Николай Манвелов - Под Андреевским флагом. Русские офицеры на службе Отечеству

О том, что на корабле кухня именуется камбузом, знают все. Но что же означает слово камбуз?

Изначально «камбузом» называли кирпичную либо чугунную печь в носовой части судна. В петровские времена слово практически не употреблялось — камбуз именовался «поварней». Само же слово «камбуз» происходит от голландского выражения kombuis и означает «судовая кухня».

Любопытно, что словарь Владимира Даля производит от камбуза такое каспийское выражение как «конфуз». Означает оно «носовую часть кусовой лодки, где хранятся съестные припасы и где место кашевара, кока» [245] Небольшое рыбачье судно с одной высокой и одной небольшой мачтой. Поднимало 32–48 т груза. .

Кстати, в Петровские времена слово «конфуз» никакого отношения к кухне не имело. «Оконфузить» означало заставить кого–то признать свою ошибку или даже преступление. Напомним, что именно слово «конфузия» употреблял в книге Юрия Германа «Россия молодая» таможенник Афанасий Крыков в случае обнаружения контрабанды.

У нижних чинов и у офицеров камбузы были разными. Размещались они на верхней палубе и для снижения пожарной опасности обкладывались специальными негорючими материалами (в разные годы — от кирпичей до бетонных плиток).

Отметим также, что на парусниках существовал обычай гасить огонь в камбузе в половине девятого вечера в целях пожарной безопасности. Это правило сохранялось даже на многих железных кораблях до конца XIX в.

Вокруг камбуза всегда существовала группа матросов, помогавшая коку «на общественных началах». Взамен они получали возможность погреться у жарких котлов, а также «побаловаться чайком» (при наличии собственной заварки).

С третьей четверти XIX в. корабельная «поварня» приобрела вид большой медной печи, в которую было вмонтировано несколько котлов — один обязательно для кипятка.

На больших кораблях было несколько камбузов.

Так, на линейном корабле «Андрей Первозванный» было два командных камбуза (на 800 и 250 порций), а также три отдельные плиты, на которых готовилась пища для адмирала и командира корабля, для офицеров и кондукторов (31 человек и 24 человека соответственно). Кроме того, на корабле имелось две хлебопекарни и квашня с тестомешалкой. Добавим, что посуда мылась опресненной водой в специальной посудомоечной машине.

Камбуз должен был располагать большим количеством различной утвари. Так, Морской устав императора Петра Великого в числе «каютных припасов» упоминает два вида котлов, два вида «кастролов» (кастрюль), четыре вида сковородок, а также два вида «уполовников», блюда, ендовы и «большой стол».

Далее следует «поваренная и протчая посуда». К ней относились еще два вида различных котлов, медные «уполовники», «решета, чем пену снимать», «помпы медные, чем воду из бочек брать» и щипцы. За ними следовали два вида вилок, ложки, кружки и чарки, цепи для котла, вертела, ведра и т. д. В списке «поваренной и прочей посуды» есть также режущие ухо либо странные названия — «сера горючая», «фаркенс» и «полуфаркенс».

Замыкали список «купорские [246] Купор — бондарь. » припасы — большие струги, тессель [247] Тесло. , купорские топоры, кривые скобелей [248] Кривой двуручный нож для строгания либо снятия коры с дерева. , «клещей кривые, чем прижимать обручи», а также сами обручи — деревянные и железные.

Теперь перейдем к ежедневному столу офицеров. Сразу же вынужден разочаровать читателя — как такового высочайше утвержденного меню из разносолов для командного состава не было.

Офицеры получали так называемые «столовые деньги», на которые должны были либо закупать провизию самостоятельно (такое бывало, в основном, на берегу), либо пускать их в «общий котел» и столоваться в кают–компании. Впервые речь о некоем подобии столовых денег идет в Морском уставе. Согласно этому документу, офицерам полагалось «давать по цене деньгами» из расчета порций в день (имелась в виду стоимость матросских порций). Капитан–командор получал за шесть порций, капитан [249] В данном случае имеется существовавший в петровском флоте чин «капитан корабля». — за пять, капитан–лейтенант, лейтенант, корабельный секретарь, унтер–лейтенант, комиссар, лекарь, мичман, священник, шкипера 1–го и 2–го ранга, а также констапель [250] Младший офицерский чин в морской артиллерии. С 1830 г. заменен чином прапорщика Корпуса морской артиллерии. 1–го ранга — по две порции.

При приготовлении пищи судовых коков Петровского времени ориентировали на то, что из одного котла будут питаться два обер–офицера либо четыре мичмана или же шесть гардемаринов. В равные условия с обер–офицерами ставились также лекарь и священник, «ежели не монах». Если же корабельный священник был–таки иноком, то ему полагался отдельный котел.

В 1860–х гг. было определено, что обер–офицеры, штаб–офицеры, а также адмиралы и генералы получают ежемесячно в плавании по 56 рублей серебром порционных денег. На основании положения от 25 апреля 1856 г. выдавались и столовые деньги.

На начало XX в. суммы столовых были следующие. В 1904 г. управляющий Морским министерством Федор Карлович Авелан получил на год 12 тыс. рублей столовых, а старший флагман Балтийского флота вице–адмирал Павел Петрович Андреев — 4200 рублей. Для директора маяков и лоции Каспийского моря, командира Бакинского порта контр–адмирала Владимира Яковлевича Баля столовые деньги были определены в размере 2700 рублей.

Лейтенант Константин Семенович Головизнин в 1906 г. имел 720 рублей столовых, а его брат старший лейтенант Владимир Семенович Головизнин на 1911 г. получил лишь 600 рублей.

Безусловно, офицерский стол был куда богаче матросского — прежде всего потому что офицер, как мы помним, имел возможность выбирать своего «кормильца» — содержателя кают–компании.

Но даже если содержатель выполнял свою роль с максимальным рвением, офицеры часто бывали недовольными — особенно во время длинных переходов. Вот что пишет о столе кают–компании крейсера «Алмаз» вахтенный офицер корабля князь Алексей Павлович Чегодаев—Саконский, сам бывший содержателем:

«Однообразный стол до такой степени опротивел, что все жалуются на отсутствие аппетита. На закуски даже не смотрят. Маринованные грибки с луком, не знаю для чего в изобилии туда положенным, маслянистые, костлявые, в толстой чешуе, как бы бронированные сардинки, голландский сыр с выступающими на срезе капельками, традиционная, очерствевшая селедка, также посыпанная луком, изрубленное на кусочки, вероятно, разогретое мясо, изображающее «горячую закуску», все это уносится, чтобы снова в том же порядке появиться на следующий день. К завтраку подали гренки с горошком, тушеное мясо, безвкусное и разваренное, на сладкое — бисквиты с вареньем. Может быть, в другое время это показалось бы недурным, но нужно заметить, что это однообразие завелось у нас со времен Кронштадта».