Фредерик Марриет - Корабль-призрак

Матросы, находившиеся на баке, смотрели вслед удивительному судну, которое исчезло, как только стало светлее.

— Боже правый! Это же был «Летучий Голландец»! — вскрикнул один из матросов, спрыгивая с пушки, на которой стоял.

Филипп тоже так подумал и, сильно обеспокоенный, направился на корму. Должно быть, это был корабль его отца, который завлек их на погибель. Он едва соображал, что нужно делать. Желания оказаться перед гневным оком адмирала у него не было, и он отправил к нему вахтенного офицера с несколькими матросами, которые видели призрачный корабль и могли подтвердить увиденное.

Филипп осмотрел корабль, который, окруженный скалами, прочно застрял между двух рифов. Потом он огляделся вокруг. Адмиральское судно было в еще более бедственном положении. Берег представлял собой лишь голые скалы. В глубине побережья не было видно никакой растительности. Вдалеке высились горы, покрытые снегом, хотя зима еще не наступила. Место, где был высажен коммодор Авенсхорн, находилось от них едва ли в четырех милях.

«Конечно, это кара Божья, которая постигла нас за жестокость адмирала, — подумал Филипп. — Предсказание Авенсхорна сбывается. Много костей, кроме его, будет белеть на этом пустынном берегу».

Филипп взглянул на адмиральский корабль. Но как можно описать его ужас, когда он увидел повешенного на фок-мачте Ван дер Хагена, посланного им офицера!

— Господи Боже! Возможно ли это?! — вскричал Филипп с чувством гнева и горечи.

Шлюпка возвращалась, и он с нетерпением следил за ее приближением. Матросы быстро поднялись на палубу и на одном дыхании рассказали, как адмирал, выслушав рапорт, сразу же приказал повесить несчастного. Матросы передали Филиппу приказ немедленно прибыть на борт «Льва».

— Но вам не следует подчиняться приказу, — добавили они. — Мы не допустим, чтобы вы отправились туда! Мы будем защищать вас, даже жертвуя своей жизнью!

Их поддержала команда «Дорта». Все были настроены против адмирала. Филипп искренне поблагодарил матросов, сказал, что на борт «Льва» он не поднимется, и попросил всех сохранять спокойствие до тех пор, пока не станет ясно, как поступит адмирал. Потом он спустился в каюту, чтобы продумать план действий. Когда он посмотрел снова через окно на повешенного Ван дер Хагена, ему неожиданно захотелось оказаться на его месте, чтобы наконец закончить свои мытарства, но, вспомнив об Амине, он почувствовал, что должен остаться в живых ради нее. Не меньше огорчало, что корабль-призрак так коварно заманил его в ловушку.

«Это моя судьба, — думал он. — Видимо, скоро будет исполнена воля неба, поскольку с нами без его ведома не произошло бы того, что случилось».

Его мысли снова вернулись к действительности.

Филиппу было ясно, что адмирал, отдав приказ повесить лейтенанта без предания его военному суду, превысил свои полномочия. Теперь Филипп чувствовал себя вправе не повиноваться приказам, хотя его и беспокоило, что из-за неповиновения может пролиться кровь. Он обдумывал меры, которые нужно предпринять, когда ему доложили, что к ним с адмиральского корабля идет шлюпка. Филипп поднялся на палубу, где встретил офицера, вручившего ему приказ адмирала о его аресте и немедленном прибытии на адмиральское судно.

— Нет, нет! — закричали матросы. — Мы не пустим его! Мы будем биться до последнего за нашего капитана!

— Спокойно, ребята! — приказал Филипп и обратился к прибывшему офицеру. — Вы должны понимать, минхер, что, вынося такое суровое наказание, которому подвергся невиновный Ван дер Хаген, адмирал бессовестно злоупотребил данной ему властью. Мне противна даже малейшая возможность мятежа, но если сами командующие дают к нему повод, то дело представляется совсем в ином свете. Передайте адмиралу, что в связи с убийством им моего лейтенанта я больше не рассматриваю его как непосредственного начальника и что о своих действиях я доложу в Компанию. Я не пойду к нему, поскольку не хочу испытывать на себе его мстительность и не желаю позорной смерти. Моя обязанность перед командой как можно дольше сохранить свою жизнь, чтобы по мере сил защищать доверенных мне людей в таком бедственном положении. Я прошу вас также, минхер, передать адмиралу, что нам сейчас не время ссориться друг с другом, а нужно всеми силами стараться оказать друг другу помощь. Мы сидим на мели у пустынного берега, у нас мало продовольствия, и пока не видно перспективы выбраться отсюда. Быть может, пророчество коммодора коснется многих из вас, и сам адмирал познает его ужас. Я буду ждать ответа. Если он откажется от враждебных действий, я окажу ему любую помощь, если нет, то мои люди, как вы видите, будут защищать меня от нападения. Вам все понятно, минхер? Бог с вами!

Офицер направился к трапу, но в шлюпке не застал никого, кроме вахтенного матроса у бакштова. Все остальные матросы, прибывшие с ним, поднялись на «Дорт». Они узнали все подробности случившегося, согласились, что появлялся действительно корабль-призрак, и не захотели возвращаться на адмиральское судно.

Когда офицер вернулся с ответом Филиппа, адмирал впал в неописуемую ярость. Он приказал притащить на корму пушку и дать двойной залп по «Дорту». Крантц стал возражать, и тотчас же был арестован. Но поскольку матросы тоже не хотели стрелять в людей на «Дорте», боясь получить такой же залп, то адмирал был вынужден отказаться от своей мести. К этому времени солнце уже зашло, а на адмиральском судне так ничего и не было предпринято для спасения корабля. Филипп же не терял времени. Были брошены якоря, откачана вода. Когда была начата разгрузка, слева по борту подошла шлюпка, на которой прибыл Крантц.

— Капитан Вандердекен! — произнес он. — Я поступаю в ваше подчинение, если вы согласны, а если нет, то возьмите меня под свою защиту. Утром меня все равно бы повесили, если бы я не сбежал. Люди, которые прибыли вместе со мной, тоже хотят защищать вас, если вы не возражаете.

И хотя Филиппу не хотелось, чтобы дело зашло так далеко, но в силу обстоятельств он не мог отказать Крантцу и его людям. К тому же Крантц нравился ему, и он сделал бы для него и больше, чтобы только спасти от угрожавшей опасности.

Ночью немного штормило, но поскольку ветер дул к берегу, то большой волны не было, и команда «Дорта» могла продолжать работы по облегчению корабля. Утром он был уже на плаву. Осмотр показал: днище корабля не пострадало. Счастье для команды «Дорта», что она так усердно работала, — после восхода солнца ветер усилился. Когда же судно, наконец, стало слушаться руля, то он дул уже вдоль пролива, подняв большую волну.

Адмиральский корабль все еще лежал на мели, и казалось, что там не предпринимается никаких мер для освобождения. Филипп не знал, на что решиться. Оставить команду «Льва» в беде он не мог, отправляться к адмиралу тоже не хотел и решил, что возьмет его к себе на борт лишь в качестве пассажира. Затем Филипп отдал приказ стать на якорь на самом глубоком месте и загрузиться свежей водой из прибрежного ручья. После того как вода была доставлена на борт, Филипп направил одну из шлюпок к берегу, намереваясь забрать коммодора, но того нигде найти не смогли.