Константин Бадигин - На морских дорогах

Во время разговора с Диким узнал: 13 ноября умер капитан А. К. Бурке…

Я отправился по всем причалам, где стояли транспорты. Еще раз предупреждал капитанов: будьте готовы к выходу на рейд. После двадцати четырех часов разъездов составил для Румке трафик очередности околки.

На угольный причал я добрался к 11 часам. «Седов» стоял у стенки, вокруг темно и тихо. Уголь не грузили. Оказалось, начальник арктического пароходства не счел своей обязанностью бункеровать суда, работающие на Двине. Два часа пришлось «висеть» на телефоне, пока не пришло наконец распоряжение дать уголь.

Я рассказал бригаде Шадриной обстоятельства дела. Женщины за четыре часа погрузили на «Седов» воркутинского угля на пять ходовых суток.

Все это хорошо вспоминать, а ведь тогда было 16 ноября – канун железного срока выхода конвоя в море.

Эрнст Германович принялся за работу споро. Я даже не ожидал, что дело пойдет так быстро.

Рано утром 17 ноября QP-15 в составе двадцати восьми судов начал движение.

Он был последним в порядке конвоев «PQ – QP». В конце 1942 года их зашифровали по-иному.

Проводы QP-15 были нашей первой ледовой операцией в начале зимы 1942/43 года. Еще не все суда выведены в море, а лед крепчал быстро. Ледокольный пароход «Седов» и ледокол «восьмерка» уже не справлялись. Нескольким пароходам грозила зимовка у портовых причалов. А ведь каждый из них мог привезти из Англии или США но нескольку тысяч тонн военных грузов. Многих трудов стоило, по они ушли, эти суда.

Хочу рассказать об одном трудовом подвиге в ходе ноябрьских погрузок-выгрузок.

На Бакарице разгружали пароход «Петровский». Пока кран снимал носовые палубные грузы, судно основательно вмерзло в лед. А как быть с остальными трюмами? Подвинуть кран не было никакой возможности. И тогда грузчики помогли передвинуть судно – без ледокола, который выкалывал готовые к выходу в море пароходы в двух десятках километров ниже по течению.

Коллектив грузового участка, которым руководил Александр Алексеевич Ильичев, решил вручную разбить лед вокруг «Петровского» и продвинуть его вперед. Работали с утра до вечера, и вот вдоль корпуса затемнела майна. Завели концы на причал и с помощью лебедок и судовой машины попытались продвинуть судно. Оно ни с места. Снова взялись за пешни. Майна у бортов стала гораздо шире. Опять пустили в ход лебедки, судовую машину. Пароход сдвинулся и медленно прополз вперед на половину корпуса.

Теперь кран мог снять тяжеловесы с большей части палубы. Осталась кормовая. Требовалось еще продвинуть судно. Грузчики снова вышли на лед с пешнями. На этот раз было сложнее. У форштевня лед набился толстым слоем. Надо убрать его.

Справились и с этой задачей. Особенно отличились грузчики Филиппов, Дементьев и Бакулин, вложившие много труда и выдумки. Без ледокола судно два раза перешвартовали во льду и все палубные тяжеловесы сняли. Теперь можно было очищать и трюмы: тут кран не нужен, достаточно силы судовых стрел.

С гордостью смотрели грузчики на тяжело груженные вагоны, уходившие с причала на фронт…

* * *

После закрытия навигации в западном районе у Диксона скопилось около четырех десятков транспортов, шесть ледоколов и ледокольных пароходов.

Предстояло все их вывести. Особенное значение, как всегда, придавалось ледоколам.

А еще 13 октября мы узнали, что авиаразведка обнаружила на острове Междушарском фашистский самолет. Это вблизи формирования наших конвоев!

Немедленно обстреляли вражеский самолет, однако он сильным ответным огнем отогнал нашего разведчика.

Когда с базы прилетели другие советские самолеты, фашистский разбойник успел исчезнуть. Обследование острова показало, что противник устроил здесь посадочную площадку, радиостанцию. Несомненно, отсюда, у входа в губу Белушью, враг мог многое наблюдать.

Иван Дмитриевич, рассказывая мне об этом происшествии, поморщился:

– Наверно, военные нас обвинят, что не доглядели. Земля-то наша, арктическая.

Как стало известно после войны, фашисты не только на Новой Земле основывали свои базы. В 1951 году на берегу Земли Александры (архипелаг Франца-Иосифа) участники полярной экспедиции неожиданно наткнулись на бревенчатые постройки, на одну четверть врытые в землю. Стены срубов, в целях маскировки, были выкрашены белой масляной краской. Вокруг – окоп с пулеметными гнездами. Нашли много боезапасов и мощную радиостанцию.

В солдатском блиндаже остались секретные уставы и журналы метеорологических наблюдений.

Судя по жилым помещениям, здесь находилось несколько десятков человек. Можно предположить, что база была покинута с большой поспешностью. Склад продовольствия, жилье и механизмы остались неуничтоженными…

Когда я узнал об этих находках, вспомнил разговор с И. П. Мазуруком в 1942 году о подводных лодках противника.

В октябре того года их обнаруживали в самых разнообразных местах – у новозамельских проливов и на пути следования транспортов из Арктики в Белое море. Для наших сторожевиков лодки были неуязвимы. В надводном положении они делали более семнадцати миль в час и запросто уходили, даже не погружаясь, и от наших и от английских охранных кораблей.

Вскоре в тех местах, где были замечены вражеские лодки, начали взрываться поставленные ими мины: контактные, магнитные, акустические.

А у нас близилось время возвращения ледоколов и транспортов с Диксона.

14 октября – радиограмма: у Югорского Шара на мине подорвался «Щорс». Он шел в кильватерном строю пароходов. Капитан А. Т. Кудлай сошел со створов для определения девиации и в результате потерял судно. По другой версии, мины таились на створах. Людей и имущество со «Щорса» снял экипаж теплохода «Волга». В том же потоке наскочил на мину буксирный пароход «Шквал». Этим наши потери и ограничились.

Заслуживает внимания благодарственное письмо от имени экипажа «Щорса» команде «Волга», написанное по прибытии в Архангельск. Приведу его здесь:

«Командованию и личному составу теплохода „Волга“

Дорогие товарищи!

Большое горе и тяжесть мы переносили из-за потерн своего судна, которое могло бы многое сделать полезного для Родины и фронта в войне против самого низкого и кровожадного врага-грабителя, издевавшегося над нашими советскими людьми, временно подпавшими под иго фашизма на захваченных территориях. Это все неудача временная, и нас нисколько она не устрашила и не демобилизовала. В наших сердцах только усилилась ненависть и жажда мести к врагу. Мы будем везде стойко драться за порученное нам партией и правительством дело и уверены, как бы ни была тяжка борьба с подлейшим врагом, народы Советского Союза выйдут победителями. Порукой в том – единение и товарищеская спайка людей в труде, борьбе и беде. Порукой в том – наша крепнущая Красная Армия, останавливающая самые крепкие удары врага. Порукой в том – наша великая партия, руководящая этой армией и всем советским народом.