Йен Лоуренс - Пираты

Я взглянул на Эбби и прищурился, так сверкал его стеклянный протез.

– Вы думаете, что на свете еще есть пираты?- Мне хотелось услышать его мнение.

– Пираты? Пиратишки! Разбойники! – Он словно хотел подчеркнуть свое презрение к ним.- Если держаться подальше от Испаньолы, Кубы и Нью-Орлеана, то скорее встретишь в море кенгуру, чем пирата.

Нельзя было понять, радует его это или огорчает. Но на отношение мистера Эбби к Горну пираты ни в коей мере не влияли.

– Цепи! Да если подпустить их на длину цепей, то бой уже проигран!

Он стукнул кулаком по борту и выругался:

– Скорей бы мы дошли до Ямайки, чтоб этот выскочка сошел с судна.

– Он не останется на берегу, – огорчил я Эбби.

Канонир уставился на меня широко открытым глазом:

– Вы записали его в команду!

– Да. Он поставил в журнале свою метку' альбатрос.

– Он и есть альбатрос,- проворчал Эбби. – Никогда не касается суши. Все видит и редко говорит. Поверьте мне, мистер Спенсер, никогда от альбатросов проку не бывало. Никогда. И горе тому, кто ему навредит.

Легенды о Горне и его сундуке порхали по шхуне как птицы. Джордж Беттс рассказывал, что в сундуке куча пистолетов, Гарри Фримэн утверждал, что так гремят только шаманские гадальные кости, И все же впоследствии подтвердилась версия Роланда Эбби, хотя он, как и остальные члены экипажа, в этот странный и таинственный сундук не заглядывал.

– Мне и не надо туда заглядывать,- сказал однажды Эбби. Он был экспертом по Ионам, по собственному мнению.- Я знаю, что внутри.

– Тогда расскажите мне – предложил я. И услышал его историю, которую потом пересказал Баттерфилду.

Склонялся к вечеру двенадцатый день пребывания Горна на борту «Дракона». Я сидел в зашторенной, как всегда, каюте капитана, который обрабатывал данные своих наблюдений.

– Эбби утверждает, что он знает о содержимом сундука Горна, – сообщил я.

– Да? -г- Баттерфилд пролистывал свои таблицы.- И что же там?

– Сундук набит кусками дерева и металла. Горн переправляется с одного судна на другое и на каждом что-нибудь прихватывает.

Капитан хмыкнул:

– Странное хобби. И к чему бы это, как мистер Эбби считает?

Я попытался передать все словами самого Эбби. Живо представились мне сверкающий стеклянный глаз, морщинистое лицо, обрамленное седыми волосами.

– Все эти деревяшки и железки нужны Горну для его магии Ионы, для колдовства.

Капитан безудержно расхохотался. Закончив смеяться и вытирая глаза, он повторил:

– Магия Ионы. Ты-то хоть в эту ерунду не веришь, Джон?

– Нет, сэр, – сказал я, хотя, честно говоря, не знал, что и думать.- Но другие могут поверить. Боюсь, Эбби убедит их.

Баттерфилд набрасывал числа на листке бумаги.

– И что бы ты предпринял, Джон?

– Надо предложить Горну открыть сундук и положить конец пересудам.

– И потерять его доверие? – возразил капитан. Он открыл свои математические таблицы, и у меня голова пошла кругом от вереницы цифр.- Нет, лучше оставим все как есть.

– И что будет дальше?

– Я думаю, все утрясется. – Он вел пальцем по колонкам чисел. – Нашего мистера Эбби задевает, что команда его ни во что не ставит. Поэтому он и на Горна злится.

Капитан снова углубился в вычисления. По угловым показаниям секстанта он определял наше местоположение, и мне это казалось колдовством. Двадцать дней подряд он пытался преподать мне эту науку, но я всегда был слаб в математике и ничему не научился, В конце концов мы прекратили занятия. Сейчас я впервые присутствовал при его работе с показаниями секстанта с того дня, как Горн поднялся на борт.

Я следил за ним и ждал того момента, когда он схватит карандаш, сделает на карте отметку и скажет мне: «Раз, два, три, вот где мы, посмотри!» Очень часто обращался он ко мне таким образом раньше.

Но в этот раз в его голосе слышалось сомнение:

– Или где-то рядом, надеюсь.

Я посмотрел на карту и увидел, что крестики на ней вели себя странно. Сначала, от Ла-Манша, они шли к югу и к западу четко и регулярно, но потом следовал скачок в сторону и регулярность нарушилась. Отсчитав от последнего крестика назад, я увидел, что порядок нарушился в тот день, когда из-за Маджа сломался секстант.

– Вы знаете, где мы находимся?

– Неточно,- признал Баттерфилд, – Секстант врет.- Баттерфилд ткнул карандашом в последний крестик.- Видишь? Он говорит, что мы здесь, но я знаю, что это не так.

– Где же мы тогда?

Он отхватил карандашом обширный участок вокруг крестика:

– Где-нибудь в пределах этого кружка. Но это не так уж и важно. Куда-нибудь да приплывем.

Я потряс головой, чувствуя легкое головокружение:

– А почему они дальше друг от друга?

– А ты как думаешь?

– «Дракон» идет быстрее, – сообразил я.

– Правильно.

– Мы летим с закрытыми глазами, – ужаснулся я.

Он улыбнулся:

– В каком-то смысле да. Но если ветер не изменится, мы все равно прибудем в Вест-Индию, просто немного не туда, куда направлялись.

– Вы купите в Кингстоне новый секстант? Капитан посмотрел на меня укоризненно:

– Секстанты не лимоны, Джон. Их из корзины не вынешь. – Он покачал головой.- Этот секстант старше тебя, он сопровождает меня всю жизнь, и менять его я не собираюсь. Когда я узнаю ошибку, я ее просто учту.

Я едва его слушал. Глядя на карту, считая кресты, я осознавал, чтЬ все в действительности началось с того дня, когда на «Драконе» появился Горн. Казалось, он вдохнул в шхуну новую энергию и послал по новому назначению, к какому-то месту, известному только «Дракону» и ему.

– Черт бы побрал этого Маджа! – Баттерфилд бросил карандаш, который упал на карту и замер.

Неподвижно висела лампа, не колыхались шторы: Горн стоял у штурвала. Его тень через световой люк упала на стол и на карту.

– А, Горн,- пробормотал Баттерилд.

– Вы не думаете, что он – Иона?

– Нет, конечно. Скажешь тоже.

– А почему?

– Открой Библию, Джон. Пророк Иона пытался удрать от Господа, когда поднялся шторм, чуть не погубивший судно. Да, Бог наслал шторм, Бог усмирил море, когда Иона сиганул с борта. Но зачем? Чтобы спасти судно? Еще чего! Чтобы спасти пророка, Джон. Бог ни за что не дал бы пророку утонуть.

Насчет Библии с Баттерфилдом не поспоришь. Он знает Священное Писание назубок. Но очевидно было, что многое изменилось, с тех пор как Горн ступил на борт. Дэйна Мадж из-за поломки секстанта стал опальным членом команды, причем на него злился не только капитан, все знали, что такое секстант на судне. Мистер Эбби пребывал в скорби, капитана одолевало беспокойство из-за неопределенности маршрута. Усилившийся ветер тем временем гнал шхуну неведомым курсом.

Баттерфилд отложил секстант и книги таблиц. Я посмотрел на тень Горна, двигающуюся по столу. Заметно было даже движение его руки, лежащей на штурвале.