Cecil Forester - Под стягом победным

Только начинало светать, тьма только засеребрилась легчайшим перламутром, черная дымка лишь слегка посерела, когда к Хорнблауэру подошел Браун.

– Прошу прощения, сэр, но мне показалось, там вроде что-то вырисовывается. По левому борту, сэр – вон там видите, сэр?

Хорнблауэр вгляделся во тьму и увидел маленький сгусток темноты, который возник на мгновение и тут же исчез – глаза устали всматриваться.

– Что это по-твоему?

– Когда я впервые увидел, мне показалось, что это корабль, но в таком тумане, сэр…

Это может быть французский военный корабль – с такой же степенью вероятности, с какой, заходя из-под туза сам-четвертый, рискуешь напороться на бланкового короля. Скорее всего, это английское военное судно, или на худой конец купеческое. Безопаснее всего подойти к нему с подветренной стороны: тендер может идти круче к ветру, чем корабль под прямыми парусами, и в случае чего успеет спастись под покровом тумана, темноты и внезапности.

– Мистер Буш, похоже, под ветром корабль. Разверните на фордевинд и держите на этот корабль, пожалуйста. Приготовьтесь по моей команде повернуть оверштаг. Браун, пошел грота-шкот.

В голове мигом прояснилось. Пульс, правда, участился – неприятно, но в тревожную минуту это случалось всегда. Тендер выровнялся на новом курсе, и с развернутым влево грота-гиком двинулся по мглистой воде. В какую-то секунду Хорнблауэр испугался, что Буш захочет пересечь линию ветра носом, и хотел его упредить, но он сдержался – Буш опытен и не станет рисковать в такую минуту. Хорнблауэр напряженно вглядывался в темноту, над водой плыл туман, но в том, что впереди корабль, сомневаться уже не приходилось. Поставлены одни марсели – значит, это почти наверняка английский корабль из тех, что следят за Брестом. Они вошли в новую полосу тумана, а когда вышли, корабль был гораздо ближе. Брезжил рассвет, паруса слабо серели в предутреннем свете.

Они были уже возле корабля.

Внезапно тьму разорвал окрик, высокий, пронзительный, почти не искаженный рупором – кричал голос, окрепший в атлантических штормах.

– Эй, на тендере! Что за тендер?

При звуке английской речи у Хорнблауэра отлегло от сердца. Он расслабился: нет нужды поворачивать оверштаг, мчаться против ветра, искать убежища в тумане. С другой стороны, прежние смутные тревоги обретают реальность. Он тяжело сглотнул, не в силах произнести ни слова.

– Что за тендер? – нетерпеливо повторил голос.

Пусть будущее мрачно, он не спустит флагов до последнего, и, если его карьере суждено окончится, пусть она окончится шуткой.

– Его Британского Величества вооруженный тендер «Аэндорская волшебница», капитан Горацио Хорнблауэр. Что за корабль?

– «Триумф», капитан сэр Томас Харди… как вы сказали?

Хорнблауэр рассмеялся про себя. Вахтенный офицер начал отвечать машинально и успел назвать корабль и капитана прежде, чем до него дошло: с тендера ответили нечто совершенно невероятное. «Аэндорская волшебница» захвачена французами больше года назад, капитана Хорнблауэра шесть месяцев как нет в живых.

Хорнблауэр повторил еще раз, Буш и Браун громко хихикали – шутка явно пришлась им по вкусу.

– Подойдите к подветренному борту, и без фокусов, не то я вас потоплю, – крикнул голос.

С тендера было видно, как на «Триумфе» выдвигали пушки. Легко вообразить, что творится сейчас на борту: будят матросов, зовут капитана – сэр Томас Харди, должно быть, флаг-капитан покойного Нельсона, бывший с ним при Трафальгаре, на два года старше Хорнблауэра в списке капитанов. Хорнблауэр знал его лейтенантом, хотя с тех пор дороги их почти не пересекались. Буш провел тендер под кормой двухпалубника и привел к ветру у другого борта. Быстро светало, можно было разглядеть корабль во всех подробностях – он лежал в дрейфе, мерно покачиваясь на волнах. У Хорнблауэра вырвался протяжный вздох. Суровая красота корабля, две желтые полосы по бортам, черные пушечные порты, вымпел на грот-мачте, матросы на палубе, красные мундиры пехотинцев, выкрики боцмана, подгоняющего зазевавшихся матросов – знакомые картины и звуки означали конец плену и бегству.

С «Триумфа» спустили шлюпку, и она, приплясывая на волнах, побежала к тендеру. Через борт перемахнул молоденький мичман – на боку кортик, лицо заносчивое и недоверчивое, за спиной четверо матросов с пистолетами и абордажными саблями.

– Что все это значит? – Мичман оглядел палубу, пленников, которые терли заспанные глаза, одноногого штатского у румпеля и человека в королевском мундире с непокрытой головой.

– Обращайтесь ко мне «сэр», – рявкнул Хорнблауэр, как рявкал на мичманов с тех пор, как сделался лейтенантом.

Мичман посмотрел на мундир с золотым позументом и нашивками – явно перед ним капитан с более чем трехлетним стажем, да и говорит властно.

– Да, сэр, – отвечал мичман несколько оторопело,

– У румпеля лейтенант Буш. Останетесь с матросами в его распоряжении, пока я поговорю с вашим капитаном.

– Есть, сэр, – отозвался мичман, вытягиваясь по стойке «смирно».

Шлюпка мигом доставила Хорнблауэра к «Триумфу» Старшина поднял четыре пальца, показывая, что прибыл капитан, но морские пехотинцы и фалрепные не встречали Хорнблауэра у борта – флот не может оказывать почести всяким самозванцам. Однако Харди был на палубе – громадный, на голову выше остальных. При виде Хорнблауэра его мясистое лицо осветилось изумлением.

– Господи, и впрямь Хорнблауэр, – сказал Харди, шагая вперед с протянутой рукой. – С возвращением, сэр. Как вы здесь оказались, сэр? Как отбили «Волшебницу»? Как…

Харди хотел сказать «как вернулись с того света?», но такой вопрос припахивал бы невежливостью. Хорнблауэр пожал протянутую руку и с удовольствием ощутил под ногами шканцы линейного корабля. Он не мог говорить, то ли от полноты сердца, то ли просто от усталости, во всяком случае, на вопросы Харди он не ответил.

– Идемте ко мне в каюту, – любезно предложил Харди. Флегматик по натуре, он, тем не менее, способен был понять чужие затруднения.

В каюте, на обитом мягкими подушками рундуке, под портретом Нельсона в переборке, Хорнблауэр немного пришел в себя. Вокруг поскрипывала древесина, за большим кормовым окном колыхалось море. Он рассказал о себе, вкратце, несколькими сжатыми фразами – Харди, сам немногословный, слушал внимательно, тянул себя за ус и кивал после каждой фразы.

– Атаке на Росас был посвящен целый «Вестник», – сказал он. – Тело Лейтона привезли в Англию и похоронили в соборе Св. Павла.

У Хорнблауэра поплыло перед глазами, приветливое лицо и пышные усы Харди скрыл туман.

– Так он убит? – спросил Хорнблауэр.

– Умер от ран в Гибралтаре.