Питер Бенчли - Девушка из Моря Кортеса

Но манта-рэй не подал никаких признаков того, что ему больно, не сжался и не дернулся. Либо рана была столь глубокой, что прикосновение к ней не задевало чувствительных нервных окончаний на поверхности тела, либо манта-рэи вообще не чувствуют боли. Как бы там ни было, Паломе удалось очистить рану и отрезать лохмотья нагноившейся плоти.

Ощущения в голове и груди говорили ей, что у нее еще есть немного времени — полминуты или чуть больше — до того, как нужно будет срочно подниматься на поверхность. Пользуясь руками, как хирургическим инструментом, Палома подтянула куски растерзанного мяса к середине раны, стараясь заставить их слипнуться вместе, чтобы рано или поздно рана заросла.

Занятие это не было беззвучным — куски мяса издавали хлюпающие звуки, и сама Палома с шумом выпускала целые потоки пузырьков. От движения пульс в ее висках сделался более настойчивым. Все эти звуки и ее непростое занятие отвлекли Палому настолько, что она не услышала звука лодочного мотора, который гудел прямо над ее головой.

Теперь ей срочно надо было всплывать. Она оттолкнулась от спины манта-рэя, взмахнула один раз руками и стала подниматься, помогая себе ритмичными движениями ног. Только благодаря привычке смотреть вверх при всплытии, которую привил ей отец, Палома подняла взгляд, чтобы не натолкнуться головой на дно своей лодки.

Глядя вверх, она ожидала увидеть поверхность воды или небо. Вместо этого она увидела лицо Хо, пристально смотрящее на нее сквозь ведро с прозрачным дном. На нем была написана злорадная ухмылка, до неузнаваемости искаженная преломлением в воде.

Палома в ужасе отпрянула, поперхнулась и снова посмотрела наверх, чтобы убедиться, что это ей не привиделось. Тут она увидела, как Хо сунул руку в воду и помахал ей.

Палома выскочила на поверхность и ухватилась за уключину лодки. Хо обвязал трос вокруг якорной веревки, сброшенной Паломой, и теперь их лодки были пришвартованы друг к другу.

Он по-прежнему смотрел под воду сквозь ведро со стеклянным дном.

— Матерь Божья! Вот это монстр! Как тебе удалось его поймать?

— Дай-ка и мне посмотреть, — сказал Индио.

Сердце Паломы колотилось так, что она слышала его биение и чувствовала пульсацию в горле. Она глубоко вздохнула и попыталась успокоиться, овладеть собой, прежде чем будет разбираться с братом, с Индио и — о чудо! — внезапно выздоровевшим Маноло, который с довольным видом восседал на носу лодки. Первым ее побуждением было наброситься с криком на Хо, выплеснуть на него весь свой гнев за его предательское вторжение.

Но их было трое против нее одной, и ей вряд ли удалось бы чего-то добиться, придя в ярость. Скорее всего, они просто посмеются над ней, отчего она почувствует еще большее унижение.

— Как же тебе удалось его поймать? — снова спросил Хо.

— Я не ловила его, — сказала Палома. — И он вовсе не пойман.

— Он что, мертв?

— Нет.

Индио, который все еще пялился в воду через ведро, воскликнул:

— Вы только посмотрите на них! Да это же настоящий рыбный базар! Золотая жила!

Палома испытала приступ тошноты, и у нее закружилась голова. Хотя она все еще была погружена в воду, по лбу у нее катились капли пота.

— Я же говорил тебе, — сказал Хо, обращаясь к Индио. — Она приплывает сюда вовсе не за тем, чтобы изучать креветок.

— Да, ты был прав.

— А ты мне не верил, — продолжал Хо и передразнил: — «Давай останемся тут. Давай останемся тут». Впредь слушай, что тебе говорят.

— Ладно, ладно, — ответил Индио. — Я же признал, что ты был прав. Я беру свои слова назад. Теперь давай займемся рыбой.

— Не смейте! — закричала Палома.

Маноло засмеялся:

— Рыба тут кишмя кишит, а ты говоришь, чтобы я ке ловил ее. Рыба для того и существует, чтобы ее ловить.

— Ошибаешься, — сказала Палома, подтягиваясь к носу своей лодки. — Вряд ли Бог создал что-либо на земле только для того, чтобы ты это уничтожал.

Уцепившись одной рукой за якорную веревку, Палома извлекла из-за пояса нож и перерезала трос, которым была привязана лодка брата. Трос был натянут течением, и острое лезвие моментально разрезало волокна с характерным звуком.

Лодку тут же отнесло в сторону, и леска, которую держал в руках Маноло, переплелась с болтающимся тросом.

Вне себя от злости, Хо вскочил на ноги и, осыпая Палому проклятиями, рванул шнур лодочного мотора. Шнур остался у него в руках. Проклиная и Палому, и шнур, и все на свете лодки, и море, Хо кое-как привязал шнур на место и снова дернул. Мотор встрепенулся и заглох. Тогда гнев Хо обрушился на свечи зажигания, на карбюратор, на бензин.

Уцепившись за якорную веревку, Палома наблюдала, как Хо покачивается на корме своей лодки, рискуя опрокинуть ее вверх дном. Потом она увидела, как мотор завелся, выпустив облако голубого дыма, и лодка, описав круг, устремилась в ее сторону. Палома быстро забралась в свою пирогу, зная, что гнев брата слеп и опасен и что он вполне может пригрозить ей тем, что направит лодку прямо на нее. Он, конечно, вряд ли выполнит свою угрозу, но может и переехать ее по случайности.

Не сворачивая в сторону, лодка Хо на полной мощи приблизилась к пироге. Только когда между ними оставалось всего лишь три-четыре метра, Хо вырубил мотор, и лодка замерла в пятнадцати сантиметрах от пироги. Поднявшаяся волна накренила пирогу, и Палому чуть не выбросило за борт.

Маноло, побагровевший от гнева, обмотал носовой трос вокруг якорной веревки пироги и крепко затянул. Его леска тугой спиралью обвилась вокруг троса. Он попытался распутать ее, но, разматывая ее с одного конца, все больше затягивал с другого. Наконец он плюнул и перерезал леску ножом. Швырнув леску в Хо, он огрызнулся:

— Если ты не можешь заставить ее вести себя подобающе, это сделаю я!

— Не волнуйся, — ответил Хо. — Я с ней справлюсь.

— Хо, ты только взгляни, — сказал Индио, обозревая подводную гору через выставленное за борт ведро с прозрачным дном. — Это же кабрио, их тут дюжины! И каранксы — наверное, целый миллион!

Хо посмотрел на сестру и сказал, передразнивая:

— Ага, «там не на что смотреть». Так я и думал, что тебе нельзя доверять.

Палома была ошеломлена.

— Мне нельзя доверять?! А кто сказал, что хочет поучиться нырять?

— Я. Я и сейчас хочу.

— Нырять, чтобы узнавать новое, изучать животных?

— Да, именно так.

— О нет! Все, что тебе надо, это убивать несчастную рыбу.

— Вовсе нет, — ухмыльнулся Хо. — Да, сейчас я хочу убивать рыбу, а потом я захочу поучиться чему-то новому. Когда я продам столько рыбы, что мне хватит денег на то, чтобы выбраться отсюда, тогда-то я и стану учиться — только в Мехико.

Палома снова выхватила из-за пояса нож и направилась к тросу.