Генри Торо - Американская повесть. Книга 1

— Она как раз завтракала, — сказала миссис Тодд, выслушав это длинное объяснение без малейших признаков нетерпения, при этом лицо ее как бы просветлело. — Теперь садитесь, выпейте чашку чая и отдохните, пока мы соберемся. Ох, я так благодарна, как подумаю, что вы приехали! Да, она как раз завтракала, и мы говорили о вас. А где Уильям?

— Он сразу дал обратный ход. Сказал, что около полудня какие-то шхуны придут за наживкой, но завтра он будет обедать с нами, если только не будет дождя, а если будет, тогда послезавтра. Я приготовила его лучшую одежду, — объяснила миссис Блекетт чуть тревожно. — Ветер поможет ему всю дорогу домой. Да, голубка, чашечку чая я выпью, чашечка чая — это всегда хорошо, а потом минутку отдохну и буду готова.

— Будь я проклята за такие недобрые мысли об Уильяме! — честно покаялась миссис Тодд. Она стояла перед нами, такая большая и серьезная, что мы обе рассмеялись и не могли найти в себе сил, чтобы осудить такого покаянного преступника. — Завтра он получит отличный обед, если я смогу его сделать, и я буду, право же, очень рада повидать Уильяма, — щедро закончила она свое признание, а миссис Блекетт на это улыбнулась одобрительно и поспешила расхвалить чай. Потом я заторопилась проверить, собраны ли припасы. Каков бы ни был толк от сборища, я предвкушала удовольствие от целого дня, проведенного с миссис Блекетт, не говоря уже о миссис Тодд.

Ранний утренний ветер еще не улегся, и теплый ясный воздух был эфирно-чистым, с прохладной свежестью, словно падал на только что выпавший снег. Мир был полон благоухания, елового бальзама и тончайшего привкуса водорослей с уступов, голых и коричневых теперь, во время отлива в маленькой гавани. Было так тихо и так рано, что поселок еще не пробудился. Единственные звуки, которые я слышала, были голоса птиц, больших и малых, — стройное хоровое щебетание воробьев, постукивание дятла в лесу и долгие беседы рассудительных галок. Я увидела исчезающий парус Уильяма Блекетта уже далеко от земли, а капитан Литлпейдж сидел за своим закрытым окном, когда я проходила мимо, высматривая кого-то, кто все не шел. Я пыталась с ним заговорить, но он меня не увидел. На лице старика застыло терпеливое выражение, словно весь мир был огромной ошибкой и никого-то не было, с кем поговорить на родном языке, с кем пообщаться.

Какие бы беспокойства и сомнения я ни испытывала оттого, что миссис Блекетт в ее возрасте и с ее малым ростом будет ехать в высоком фургоне Беггсов, их отлично преодолели с помощью стула и ее собственного воинственного духа. Миссис Тодд рассадила нас очень заботливо, словно устраивала в лодке, и наконец заявила, что поклажа размещена как надо. Едва мы чуть-чуть поднялись по дороге, как она вспомнила, что оставила дверь дома открытой, хотя большой ключ был у нее в кармане. Я предложила сбегать обратно, но предложение мое было отвергнуто с надменным презрением, и мы просто перестали об этом думать, пока мили через две или три не встретили доктора, и миссис Тодд не попросила его остановиться и передать ее ближайшей соседке, если после обеда поднимется пыль, чтобы перешла через улицу и закрыла дверь.

— Она будет у себя на кухне, услышит вас, как только вы ее окликнете, не задержит ни на минуту, — сказала миссис Тодд доктору. — Да, миссис Денет там, и все окна у нее открыты. И вообще моя парадная дверь не смотрит прямо на дорогу. — И миссис Блекетт улыбнулась мне мудрой улыбкой на это доказательство душевного равновесия ее дочери.

Доктор при виде нашей гостьи пришел в полный восторг: они, видимо, были наилучшими друзьями; у обоих в глазах читалось дружеское доверие. Чтобы поговорить с нами, этот добрый человек вылез из собственной коляски, но, взяв руку миссис Блекетт, подержал ее, словно по привычке щупая пульс, а после этого, к великой моей радости, с одобрением похлопал твердое сухонькое запястье.

— Если так пойдет дальше, вас хватит еще на десять лет, — бодро заверил он ее, и она улыбнулась в ответ. — Я люблю проверять всех моих старых союзников. — И он повернулся ко мне. — Не давайте миссис Тодд сегодня перетрудиться, такие старички, как она, склонны к легкомыслию. — И тут мы все рассмеялись и распростились очень весело.

— Он, верно, и сейчас не прочь посоревноваться с тобой, — сказала миссис Блекетт. — Вы и сейчас с ним друзья, правда? — И Олмайра благоразумно кивнула.

— У него теперь слишком много дальних пациентов, и он не может всех их сам навещать, особенно таких, что любят выговориться. Мы с доктором стали вроде компаньонами, ведь он вечно в разъездах. И вид у него усталый, правда? Надо будет ему посоветовать отправиться куда-нибудь, чтобы как следует отдохнул! Пусть сядет на большой пароход с Рокленде и едет в Бостон и там повидается с другими докторами, хоть раз за два-три года, а потом возвращается свеженький как огурчик. Они там, видно, очень его уважают. — Миссис Тодд тронула вожжи и решительно потянулась к кнуту, словно испрашивая этим согласия.

Сколько бы у белой лошади ни было энергии и боевого духа, все это быстро выветрилось на крутых холмах и от ее предчувствия, что впереди долгая дорога. Мы с миссис Блекетт сидели рядом позади миссис Тодд, очень величественной и с большой корзиной припасов. Временами дорогу затеняли густые леса, но проехали мы и несколько ферм, которые мы все трое разглядывали с большим интересом: и самый дом, и сараи, и цветники, и домашнюю птицу. Этот кусок дороги был мне совсем незнаком: почти все наши странствия с миссис Тодд мы проделывали пешком, и не по дорогам, а прямиком по лугам. Сейчас мои друзья несколько раз останавливались и заходили в дома поболтать, давая обещания зайти снова на обратном пути, так что я уже стала подумывать, сколько же времени продлится вся поездка. Я замечала, как сердечно встречают миссис Тодд ее друзья, но с чувствами, какие вызывала миссис Блекетт, это не шло ни в какое сравнение. Радость всех, кто различал ее милое, сморщенное лицо рядом с моим, служила доказательством постоянного интереса к далекому острову и непрерывности общения, которое связывало эти далекие, разбросанные фермы в единую золотую цепь любви и доверия.

— Теперь хватит останавливаться, если только это удастся, — взмолилась наконец миссис Тодд. — Вы устанете, мама, и ни на какие сборища вас больше не потянет. Сюда мы можем приехать в любой день. Вот! И в следующем доме тоже пончики жарят. Тут, понимаете, живут новоселы. Они в прошлом году купили ферму Толкота. Тут лучшая вода во всей округе, да кстати и уздечка ослабла, так что лучше задержимся немножко и напоим лошадь.

Мы остановились, и худенькая нервная хозяйка фермы, увидев группу по-праздничному разодетых людей, вышла на улицу разузнать, какие мы везем новости. Миссис Блекетт первая увидела ее в приотворенной двери и так бодро и прямо спросила, не забрались ли мы в чужие владения, что, обменявшись с нами несколькими словами, та снова исчезла в кухне и снова появилась уже с целой тарелкой пончиков.