Виктор Устьянцев - Океан не спит

Николай подошел, прочитал заголовок «Кто же прав?» и уже хотел было сказать, что не знает, но тут его взгляд упал на подписи. Он никак не ожидал увидеть статьи Коротаева и Савина в одном номере, да еще под одним заголовком, и поэтому растерялся.

— Вообще-то обе эти статьи готовил я, — сказал он и со страхом подумал: «Неужели опять что-нибудь не так?»

— А если не вообще, а конкретно? — усмехнулся адмирал.

— Конкретно — тоже я.

— Очень правильно сделали, что поставили их рядом. Этот, как его? — Адмирал заглянул в газету. — Этот Коротаев при таком соседстве оказался в положении той самой унтер-офицерской вдовы, которая сама себя высекла. Он что, и в самом деле дурак?

— Нет, я бы не сказал этого. Работает много, добросовестно, но, как бы вам сказать, отстал, что ли. Полк у них, как вы знаете, лучший, и, наверное, в этом есть какая-то доля и его работы. Но даже он мог бы делать значительно больше, отрешись он от формализма. А ведь порой на этот формализм мы сами их толкаем.

— Кто это «мы»?

— Ну, хотя бы газета. И, если откровенно, вы тоже.

— Я? Интересно, каким образом?

— Что спрашивать с Коротаева, если вы точно такие же статьи подписываете своим именем.

— Постой, когда это было? — Командующий от неожиданности даже перешел на «ты», что для него было не грубостью, которой он вообще не отличался, а знаком особого расположения.

И Николай уже совсем смело продолжал:

— А вы почитайте хотя бы последнюю вашу статью, что в «Красной звезде» напечатана.

— Чем она тебе не нравится?

— Скучная и… пустая статья. Нет в ней ни мысли, ни чувства. Вот вчера я слушал вас на разборе. Сколько интересных раздумий и наблюдений было высказано, не одну отличную статью можно написать. Но ведь вы об этом никогда не пишете!

— А, как думаешь, почему?

— Да потому, что вы ни одной статьи не написали сами. Вы их только подписываете. А пишет их за вас инструктор политуправления или наш брат газетчик. А отсюда и наш, а не ваш кругозор. Стараемся, чтобы поглаже сделать, с ваших же прошлогодних статей сдираем целыми кусками. Потому что это — «верняк». Может, вам иногда и не нравится, поморщитесь, но подпишете. А потом… — Николай умолк, решив, что и так уже наговорил много лишнего.

— Что потом? — допытывался командующий.

— А не обидитесь?

— Давай, раз уж замахнулся, так бей.

— А потом вот эти ребята, которых вы считаете толковыми, читают и думают: «Неужели у нас командующий такой глупый?» А тут еще политработники начинают с ними «прорабатывать» эту статью. Сидит матрос, слушает и не поймет, что в этих прописных истинах нового, полезного.

— Неужели так думают?

— Думают, товарищ адмирал. Да что говорить, я сам был не очень высокого мнения о вас, пока за эти дни не узнал вас поближе. Думал, вы просто дослужились до этой высокой должности, и все. Теперь-то вижу, что занимаете ее по праву.

— Ну ладно, не льсти. Сначала высек, а теперь льстишь. Не люблю я этого.

— Говорю то, что думаю.

— А ты, надо заметить, смелый парень. Как же ты отважился говорить мне такое?

— Когда-то и кто-то должен же сказать? И потом: это ведь в ваших же интересах.

— А ведь ты прав. И в таком положении не один я оказался. Как же это получилось?

— Очень просто. Сложилось исторически. Когда после революции к власти пришли рабочие и крестьяне, многие руководящие деятели были неграмотными или малограмотными. А их слова ждали. Вот и поневоле пришлось за них писать. А вы вот две академии закончили.

— Н-да, вот тебе и история, — адмирал забарабанил пальцами по столу. — Как же быть-то? Ведь пристают, просят написать, а писать-то мне некогда.

— Как вы думаете, у Ленина забот было меньше, чем у вас? А ведь сам писал! Пятьдесят томов!

— Так то Ленин! А из меня, сам посуди, какой писатель? Да и времени все-таки нет.

— Я понимаю. Мы ведь не против того, чтобы помогать вам. Забот у вас действительно по горло. Вы над первой фразой будете час мучиться, а я ее за пять минут напишу, потому что специалист. Не ахти какой, но набил руку. Написать мы за вас, на худой конец, напишем, но важно, чтобы в статье были ваши, а не мои мысли. Можете вы выкроить час времени, чтобы побеседовать с тем, кто за вас статью пишет? Час, даже два, можете. Но ведь вы, как правило, даже не знаете, кто за вас писал статью.

В дверь постучали, и вахтенный офицер доложил:

— Товарищ командующий флотом, ваш катер подан к трапу.

Адмирал взглянул на часы.

— Да, пора. Вы идете со мной?

— Никак нет, я еще не выполнил задания.

— Ну, оставайтесь, поплавайте еще. А я пойду на берег, там, наверное, дел накопилась уйма. Хлеб у меня, я тебе доложу, очень черствый. А за науку спасибо. От души. — Командующий положил руку на плечо Николаю и признался: — Знаешь, это очень трудно, когда ты один тут всему голова, самый старший. Побаиваются тебя, никто правду не скажет. То, что ты говорил, думают, наверное, стоящие ближе ко мне, чем ты. И по положению, и по возрасту, и по званию. А ведь молчат, стервецы!

Командующий начал собираться.

— Разрешите быть свободным, товарищ адмирал? — спросил Николай.

— Иди, иди.

— А насчет статьи-то будем считать, что договорились, товарищ адмирал?

— Какой статьи?

— Для нашей газеты.

— Ты, я вижу, ко всему прочему, еще и хитрец. Ладно, вернешься с моря, заходи, потолкуем и о статье.

Проводив командующего и передав старшине катера пленки, Николай зашел в свою каюту и развернул свежую газету. Прочитав врезку, задумался. Она была написана очень толково и не только предваряла обе статьи, но и, приглашая читателей продолжить разговор, четко определяла его тему и границы, ставила вопрос принципиальнее и шире, чем это было сделано в статье Савина. «А вот я не догадался объединить эти статьи», — подумал Николай. Он испытывал искреннюю благодарность к тому, кто так умно довел дело до логического конца. «Кто бы это мог сделать? Неужели Кравчук? В таком случае, честь ему и хвала».

Утренняя почта принесла еще шестнадцать откликов на статьи Савина и Коротаева. Два из них Хватов подготовил в очередную подборку, остальные оставил для обзора писем и для итоговой статьи. Пока Гуляев был в море, вести дискуссию редактор поручил Хватову. Кравчук был этим явно недоволен, потому что теперь ему приходилось не только подписывать, но и самому готовить материалы к печати. Может быть, он уже и отвык это делать, а может, и не умел никогда, но из четырех сданных им статей три вернули на доработку. Сначала Кравчук обиделся на ответственного секретаря, решив, что тот слишком предвзято подошел к материалам. Но после того как все три статьи прочитал Семенов и тоже забраковал их, Кравчук сел за доработку. Показывать их Бурову было опасно, редактор не любил неряшливости в работе.