Николай Манвелов - Под Андреевским флагом. Русские офицеры на службе Отечеству

Особняком стояли иностранные награды — для их ношения кавалер должен был получить особое разрешение императора. В этом случае в «Морском сборнике» публиковался приказ по флоту и Морскому ведомству, в соответствии с которым имярек получал право «принять и носить» тот или иной орден или медаль.

Существовало, например, выражение «крестовый поход», что означало плавание с высочайшими особами за границу, включая посещение дружественных столиц. Естественно, в ходе таких «походов» офицерам перепадали иностранные награды. Так, Георгий Карлович Старк получил в феврале 1912 г.

Мекленбург—Шверинский орден Грифа четвертой степени за вовремя произнесенный тост.

«Очень лестно, а главное — заслуженно», — иронично записал офицер в своем дневнике.

Впрочем, иностранные награды Старка (помимо ордена Грифа, будущий контр–адмирал был в 1909 г. награжден Командорским крестом тунисского ордена «Нишан Ифтикар») не идут ни в какое сравнение с орденскими «иконостасами» иных русских адмиралов.

Возьмем, например, первого (после длительного перерыва) Морского министра Российской империи адмирала Алексея Алексеевича Бирилева. За годы командования восемью кораблями и несколькими соединениями флота он получил 15 иностранных орденов различных степеней.

Бывали, впрочем, и «дворцовые флотоводцы». Так, «состоявший» с 1859 г. по 1907 г. при Великом князе (с 1883 г. — Генерал–адмирале) Алексее Александровиче адмирал Николай Густавович Шиллинг никогда в жизни не руководил даже самым маленьким соединением кораблей, ограничившись в молодости командованием небольшой винтовой канонеркой «Снег». Это, впрочем, не помешало ему получить 13 иностранных орденов.

Интересен также пример капитана 2–го ранга Владимира Ивановича Лепко, в 1908–1911 гг. командовавшего эскадренным миноносцем «Эмир Бухарский». Корабль был назван в честь монарха Абулахада, внесшего в возрождение флота после Русско–японской войны миллион рублей — больше других жертвователей. Не забывал эмир и командира «своего имени» эскадренного миноносца — его командир в 1910 г. получил вторую степень ордена Бухарской Золотой Звезды, а на следующий год — уже первую степень.

Бухарские ордена, а также награды Персии котировались среди офицеров Российской империи, впрочем, весьма низко — ведь для их получения достаточно было купить патент у консула (в случае персидского ордена Льва и Солнца), либо даже просто пообщаться с высокопоставленным представителем этих восточных государств.

Во времена Российской империи случались и награждения будущих офицеров — юнкеров и гардемаринов — Знаком отличия Военного ордена (солдатским «Георгиевским крестом»). Среди известных деятелей Российского Императорского флота, имевших эту награду, был будущий Морской министр Иван Михайлович Диков, отец адмирала Александра Васильевича Колчака генерал–майор Корпуса морской артиллерии в отставке Василий Иванович Колчак, а также управляющий Морским министерством Иван Алексеевич Шестаков.

Знаком отличия было получение так называемых «свитских званий», введенных в 1827 г. Таковыми считались звания флигель–адъютанта, генерал–майора (контр–адмирала) свиты, а также генерал–адъютанта. Никаких ограничений количества офицеров свиты не существовало — во времена императора Александра Второго их было 405 человек, а при императоре Александре Третьем — 105 человек. На 1914 г. налицо был 51 генерал–адъютант, 64 генерал–майора и контр–адмирала свиты, а также 56 флигель–адъютантов.

Свитские офицеры считались как бы «порученцами» государя и должны были выполнять различные не слишком обременительные придворные обязанности. Это были специальные поручения, участие в различных приемах и других официальных мероприятиях. Кроме того, свитские чины поочередно несли дежурства в императорской резиденции.

Естественно, были у императорских «порученцев» привилегии по службе. В частности, флигель–адъютантом могли произвести в следующий чин без учета имеющихся вакансий.

Существовало также звание «адъютант Генерал–адмирала», но оно имело реальное значение только в годы управления флотом и Морским ведомством Великим князем Константином Николаевичем.

Было бы неправильным сказать, что в царское время ничего не решали связи при дворе. Другое дело, что обладатели таких связей очень часто не искали им применения. Вот интересный рассказ старшего минного офицера бронепалубного крейсера 1–го ранга «Аврора» Георгия Карловича Старка. Дело происходит в 1905 г. в Маниле, вскоре после Цусимского сражения:

«Адмирал [154] Контр–адмирал Оскар Адольфович Энквист. просил разрешения Петербурга списать больных офицеров: своего штаба капитана 2–го ранга Деливрона [155] Флагманский штурманский офицер Сергей Рудольфович Деливрон. и старшего флаг–офицера лейтенанта Дена [156] Лейтенант Дмитрий Владимирович Ден. и с «Авроры» тяжело раненного мичмана Яковлева [157] Мичман Василий Васильевич Яковлев, водолазный офицер «Авроры». , легко раненных лейтенанта Лосева [158] Лейтенант Алексей Николаевич Лосев, старший артиллерийский офицер «Авроры». и Путятина [159] Лейтенант князь Александр Владимирович Путятин, младший артиллерийский офицер «Авроры». и мичмана Б. [160] Ревизор «Авроры», мичман Михаил Львович Бертенсон. (не раненного). Из Петербурга пришел ответ: «Разрешается всем, кроме Лосева и Путятина». После получения этого ответа милейший Дмитрий Валентинович Ден пришел к нам в кают–компанию и сказал: «Это потому, что к моей жене хорошо относится Императрица, а у мичмана Б. большие связи, а эти два просто офицеры. Я никогда раньше не пользовался своими возможностями. Я послал телеграмму жене: «Проси разрешения вернуться всем, если это не будет, то я не вернусь». Разрешено было вернуться всем».

Первые офицеры, «служащие на коммерческих судах», появились в 1856 г. с созданием Российского общества пароходства и торговли — РОПиТ. Это была полугосударственная судоходная компания, целью которой было усиление торговых связей с иностранными государствами, а также получение судов, которые в случае войны могли бы вступить в строй Черноморского флота. Отметим, что отличившиеся в годы Русско–турецкой войны 1877–1878 гг. пароходы активной обороны «Россия», «Великий князь Константин» и «Веста» были как раз пароходами РОПиТ.

Уже в 1858 г. общество располагало 17 пароходами водоизмещением 8500 т; еще десять судов водоизмещением 10 824 т были в постройке. Через 12 лет, в 1870 г., в строю РОПиТ было уже 63 парохода, работавших на 20 линиях.

К началу Первой мировой войны в составе пароходства было уже свыше 70 судов (общая вместимость — 143 430 т), в большинстве своем мобилизованных в качестве транспортов, тральщиков и посыльных судов. Участвовали они в эвакуации из Крыма войск генерала Петра Николаевича Врангеля в конце 1920 г.