Вячеслав Коротин - Триумф броненосцев. «До последнего вымпела»

– Дымы с норда! – заорал сигнальщик.

Офицеры немедленно вскинули бинокли к глазам и впились взглядами в горизонт. Ничего, естественно, было не разглядеть, но если это свои, то при сближении со скоростью более сорока узлов скоро должна появиться ясность…

До противника двадцать пять кабельтов с кормы и сближения с первым отрядом практически нет, до второго кабельтов сорок и при разнице в ходе в приблизительно три узла он через час уже будет вполне уверенно поражать русские эсминцы своими снарядами, а до своих, если это свои, будет кабельтов пятьдесят. То есть нужно будет выдержать минут пятнадцать боя. Терпимо. Как только «Олег» приблизится к ожидаемой «свалке» – японцы ретируются. Какими бы фанатиками они ни являлись, но всемером в атаку на неповрежденный большой крейсер не полезут. Да еще прикрываемый тремя истребителями и сворой малых миноносцев. Если и своих жизней не пожалеют, то хоть корабли поберегут от такой самоубийственной и бесполезной атаки. На их кораблях, вероятно, знают об эпизоде, когда один маленький «Новик» разогнал семнадцать японских миноносцев. Да и Цусима еще свежа в памяти: даже избитые крейсера и броненосцы вполне успешно отбивались от массированных минных атак.

Все-таки все не так уж плохо, если не учитывать одного весомого аргумента по имени «Безупречный».

Эсминец пока отставал только потихоньку, но отставал…

– «Олег»! Наши! – глазастый сигнальщик продолжал радовать слух своего командира. Хотя как он умудрился разглядеть силуэт корабля, идущего встречным курсом, Рихтер понять не мог. Оставалось надеяться на то, что парень действительно зоркий. Если все так, то шансы выскочить действительно росли…

И тут же упали: перестрелка продолжалась, и японский снаряд напрочь снес четвертую трубу «Безупречного». И его отставание стало сказываться все более заметно. Японцы же не преминули немедленно перенести на него огонь всех своих орудий, чтобы уже наверняка «сожрать» сегодня еще один русский миноносец.

За что и поплатились: остальные двое русских тоже, не сговариваясь, сосредоточили огонь на вырвавшемся вперед «Кисираги» и тоже добились удачного попадания – тот сел носом и стал выходить из боя.

Но «Безупречный» это не спасало – вместо одного выбитого из строя японского миноносца приближались четыре.

И перед Рихтером снова встала дилемма: бросить еще один свой корабль на растерзание или рисковать оставшимися двумя. Рисковать не довести их до Владивостока вследствие полученных повреждений.

Ох, какой непростой выбор: притормозить, вступить в полноценный бой, прикрывая «собрата», имея шансы нахвататься фатальных попаданий и не суметь потом добраться до русских берегов, или спасать два оставшихся миноносца, уходить навстречу своим, зная, что тебе, отдавшему такой приказ, чуть ли не в лицо потом плевать будут.

Ну так что, спасаем СВОЮ честь и губим ПОЛОВИНУ МИНОНОСНЫХ СИЛ ФЛОТА, господин свежеиспеченный георгиевский кавалер? Или…

В паре кабельтовых от форштевней японских миноносцев выросли два высоких водяных столба: «Олег» открыл огонь с предельной дистанции. Не попал, конечно, но однозначно объявил, что «большой дядька» спешит вмешаться в «разборки пацанов».

И теперь уже крепко задуматься пришлось японским командирам: ограничиться полупобедой и отойти или рискнуть? Но тогда эта самая «полупобеда» могла превратиться в полное поражение. Достаточно всего одного попадания шестидюймового снаряда с крейсера и любой японский миноносец если и не утонет сразу, то уж ход потеряет точно. Но выпускать из рук захромавшего «Безупречного» не хотелось категорически. Ведь еще чуть-чуть…

Следующий залп «Олега» лег уже вполне кучно и целенаправленно – в полукабельтове от «Хатсусимо». Добротворский решил все-таки попробовать зацепить один из вражеских миноносцев.

Еще три водяных столба выросли уже почти у борта японца через полминуты. Крейсер разворачивался бортом – пора принимать решение или…

«Или». Вряд ли можно считать произошедшее результатом особой выучки русских комендоров, просто повезло. Им. И не повезло японцам.

Рвануло под левой скулой вырвавшегося вперед «Хатсусимо». Со стороны это выглядело как прямое попадание – фонтан брызг, взлетевший прямо над носом истребителя, тут же накрыл его целиком. На какое-то мгновение казалось, что он исчез насовсем, но нет – вынырнувший из рукотворной бури миноносец выглядел практически целым. На самом деле попадания непосредственно в корабль и не было, но гидравлический удар взрыва сорокакилограммового снаряда русской шестидюймовки выломал обшивку днища на площади в пару квадратных метров. В результате корабль, идущий двадцатипятиузловым ходом, налетел как будто на стену из воды, разом разбившую не только две переборки в носовом отсеке, но и сорвавшую с фундаментов один из котлов. Поэтому буквально через пару секунд «Хатсусимо» стал стремительно сбрасывать ход и зарываться носом.

Японцы понимали, что, не оставив за собой поля боя, этого бойца было уже не спасти – сам он не уйдет, а русские добьют однозначно. Теперь «или-или». Или, плюнув на все, броситься в атаку на «Олега», или отходить, оставив своего товарища на растерзание гайдзинам…

На мачте приближающегося «Ариаке» расцвел флажный сигнал: «Атака». Рассуждать больше не приходилось, и шесть японских истребителей стали стремительно сближаться с отходящим русским отрядом.

«Безупречному» в такой ситуации было уже точно не выжить, но продать свои жизни подороже его экипаж собирался вполне однозначно. Да и «Быстрый» с «Блестящим» развернулись на выручку.

Понятно, что миноносец уже не спасти, но можно, в конце концов, отогнать врагов и спасти людей. Это было возможно.

Рихтер почувствовал, что может свести данную стычку к «ничьей», а то и к победе.

Но было жутко рискованно: перерезать курс шести вражеским кораблям. Необходимо все это сделать вовремя – поспешишь и «Быстрый» с «Блестящим» могут нахвататься попаданий таких, что до Владивостока уже не дойдут, промедлишь – мало того, что «Безупречный» спокойно добьют, так еще и на «Олега» могут с разгона выскочить…

Отто Оттович нервно теребил свою матросскую фланельку, которую предпочитал надевать на корабле. Непонятно, зачем он это делал, ради игры в «демократию» с экипажем или по каким-то иным соображениям…

– К повороту! Шесть румбов влево. Приготовиться открыть огонь всем бортом! – все-таки скомандовал кавторанг.

– Не рано? – обеспокоенно переспросил мичман Желтухин, недавно прибывший с Балтики.

– Выполнять! – нервно бросил Рихтер. – Смотрите сами, Олег Сергеевич, ваш «тезка» уже снова идет на сближение. Сейчас запросто сегментными снарядами стрелять начать может. Мы хотим оказаться на их пути?