Иван Головня - Заклятие Лусии де Реаль (сборник)

– Эд, сколько уже нет Моны?

– Сорок минут.

– Многовато. Тебе не кажется?

– Кажется.

– Так я схожу посмотрю, в чем там дело.

– Сходить надо, – соглашается Эдвин. – Но пойду я. Ты покарауль пещеру.

Даже не пытаясь, по своему обыкновению, перечить, мальчишка в знак согласия лишь молча кивает головой.

Смотритель маяка встречает Эдвина у раскрытых настежь дверей своего домика. Встречает с улыбкой, в которой трудно определить чего больше: радушия или смятения.

– А-а, это ты! Ну, заходи, заходи. Гостем будешь.

– Где девушка? – пропустив мимо ушей приглашение хозяина, спешит с вопросом Эдвин. – Она ведь была у вас?

– А что? Почему ты спрашиваешь? – вопросом на вопрос отвечает маячник. – Ну, была. Конечно, была. Но ушла. Да зайди ты на минуту. Мне надо кой о чем порасспросить тебя.

Если бы Эдвин не был так встревожен и взволнован, он наверняка обратил бы внимание на суетливость смотрителя маяка, на его беспричинную заискивающую предупредительность. Но Эдвину не до того, чтобы проявлять интерес к чьему-либо поведению, и он нетерпеливо спрашивает:

– Когда она ушла?

– Минут двадцать назад, – не переставая ощупывать парня изучающим взглядом, отвечает маячник. – А что, собственно, случилось?

– Да уж случилось… Мона не вернулась в пещеру. Куда она могла пойти?

– Откуда мне знать… – простодушно пожимает плечами маячник. Потерев по привычке подбородок, неуверенно добавляет: – Хотя… Впрочем, это только моя догадка. Тут неподалеку… вон там, в ложбине… вертелись двое этих самых… ваших конкурентов, то есть «археологов». Боюсь, как бы не они утащили девчонку. Подозрительные типы…

– Вы их знаете?

– Да уж знаю… – неохотно отвечает маячник и тут же спрашивает сам: – Эта девушка, Мона… она твоя невеста?

– Пока невеста, – уходя, говорит через плечо Эдвин.

Смотритель маяка стоит, не двигаясь, на месте, он смотрит вслед удаляющемуся парню до тех пор, пока тот не скрывается за поворотом тропы. На его лице за эти несколько минут промелькнула целая гамма чувств: тревога, нежность, злость, жалость, отвращение…

Поль, не дожидаясь, когда Эдвин вернется, выходит ему навстречу.

– Ну что? Где Мона?

– Она была на маяке, но давно уже ушла. Минут двадцать назад. Я схожу к палатке «археологов». Может статься, что они ее похитили.

– Я с тобой.

– Пошли.

Время приближается к полудню. На севере над горизонтом встает гряда белоснежных облаков, похожих на взбитую мыльную пену. Долетающий с моря нежный ветерок осторожно шевелит листиками маслиновых кустов. Над Гранд-фортом тревожно мельтешат чайки, оглашая остров жалобными криками.

Приблизившись к раскидистому платану, Эдвин и Поль останавливаются в растерянности.

– А палатка-то тю-тю! – удивленно присвистывает Эдвин. – Драпанули «археологи». И, по-видимому, неспроста…

– Ты думаешь, Мона у них? – упавшим голосом произносит Поль. – Где же их искать теперь?

– Кажется, сейчас узнаем, – заметив прикрепленный к стволу платана белый листок бумаги, оживляется Эдвин. – Вон видишь – как будто послание нам оставили.

– Ты прав, – вернувшись с запиской и пробежав ее взглядом, говорит Поль. – Это их рук дело. Смотри, что тут накарябано: «Девка у нас. Вы нам золото – мы вам девку. На раздумье даем сутки. Завтра в полдень ждем ответ здесь же». Что будем делать? – протягивая записку Эдвину, спрашивает Поль.

– Надо подумать… Остров большой, тут много всяких пещер. Да и крепость немаленькая, – рассуждает вслух Эдвин. Поразмыслив, добавляет: – У нас впереди сутки времени – что-нибудь придумаем…

– Привет красавице Моне! – с наигранной галантностью щерится Вилли Рекс, отчего его красное лицо с круглыми навыкате глазами становится похожим на морду кота, минуту назад обильно пообедавшего. – Приносим наши извинения за причиненные неудобства…

Авас и Бугель только что притащили девушку на второй этаж форта в небольшой каземат с единственной крошечной амбразурой, через которую врываются неумолчный шум прибоя и назойливые вопли чаек, развязали руки и ноги, сняли с глаз повязку и вытащили изо рта кляп.

«Кричать здесь бесполезно, все равно никто не услышит», – было первым, о чем подумала Мона, поднимаясь на ноги. Поэтому решает держаться стойко и твердо, не давая бандитам причины думать, что она их боится. Едва выпрямившись, она тут же молча пинает с силой Бугеля в пах. Зажав руки между ног и сложившись вдвое, Бугель вертится волчком и со свистом втягивает сквозь стиснутые зубы воздух.

– За что? – хрипит он, корчась от боли.

– За то, что ты, мразь вонючая, прикинулся больным, сыграв на моем женском чувстве милосердия. Понял? – с трудом сдерживая в себе клокочущую ярость, объясняет Мона. – Вот и поболей теперь по-настоящему.

– Я бы посоветовал быть посдержанней, – тоном, в котором уже слышится угроза, говорит Рекс. – Смотри, как бы не пришлось жалеть о своем геройстве…

– Что вам от меня надо? – решительно подступает Мона к Рексу. – Выпустите меня отсюда сейчас же!

– Чего она тут раскомандовалась? – неподдельно удивляется Авас. – Может, долбануть ее по башке, и все дела?

– Дай ей и за меня! – шипит все еще согнутый буквой «г» Бугель.

– Вам бы только долбать! – ворчит на подручных Рекс и тоном, каким обычно не в меру любящие мамы обращаются к своим ненаглядным чадам, продолжает: – Она нужна нам целой и невредимой. Девочка должна рассказать дядям, где спрятано найденное золото. Ты ведь скажешь нам, куда вы его упрятали? Не правда ли? – встретившись с твердым взглядом потемневших от ненависти глаз девушки, Рекс перехода к угрозам. – А если не скажешь, то мы сначала потешимся с тобой вволю, а потом – чик-чирик, – Рекс выразительно проводит ребром ладони по своему горлу, – и наше вам с кисточкой! Ну, так что, скажешь, где золото?

– У нас нет никакого золота! – решительно заявляет Мона. – Мы не нашли его. Но даже если бы и нашли, то я все равно вам этого не сказала бы. И знайте: за все эти ваши проделки вам придется ответить!

– Вы посмотрите: она нас пугать вздумала! – таращит глаза оклемавшийся малость Бугель. – Сейчас я тебя…

Подскочив к Моне, он протягивает руку с намерением ухватить ее за волосы. Но Мона, державшая правую руку за спиной, неожиданно делает резкий взмах, и Бугель, отпрянув назад, оторопело смотрит на свое запястье, по которому расползается красное пятно.

– Вилли, эта стерва порезала меня! – визжит он, не отрывая взгляда от все увеличивающегося пятна крови. – Вилли, что ты смотришь? Застрели ее!

Мона отступает в угол, где на нее нельзя наброситься сзади, и выставляет перед собой руку с небольшим сверкающим кинжалом.