Жюль Верн - Капитан Немо

В начале восхождения по нижней гряде отрогов Герберт обратил внимание своих спутников на четкие следы каких-то больших животных, может быть, даже хищных.

– Эти звери, пожалуй, не согласятся добровольно уступить нам свои владения, – сказал Пенкроф.

– Ну и что! – ответил Спилет, охотившийся на тигров в Индии и на львов в Африке. – Когда понадобится, мы их силой заставим сделать это. А пока, во всяком случае, надо быть настороже.

Между тем путники постепенно поднимались в гору. Однако подъем шел гораздо медленнее, чем они предполагали, потому что на пути часто встречались препятствия, которые нужно было преодолевать. Иногда вдруг перед ними оказывалось глубокое ущелье, перебраться через которое было невозможно, и они шли в обход, возвращались назад, искали тропинки, прокладывали новую дорогу там, где, казалось, не могло быть никакой дороги. Все это требовало много времени и сил. В полдень снова сделали привал для завтрака под сенью развесистых сосен, на берегу маленького ручейка, каскадами ниспадавшего с горы. До вершины первого конуса оставалась еще половина пути. Было очевидно, что они могли попасть туда только к наступлению сумерек.

С этого пункта перед ними открывалась уже более обширная панорама. Но с правой стороны большой мыс на юго-востоке, далеко выдававшийся вперед, не давал наблюдателям возможности определить, соединяется ли этот берег с какой-нибудь землей, скрытой от взоров, или нет. Слева видимость простиралась на несколько миль к северу, но с северо-запада им загораживал вид край большого отрога той самой горы, на которую они поднимались. Поэтому исследователи не могли решить интересовавший их вопрос, материк это или остров, до тех пор, пока не поднимутся на вершину горы и оттуда не осмотрят окрестности.

В час дня снова тронулись в путь. Идти прямо в гору было нельзя, поэтому путники свернули на юго-запад и углубились в довольно густой лес. Там с ветки на ветку перепархивало несколько птиц из семейства фазановых. Это были трагопаны с красным мясистым подгрудком на горле и двумя тонкими цилиндрическими наростами позади глаз. Птицы были размером с большую курицу. Самка была скромного темно-коричневого цвета, а самец щеголял красивым нарядом – его ярко-красные перья были точно звездочками усеяны маленькими белыми пятнышками. Гедеон Спилет метким ударом камня убил одного из нарядных самцов-трагопанов, на которого Пенкроф, проголодавшийся на свежем воздухе, поглядывал жадным взором.

Выбравшись из леса, путешественники, помогая друг другу, медленно стали подниматься вверх по очень крутому подъему, к счастью тянувшемуся на расстоянии всего ста футов, и наконец достигли верхней площадки, поросшей редкими деревьями. Почва здесь была, несомненно, вулканического происхождения. Отсюда путешественники снова должны были идти в обход, чтобы облегчить себе путь, они повернули на восток. Но и обходной путь не был безопасным. Склоны горы были почти отвесны, и приходилось тщательно соблюдать все меры предосторожности. Прежде чем поставить ногу на камень, нужно было убедиться, что он крепко держится на своем месте и не увлечет вместе с собой в пропасть неосторожного путника.

Наб и Герберт шли впереди, Пенкроф замыкал шествие, а Сайрес Смит и Гедеон Спилет посередине. Повсюду виднелись свежие следы животных, – судя по следам, их было немало. Эти четвероногие, постоянно обитая в горах, должны были обладать сильными ногами и без страха перепрыгивать с одной скалы на другую, как это делают серны и горные козлы. Несколько таких животных попались на глаза путешественникам.

– Бараны! – вдруг закричал Пенкроф.

Все остановились шагах в пятидесяти от шести рослых животных с большими рогами, круто загнутыми назад и приплюснутыми к концам, с длинным шелковистым руном бурого цвета.

Но это были не обыкновенные бараны. Животные, которых видели перед собой исследователи, принадлежали к родственному баранам виду, который водится только в горных странах умеренного пояса. Герберт назвал их каменными баранами, или муфлонами.

– А годятся они на то, чтобы приготовить из них бараньи котлеты или даже зажарить целую лопатку? – спросил Пенкроф.

– Конечно, – ответил Герберт.

– Ну, значит, это бараны! – авторитетным тоном объявил Пенкроф.

Муфлоны неподвижно стояли среди базальтовых обломков и с удивлением смотрели на появившихся перед ними двуногих существ, словно видели людей в первый раз. Затем под влиянием безотчетного страха они вдруг повернулись и, прыгая по скалам, в одну минуту скрылись из глаз.

– До свиданья! – крикнул им Пенкроф таким комичным тоном, что Смит, Спилет, Герберт и даже Наб не смогли удержаться от смеха.

Восхождение продолжалось. В некоторых местах им попадались следы лавы, причудливо извивавшиеся по склонам горы. Иногда дорогу преграждали небольшие потухшие вулканчики или отложения кристаллической серы, перемешанные с вулканическим туфом и пеплом, и тогда путники обходили их по краю.

При приближении к первому плато, образовавшемуся вследствие усечения нижнего конуса, исследователям приходилось преодолевать все больше и больше препятствий. Около четырех часов дня верхняя граница лесной зоны осталась позади. Только изредка попадались одинокие искривленные сосны, которые с трудом выдерживали борьбу с непогодой и ветрами, свободно гулявшими на этом открытом и очень высоком месте. К счастью для инженера и его товарищей, погода стояла прекрасная.

Если бы дул сильный ветер, им плохо пришлось бы на этой открытой площадке на высоте трех тысяч футов над уровнем моря. На ясном синем небе не было видно ни одного облачка. Воздух был совершенно прозрачен, и вокруг царила полная тишина. Путники не видели солнца, потому что оно в это время зашло за огромный верхний конус, который закрывал собой горизонт с юго-запада. Тень от этого конуса темным флером тянулась до самого побережья, увеличиваясь по мере того, как дневное светило склонялось ближе к горизонту. На востоке показалась легкая дымка, и маленькие прозрачные облака, окрашенные всеми цветами радуги, медленно поплыли по синей лазури вестниками приближающегося вечера.

Всего пятьсот футов отделяли теперь исследователей от плато, где они предполагали устроиться на ночлег. Но эти пятьсот футов превратились в две тысячи, потому что они не могли подниматься прямо, а должны были идти зигзагами. Почва ускользала у них из-под ног. Склоны были такими крутыми, что они карабкались на почти отвесную стену и скользили по лаве, не находя точки опоры, на которую можно было бы поставить ногу.

Незаметно подкрались сумерки, и было уже почти совсем темно, когда путешественники, сильно уставшие от семичасового восхождения на гору, добрались до вершины первого конуса. Прежде всего необходимо было выбрать удобное место для ночлега, а затем можно было подкрепить силы ужином и сном. Вторая площадка горы покоилась на скалах, потому путешественники легко нашли себе убежище. Здесь чувствовался только недостаток топлива, но можно было развести костер из сухих веток кустарника, травы и мха. Пока Пенкроф устраивал очаг из камней, которые он укладывал в определенном порядке, Наб и Герберт отправились за топливом и уже через несколько минут вернулись с большими охапками. Пенкроф высек огонь с помощью двух камней, зажег тряпку, заменявшую трут, а вслед за ней весело вспыхнул хворост, и яркое пламя осветило мрачные контуры утесов.