю вам, что она непригодна к плаванию. И настаиваю на том, чтобы вы известили капитана.

Рэнкин долго смотрел на меня, а затем повернулся к стармеху.

— Как часто проверяются шлюпки? — спросил он.

— О, почти каждую неделю, — ответил стармех. — Как раз в Мурманске Хендрик и кто–то из матросов возились с ними.

— Я так и думал, — Рэнкин вновь взглянул на меня. — Вы слышали, Варди? Так что перестаньте паниковать.

— Мне безразлично, когда ими занимался мистер Хендрик и с кем. Сейчас шлюпка непригодна к плаванию. Пойдёмте, вы убедитесь сами.

Рэнкин заколебался.

— Я осмотрю её утром. Если шлюпка окажется не в порядке, я скажу капитану Хэлси. Это вас устроит?

— Лучше бы осмотреть её немедленно, — ответил я.

— Это невозможно. Вы прекрасно знаете, что такое светомаскировка. А в темноте чинить шлюпку, если она действительно повреждена, бесполезно.

И я вышел из каюты. Ровный гул двигателей успокаивал, и я уже начал подумывать, не пригрезились ли мне расшатанные доски? Но одна фраза стармеха не давала мне покоя: «Хендрик и кто–то из матросов возились со шлюпками в Мурманске». Я заглянул на камбуз и, поболтав с коком, как бы невзначай спросил:

— Вы обратили внимание, что мистер Хендрик и кто–то из матросов что–то делали со шлюпками, пока «Трикала» стояла в Мурманске?

— Кажется, они что–то чинили, — сонно ответил кок, поглаживая кота, который мурлыкал у него на коленях.

— А что с ними случилось?

— Понятия не имею.

— А с кем он работал? — Я ничего не подозревал, мне просто хотелось узнать фамилию матроса, работавшего с Хендриком, чтобы спросить, что они делали со шлюпками. Но от ответа кока по спине у меня побежали мурашки.

— С Юксом, — сказал он под довольное урчание кота. Юкс! Юкс на руле с двух до четырёх утра. Юкс в шлюпке с Хендриком. Юкс, весь подобравшийся при упоминании о «Пинанге». Я поднялся на палубу и долго мерил её шагами, терзаясь сомнениями и неопределённостью.

В час я сменил Берта, в час ночи 5 марта 1945 года. Я стоял в полной темноте, лишь впереди, на корме «Американского купца», виднелись две точки света. Медленно текли минуты. Два часа. Юкс заступил на вахту. Почему поменяли вахтенных? Что имел в виду Хэлси, сказав о плохой погоде: «Это нас устроит»? Два пятнадцать. Я посмотрел в темноту. Две яркие точки на корме «Американского купца» исчезли. Сплошная тьма окутала «Трикалу». А вокруг ревели волны. Я пошёл к мостику. Внезапно мою левую щеку обдало солёным душем. Я понял, что мы меняем курс и поэтому пропала корма «Американского купца». Может, получено предупреждение о появлении подлодок. Я знал, что конвой переходил на зигзагообразный курс, если неподалёку появлялись фашистские хищницы. Но я не слышал взрывов глубинных бомб. По железным плитам мостика прогремели шаги. Я взглянул на фосфоресцирующие стрелки часов. Половина третьего. Ещё полчаса, и на вахту заступит Силлз. Шесть минут спустя «Трикалу» потряс ужасный взрыв.