Фредерик Марриет - Пират

Под конец службы, с ноября 1828 года по ноябрь 1830 года, Марриет командовал «Ариадной», кораблем, выполнявшим крейсерские функции в проливе Ла-Манш и у Гебридских островов.

Морская служба сурова и не для слабых. Марриет не раз повторял, что это — соль, а не сахар. Но сам он чувствовал себя в море в своей стихии, с молодых лет проявляя бесшабашную удаль, ловкость и смелость. Он стал героем событий, когда в сентябре 1811 года в районе мыса Малабар фрегат, где он служил, попал в сильнейший шторм и лег набок со сломанными грот-стеньгой и грот-реем. Чтобы спасти судно, нужно было добраться до них и обрубить. Эту сцену Марриет описал так: «Привязав острый топор, я дал капитану понять, что попытаюсь обрубить обломки, жестом пригласил последовать за собой тех, кто захочет, и стал взбираться по такелажу. Человек пять матросов последовали за мной. Резкий толчок почти сбросил нас за борт, и обломки мачты чуть было не раздавили нас. Мы удержались, лишь крепко вцепившись в ванты руками и ногами. Затаив дыхание, весь экипаж следил за нами, пока мы не добрались до обломков. Здесь мы разделили обязанности: матросы начали разбирать талрепы на стеньге, а я занялся вантами грот-рея. Мощные толчки, ужасающий грохот волн, темень затрудняли работу. На рассвете нам все же удалось выполнить задачу, и обломки рухнули за планширь. Облегченный корабль выпрямился. Мы спустились под одобрительные возгласы команды».

А скольких людей Марриет спас лично! Казалось, ему в любую погоду ничего не стоило прыгнуть за борт при виде попавшего в беду человека, будь то юнга, матрос или офицер. При этом он рисковал подчас своей собственной жизнью. Об одном из множества эпизодов, связанных со спасением утопающих, Марриет рассказывал: «Матрос Джон Уокер, черпавший за бортом воду, сорвался и упал в море. Тотчас же был дан сигнал тревоги, и судно легло в дрейф. Я побежал на корму и, увидев, что человек не умеет плавать, прыгнул за борт ему на помощь. Прыгая с большой высоты, я глубоко ушел под воду, а когда вынырнул, то увидел только взметнувшуюся на поверхности руку матроса. Я поплыл к нему. Но, о, Боже! Я ужаснулся, обнаружив, что плыву в воде, окрасившейся от крови! Я понял, что на матроса напала акула, и испугался того, что в любой миг сам могу разделить его участь. Я удивляюсь, как не утонул, ведь я был почти парализован страхом! Я едва соображал, потрясенный увиденным и представив себе такой ужасный конец. Корабль, двигавшийся со скоростью пяти-шести миль в час, ушел уже довольно далеко, и я отказался от мысли добраться до него. Придя в себя через несколько минут, в течение которых в моей голове пронеслись события последних пяти лет, я стал молиться и клясться, что исправлюсь, если Богу будет угодно спасти меня. Корабль был уже на расстоянии мили, когда меня выловили подоспевшие на шлюпке товарищи. Добравшись до судна, мы увидели за его кормой трех огромных акул. Это они сожрали того бедного парня и, на мое счастье, сразу же последовали за кораблем в ожидании новой добычи».

Но не всегда и не все заканчивалось так благополучно. Спасая матроса Джекоба Смолла, упавшего с «Эспиджела» в бурлящее море, Марриету пришлось долго пробыть в воде — понадобилось время для остановки судна и спуска на воду шлюпки. Он был подобран в полутора милях от корабля крайне изнуренным. От перенапряжения у него полопались кровеносные сосуды. Поэтому его отправили лечиться на родину и почти на год освободили от службы.

Неоднократно оказываясь в критических ситуациях, Марриет задумывался, как лучше обеспечить безопасность и спасти людей на терпящем бедствие судне. После долгих размышлений и расчетов он в 1818 году представил Королевскому обществу спасения утопающих описание спасательной лодки, качества которой были очень высоко оценены. За это изобретение капитана Марриета наградили золотой медалью «За спасение утопающих».

Через семь лет, то есть в 1825 году, Марриет снова был удостоен высшей награды этого общества — за отвагу и гуманность при спасении многих человеческих жизней.

Но не только из сражений и приключений состояла морская служба Марриета. Он видел тяжелый труд матросов и всячески пытался облегчить его. В те времена людей во флот вербовали насильственно, там существовали суровые «нельсоновские» порядки, царили грубость и жестокость по отношению к нижним чинам, были в обычае и телесные наказания. Сам Марриет, уже в зрелом возрасте, считал, что физические наказания необходимы, говоря, что «если уж иначе человеку никак не втолкуешь, то его надобно пороть». Но, испытывая всю жизнь потребность защищать человека от насилия и произвола, Марриет в 1822 году выступил против существовавших на флоте порядков. Он опубликовал «Предложения по отмене существующей в военно-морском флоте системы насильственной вербовки». Через несколько месяцев они с небольшими изменениями были введены в действие.

Дух изобретательства сопутствовал Марриету. В 1837 году он публикует «Код сигналов для использования на кораблях торгового флота». «Код сигналов» получил распространение не только на английском королевском и торговом флотах, но и в других странах. За него Марриет был дважды поощрен Обществом судовладельцев. В 1840 году «Код сигналов» был переведен на французский язык и показан Луи Филиппу. Король пришел в восторг и наградил Марриета орденом Почетного Легиона. Позднее книга была издана в Голландии и Италии.

С наградой, полученной Марриетом от французского монарха, его связала одна курьезная история. Английский король Вильям IV прочел роман Марриета «Питер Симпль» и восхитился им. Вероятно, правдивые картины из жизни военно-морского флота, которому король покровительствовал, и стиль очаровали монарха, и он захотел увидеть автора. Марриет стоял в королевской приемной в вальяжной позе, когда туда вышел Вильям IV. Увидев Марриета, он спросил у другого джентльмена, также ожидавшего короля: «Кто это?» Услышав этот вопрос, Марриет обратился к джентльмену: «Скажите Его величеству, что я — Питер Симпль!» Ничего не поняв, король подошел к капитану и очень любезно принял его.

Некоторое время спустя после этого случая на прием к королю попал военный министр, чтобы испросить у монарха для капитана позволения носить французский орден и добиться если не дальнейшего продвижения капитана Марриета, так хотя бы его достойного поощрения за безупречную службу. Первая просьба была удовлетворена, как само собой разумеющееся, а в ответ на вторую король сказал: «Вы лучше меня знаете его службу, поэтому делайте, как вам будет угодно».

Министр был уже у дверей, когда Вильям IV вернул его. «Марриет! Марриет! Кстати, это не тот ли человек, который написал книгу против насильственной вербовки матросов?» — спросил он. «Тот самый, Ваше величество», — отвечал министр. «Тогда он не будет носить орден и вообще ничего не получит!» — изрек монарх.