Николай Мороз - Остров

– Заткнитесь, Смит, сделайте одолжение, – оборвал капитана Тэйлор, что было довольно невежливо с его стороны, – мало ли что говорят в порту, а вы собираете все сплетни, как баба, ей-богу… Если боитесь – так и скажите, на берегу я дам вам расчет, и вы можете искать себе место на другом корабле, но на рекомендации не рассчитывайте.

Капитана точно в живот ударили, он набычился, опустил голову, лицо его покраснело, а лоб покрылся испариной, но, возможно, виной тому была мелкая морось, что посыпалась с неба. Он глубоко вдохнул и полным достоинства голосом сказал в спину Тэйлору:

– Как вам будет угодно. Но я считаю своим долгом предупредить вас: мне кажется, вы недооцениваете трудности дела, за которое взялись. И я скажу вам, что я думаю об этом: вам предстоит борьба не на жизнь, а на смерть.

– Вы совершенно правы, – ответил доктор. – Мы сильно рискуем. Но вы ошибаетесь, полагая, что мы не отдаем себе отчета в опасностях, которые нам предстоят… А это что? Тэйлор, ты видишь? Смит, а вы?

Лесли лег животом на брус, что шел вдоль борта, вытянулся, придерживаясь руками за край, и пристально смотрел вперед. Тэйлор проворчал что-то вроде «что там такое?..» и тоже умолк, он повернулся в ту же сторону, что и брат. Смит молчал, смотрел поверх голов хозяев в море и безмолвствовал. И только я один ничего не понимал.

«Изольду» немного развернуло вбок – рыба взяла правее, справа по борту показались гигантские каменные выступы, торчащие над морем, и на верхушке одного горел огонь. Яркое живое пламя сразу приковало к себе всеобщее внимание, матросы моментально оказались неподалеку от нас и перешептывались, посматривая то на братьев, то на огонь, горевший посреди моря.

Бригантина приближалась к выступу над водой, и стало заметно, что огонь неподвижен, он не шевелится, не рвется вверх и в стороны, как обычное пламя, оно точно застыло, приняв форму воронки или конуса. При этом острый конец упирался в камень, а широкий торчал над водой и светился ровным и ярким светом, как маяк. «Изольда» почти поравнялась с ним, неслышно двигалась над кашей из живых, копошащихся на дне существ, и было тихо, очень тихо, я слышал, как обиженно сопит капитан, как шуршит куртка врача – Лесли так и лежал животом на брусе, щурился и всматривался в нечто, венчавшее каменную корягу. Потом он откинулся назад, посмотрел на Тэйлора, на меня, и в глазах доктора я увидел восторг, что того и гляди перейдет в эйфорию.

– Это «обратка», – тихо сказал доктор, – чтоб мне провалиться, это она. «Обратка», черт ее дери, я видел такое один раз, хотел купить…

– Руки у тебя коротки, – отозвался Тэйлор. Он держался за канат и тоже нависал над водой, не обращая внимания, что того гляди окажется внизу, – я бы тоже купил. Чтоб было, на крайний случай. Ну, вы меня поняли…

Все, даже капитан, дружно кивнули, только я ничего не понимал, и объяснять мне никто ничего не собирался – все с жадностью и тоской смотрели на яркий конус. Я посмотрел по сторонам, заметил стоявшего поодаль Сильвера и направился к нему. Тот сразу понял, что мне от него нужно, и сказал, не отводя глаз от огненной воронки:

– Это «обратка», дорогая вещь, дороже всех кораблей твоего приятеля вместе взятых. Это как выиграть в лотерею миллион долларов – один раз купить билет, и ты богач до конца дней. Даже не миллион, а десять миллионов, или пятьдесят…

Он опомнился, посмотрел на меня, усмехнулся и пояснил:

– «Обратка» может повернуть время назад, отмотать его, как нитку на клубок, если ты понимаешь, о чем я говорю. Но ненадолго, на четверть часа или меньше, но иногда это очень много, даже больше, чем нужно. Я слышал, что такую вещицу можно найти в теле дохлого кита – тварь, что создала «обратку», живет в нем, используя как инкубатор, потом кит дохнет и продолжает таскать в себе зародыш одного из тех, что отняли у нас море. И что там в итоге появится на свет – черт знает, я бы предпочел этого не видеть. Но кита я не вижу, может, он давно сдох, и его сожрали, не дав догнить хорошенько…

Повернуть время вспять – это прозвучало как сказка. Так не бывает, это всем хорошо известно, время нельзя остановить или вернуть, и тот, кто научится это делать, станет… Ну, миллионером, это понятно, это само собой. И вообще у него все будет хорошо до конца его дней. «Обратка» может сделать это совершенно бесплатно, это как билет к счастью…

Матросы так и толпились у борта, но смотрели уже на Тэйлора и доктора, совещавшихся в сторонке. Капитан демонстративно отошел к мачте и даже отвернулся, показывая всем своим видом равнодушие к любому решению, что примет хозяин. «Изольда» как раз проходила мимо воронки, я наклонился над водой и видел внутри «обратки» огненные вихри, они кружились, завивались спиралями под тонкой «крышкой», что не давала им расплескаться. Спирали ударялись о нее и падали в основание узкой «ножки», в точности как у бокала из дорого стекла, и вообще вещь казалась до невозможности хрупкой, и странно, что море до сих пор не уничтожило ее.

– Не трогать, – раздался голос Тэйлора, – следуем своим курсом.

Он подошел к борту, глянул вниз. Рядом оказался доктор, он точно невзначай распахнул куртку, и под ней обнаружилась кобура с пистолетом. Общий вздох, негромкие проклятья и топот ног – матросы отходили от борта, кляня хозяина на все лады. Я все пытался понять причину такого решения, потом подумал, что Тэйлор прав, и Смит тоже – уж больно нехорошим было место, куда нас занесло. Червей на дне становилось все больше, они копошились под самым килем, «Изольда» задевала их, и кто не успевал спрятаться, превращался в красно-белое мутное облачко, что пачкало воду и обостряло рвотный рефлекс.

Все уже отошли от борта, кто-то нырнул в трюм, кто-то остался на палубе, матросы стояли по двое-трое и переговаривались. Смит рыкнул на них, и те нехотя разошлись. Общее разочарование и злость, казалось, повисли над кораблем. Мне показалось, что стало душно, я расстегнул ворот куртки и подошел к борту. «Изольда» прошла мимо воронки, та оказалась позади, и в это время с мачты раздался свист. Я поднял голову, но ничего в парусах и на небе не заметил. Свист повторился, раздался невнятный крик, и матросы, что еще оставались на палубе, кинулись на корму. Доктор и Тэйлор переглянулись, Лесли потянулся к пистолету, а я лег животом на брус и посмотрел назад.

Увидел я немного, заметил только руку с багром, что высунулась из одного из иллюминаторов. Два-три неверных взмаха – и острие багра зацепило воронку, потащило ее к кораблю. А возвышающийся над морем выступ вдруг шевельнулся, с него полетели песок и ракушки, он дернулся и потянулся следом.

«Обратка» исчезла в иллюминаторе, зато снова появился багор, он несколько раз ткнул в нечто длинное, серое, живое, точно отгоняя его, и на выступе появились темные пятна, они расширялись на глазах, и я понял, что это кровь. Выступ был не из камня, это было щупальце, оно принадлежало чему-то живому, что годами лежало на дне, и вот теперь его потревожили, разбудили, сделали ему больно.