Герберт Уэллс - Сборник фантастики. Золотой фонд

Вдруг штурман вскочил.

— Что ты делаешь? Хочешь посадить корабль на мель? — заорал он и кинулся к Кеоле, а тот перепрыгнул через фальшборт и бросился в море.

Когда он вынырнул, шхуна уже шла в нужном направлении, штурман сам стоял у штурвала, и Кеола слышал его проклятия. С подветренной стороны море было тихо. Погода стояла теплая, а так как у Кеолы был при себе нож, то акул он не боялся. Неподалеку перед ним деревья кончались, линия берега прерывалась чем-то похожим на гавань. Приливом его подхватило и перенесло через отмель. Некоторое время его то пригоняло, то отгоняло, и он носился по мелководью, освещенному десятками тысяч звезд, окруженный кольцом суши с рядом пальм. Он был очень изумлен, так как никогда не слышал о таком острове.

Время, проведенное Кеолой на этом острове, делится на два периода: период, когда он был один, и период пребывания с племенем. В первом он всюду искал людей и не нашел ни души, видел только несколько построек и признаки костров, но зола уже остыла и вскоре была размыта дождями, а ветрами были снесены и разрушены несколько хижин. В этом месте он и поселился, устроил себе очаг, сделал удочку, ловил и варил рыбу, влезал на пальмы за кокосовыми орехами, сок которых он пил, потому что воды на острове не было. Дни казались ему долгими, а ночи ужасными. Кеола устроил из скорлупы ореха лампу, масло добыл из зрелых орехов, а из волокон сделал светильник. С наступлением вечера он запирался в своей хижине, зажигал лампу, ложился и дрожал до утра. Много раз ему думалось, что лежать на дне морском было бы лучше.

Он все время держался внутри острова, потому что хижины находились на берегу озера, изобиловавшего рыбой, да и пальмы тут были лучше. На внешнюю сторону он вышел только раз, но как только взглянул на берег океана, так бросился, дрожа, назад, потому что вид его берега с блестящим песком, усеянного раковинами, с прибоем и ярким солнцем отбили у него охоту идти дальше.

«Не может этого быть, — думал он, — хотя очень похоже. Как узнать? Эти белые воображают, что знают, где плавают, а на самом деле идут наугад, как и прочие. Мы, может быть, в конце концов вертелись по кругу, и я могу оказаться совсем близко от Молокая, и это, может быть, тот самый берег, где собирает свои доллары мой тесть».

После этого он стал благоразумнее и держался подальше от внешнего берега.

Месяц спустя на остров явились туземцы в шести больших лодках. Они принадлежали к красивой расе и говорили на языке, звучащем иначе, чем язык гавайцев, но имелось много общих слов, так что понять их было нетрудно. Мужчины оказались очень вежливыми, а женщины покорными. Кеолу они встретили приветливо, построили ему дом, но его больше всего удивляло то, что его не посылали работать с молодыми людьми.

И теперь у Кеолы было три периода: в первом он очень скучал, во втором ему было довольно весело, а в третьем он сделался самым напуганным человеком во всех, четырех океанах.

Причиной первого периода была девушка, данная ему в жены. Он сомневался относительно острова, мог усомниться насчет языка, который он слышал очень мало в день прибытия сюда на циновке колдуна, но относительно жены сомнений быть не могло, потому что она оказалась той самой девушкой, которая тогда с криком убежала от него в лес. Значит, он плавал все время где-то неподалеку, а быть здесь — все равно что оставаться в Молокае. Он оставил родину, жену, друзей только ради того, чтобы убежать от своего врага, а это место, куда он прибыл, оказалось местом охоты колдуна, тем берегом, где он разгуливал невидимкой. В этот период он держался как можно ближе к лагуне, если осмеливался выходить из-под кровли своей хижины.

Причиной второго периода был разговор с женой и вождем островитян. Сам Кеола говорил мало. Он не очень-то доверял своим новым друзьям, находя их чересчур вежливыми, чтобы быть честными, да и со времени знакомства с тестем он стал подозрительнее. О себе он ничего не сказал, кроме своего имени, происхождения и того, что он приехал с восьми островов и что острова эти очень красивы. Рассказал о королевском дворце в Гонолулу и о том, что он главный друг короля и миссионеров. Зато он много расспрашивал и многое узнал. Остров, где он находился, называется Островом Голосов. Принадлежит он этому племени, но они живут постоянно на другом острове, в трех часах плаванья к югу. Там у них есть прочные жилища, и тот остров очень богат: там есть и яйца, и цыплята, и свиньи и туда приходят корабли торговать ромом и табаком. Именно туда и отправилась шхуна после побега Кеолы. Там штурман и умер именно так, как и подобало умереть бледнолицему дураку.

Во время прихода шхуны на том острове начинался болезненный сезон, когда озерная рыба делается ядовитой. Кто ее поест, тот пухнет и умирает. Штурману об этом говорили, и он видел, как готовили лодки, потому что в это время народ уезжает с этого острова на Остров Голосов. Но он был бледнолицым дураком, который верил только собственным рассказам, поэтому поймал одну из таких рыб, сварил ее, съел, распух и умер, что было приятной новостью для Кеолы.

Остров Голосов большую часть года пустует, разве что приедут матросы за копрой, да перебирается на время их племя в период отравления рыбы. Название свое он получил от чуда: морской берег его населен, по-видимому, дьяволами-невидимками, которые разговаривают на каком-то странном языке, а кроме того, днем и ночью то зажигают, то тушат огни на берегу. Причины этих поступков никто понять не может.

Кеола спросил, бывает ли что-нибудь подобное на том острове, где они живут постоянно. Ему ответили что ни там, ни на одном из сотни островов, окружающих их, этого нет — это особенность Острова Голосов. Они ему сказали также, что огни и голоса бывают всегда у моря и у выходящей к морю опушке леса, а около озера человек может прожить хоть две тысячи лет (если бы только мог прожить так долго), и его никогда никто не побеспокоит. Да и у моря дьяволы никому не вредят, если их не трогать. Только один раз вождь бросил копье на звук одного из голосов и в тот же вечер упал с кокосовой пальмы и умер.

Кеола стал соображать. Он понял, что ничего страшного не произойдет, когда племя вернется на главный остров, — здесь можно было недурно устроиться у озера. Однако он задумал нечто еще более лучшее. Он сказал вождю, что ему как-то раз пришлось быть на таком же зачумленном острове, но жители нашли способ избавиться от этой неприятности.

— Здесь в лесу растет одно дерево, и дьяволы приходят собирать его листья, — сказал он. — Пусть островитяне срубят дерево, где бы его ни нашли, и дьяволы больше не придут.

Его спросили, какого рода это дерево, и он показал то самое, листья которого жег Каламак. Они не особенно поверили, но идея им понравилась. Ночь за ночью старики рассуждали об этом на своих советах, но главный вождь, хоть и храбрый человек, боялся и напоминал ежедневно о вожде, бросившем копье и убитом. Это воспоминание на время всех отрезвляло.