Вячеслав Коротин - Триумф броненосцев. «До последнего вымпела»

– Что, уже надоела семейная жизнь? – попыталась пошутить Ольга, но тут же поняла, что юморить сейчас будет не очень уместно. – Поеду, Вась, конечно поеду. Обождет учеба.

– Спасибо тебе, родная! Я ведь уже сразу после венчания стал думать о том, что через неделю расставаться придется. А адмирал потом так совсем меня огорошил с этими тремя днями. Я для тебя найду лучшую квартиру в городе, честное слово.

– Не буду убеждать тебя, что с милым рай и в шалаше, – улыбнулась молодая Соймонова, – действительно хотелось бы там иметь приличное жилье, но насчет «лучшей квартиры» пока не слишком-то рассчитывай – будь реалистом.

Пока поднимались по лестнице подъезда к квартире Капитоновых, Василий не удержался и снова попытался задержаться на «поцелуйную паузу». Однако на этот раз все его поползновения были категорически пресечены аргументами в виде платья и шляпки, которые могли помяться.

Алена, открывшая двери, учтиво поздоровалась и пропустила молодую пару в прихожую, где их уже ждали Михаил Николаевич с женой.

Василий церемонно преподнес теще букет желтых роз и приложился к ее ручке. Ирина Сергеевна, отбросив всякую официальность, обняла зятя и трижды чмокнула в щеки, после чего, пока мужчины обменивались рукопожатиями, на ней «повисла» дочь.

– Так, давайте к столу, – каперанг изнылся в ожидании гостей и предвкушении парадного обеда, – я, понимаете ли, уже полтора часа вокруг стола хожу, как кот возле сметаны. Алена, приготовься подавать!

Тестю Василия действительно давно уже хотелось выпить-закусить, но супруга непреклонно боролась за то, чтобы дочь и зять были хотя бы встречены в совершенно трезвом виде. И несмотря на то что Ирина Сергеевна за всю свою жизнь не видела мужа сильно пьяным, в данной ситуации ей хотелось соблюсти приличия максимально.

– Да идем уже, идем, обжора, – это слово в адрес каперанга окончательно убедило Соймонова, что теща приняла его в члены семьи не только формально, но и в душе.

Хозяйка действительно расстаралась на славу. Посмотрев на сервировку стола, Василий прекрасно понял нетерпение главы семьи и всерьез посочувствовал тестю, который так долго мог наблюдать все это кулинарное великолепие, чувствовать запах, но не сметь притронуться. Нет, никаких особо экзотических блюд на столе не было, но даже обычная селедка, буженина, соленья и прочее выглядели так аппетитно, пахли так умопомрачительно, что рот лейтенанта стал немедленно наполняться слюной, хотя, перешагивая порог квартиры Капитоновых, Василий себя особенно голодным не чувствовал.

Михаил Николаевич проворно разлил по рюмкам «хлебное вино» от Смирнова, а его зять тем временем наполнил бургундским бокалы женщин.

– Ну что, доченька, – наконец поднялся над столом хозяин дома с рюмкой в руках, – поздравляю тебя! И тебя, Василий, тоже! Между вами стояли японские броненосцы, но вы все-таки соединились. За вашу любовь, за вашу семью! За ваше здоровье и наших с Ириной будущих внуков!

Дружно выпили, и Соймонов потянулся к нежно-розовым ломтям ростбифа.

– Оставь, Василий, – тут же вмешался тесть. – Селедочку попробуй – северный залом, королева всех селедок, ничто с такой закуской не сравнится, поверь старому выпивохе. Ее в Питере только в парочке мест раздобыть можно, и эти места знать надо. Бес ее знает, что она там ест в этом Ледовитом океане, но ничего вкуснее к водке я не знаю. Да и не только к водке. Рекомендую – испробуй.

Ну, как можно описать вкус… Только очень приблизительно, по каким-то аналогиям, не более. Северный залом был действительно восхитителен, Василий, как говорится, чуть язык не проглотил. А тут еще и Алена принесла горячие закуски, среди которых примой были, как ни странно, яйца. Но не просто яйца. Ирина Сергеевна была мастерицей по кулинарной части и любила удивлять своих гостей. Это были яйца-кокот. Аккуратно запеченные всмятку в кокотнице, с пюре из жареных шампиньонов и сыром пармезан сверху.

Под такую закуску, требующую мгновенного употребления, Капитонов немедленно разлил еще по рюмочке. Тут даже его супруга, ревниво следившая за каперангом, не посмела возражать и даже подставила свою рюмку.

Некоторое время разговаривать просто не могли. Вакханалия вкуса продолжалась. Ну и венцом обеда была стерлядь, тушенная в белом вине.

Но бесконечно наслаждаться нельзя ничем. Наступила вполне естественная пауза, когда требовался некоторый перерыв, если это, конечно именно званый обед, а не банальная пьянка.

– А пойдем-ка мы с тобой, Василий, в мой кабинет, выпьем коньячку, выкурим по сигаре, побеседуем. – Капитонов поднялся из-за стола.

– С удовольствием, Михаил Николаевич, только я не курю.

– Вот и ладно, совсем не обязательно. Пойдем.

– Идите-идите, мы пока с Олей обсудим, что ей с собой во Владивосток взять надо, – с готовностью спровадила мужчин хозяйка дома. – А Алена кофе приготовит.

Кабинет Капитонова ничем не указывал на то, что его хозяин моряк: стеллажи с книгами, письменный стол, кресла – никакой морской атрибутики не наблюдалось.

– Василий, – начал Михаил Николаевич, пригубив коньяку, – ты, наверное, знаешь, что у нас, кроме Ольги, есть еще одна дочь.

– Разумеется. Мы даже немного знакомы с Раисой Михайловной. Я удивлен, что ее не было на свадьбе. Но, наверное, были причины…

– Были, конечно. Во всяком случае, она так пишет. Но это не важно. Понимаешь… Не знаю, как это получилось, но она всегда с восхищением относилась к «просвещенным европейцам» и с пренебрежением ко всему русскому. И замуж вышла за немца… Морского офицера, правда, но все равно… Внук у меня теперь… Отто. Понимаешь?

– Не совсем, Михаил Николаевич. – Соймонов видел, что тесть слегка подшофе, но совершенно искренне не мог его понять, хоть и старался.

– Сейчас объясню. Видишь эту шпагу? – показал Капитонов на стену.

На стене действительно висело золоченое, явно наградное офицерское оружие чуть ли не позапрошлого века.

– Знаешь, Василий, я ведь первый моряк в роду Капитоновых, но далеко не первый военный. Только мой отец, Николай Степанович, был преподавателем истории в гимназии. Все остальные предки служили России с оружием в руках. Это шпага моего пращура Афанасия Ивановича Капитонова. Премьер-майора Фанагорийского гренадерского, батюшки Александра Васильевича, полка. За штурм Измаила пожалована. В нашем роду всегда старшему сыну передавалась. Понял теперь?

– Извините, но… – лейтенант слегка замялся.

– Бери! Нет у нас сыновей и не будет. Своему передашь. Не отдам я эту шпагу «немцу». Пусть он и старший мой внук. Не отдам! Не оценит и не сбережет. Владей и храни! – У сурового морского волка повлажнели глаза. – На!

Василий с благоговением принял шпагу, взялся за раззолоченный и покрытый голубой и белой финифтью эфес, осторожно выдвинул оружие, посмотрел на украшенный клинок, полностью вытащил его из ножен и приложился к стали губами.