Пол Кемпрекос - Медуза

– Это отошло в прошлое с появлением метеорологических спутников, отважный мореплаватель, – сказала Гаме.

Пол был рыбаком в третьем поколении, и приметы погоды в его семье передавались от отца к сыну. А Гаме раздражало, когда Пол прикидывался бывалым моряком.

Он слегка улыбнулся и сказал:

– Буря – все равно буря.

Она взяла его за руку и предсказала:

– Готовься к буре. Ты еще не видел бурю, которая сравнилась бы с той, что ждет рискнувшего вытащить Перлмуттера из постели.

Обычно Сент-Джульен Перлмуттер работал до глубокой ночи, а поднимался, когда солнце было уже высоко. И когда у его огромной кровати с водяным матрасом зазвонил, словно рында, телефон и вырвал знаменитого морского историка из объятий крепкого сна, в его обычно радостное «алло!» вкралась резкая нотка.

Пухлой рукой он схватил трубку старинного французского телефона и поднес к уху. Все еще в полусознании, как боксер после сильного удара, он пророкотал:

– Сент-Джульен Перлмуттер слушает. Излагайте свое чертово дело, да покороче. И у вас должна быть веская причина, чтобы звонить мне в такую возмутительную рань!

– Доброе утро, Джульен, – произнес ласковый женский голос. – Надеюсь, я вас не разбудила?

Густая седая борода, которой заросло почти все лицо, скрыла чудесное превращение Хайда в Джекила. Мрачное выражение исчезло, небесно-голубые глаза весело вспыхнули, а розовые губы под маленьким носом в форме тюльпана растянулись в теплой улыбке.

– Доброе утро, моя дорогая Гаме, – промурлыкал Перлмуттер. – Конечно, вы меня не разбудили. Я в восхитительном состоянии между сном и пробуждением мечтал о завтраке.

Гаме негромко рассмеялась. Четырехсотфунтовый Перлмуттер редко не думал о еде.

– Рада это слышать, Джульен, потому что мы с Полом хотели бы увидеться с вами. Мы принесем вам вкусненького.

Перлмуттер, предвкушая, облизал губы.

– Иду варить кофе. – Где я живу, вы знаете.

Он положил трубку и спустил ноги с кровати, стоявшей в алькове в огромном помещении, объединявшем спальню, гостиную и кабинет. Перлмуттер обосновался в бывшем каретном сарае, стоявшем за двумя увитыми плющом домами всего в двух кварталах от городского дома Траутов. Все стены здесь от пола до потолка были заняты полками, прогибавшимися под тяжестью книг. Груды книг лежали и на столах и стульях, громоздились на полу опасно наклоняющимися башнями и даже покрывали подножие его колышущегося водяного ложа.

Открывая утром глаза, Перлмуттер, проморгавшись, прежде всего видел то, что многие специалисты признавали самым полным собранием исторической литературы о кораблях. Ученые всего мира зеленели от зависти при мысли о его коллекции. Перлмуттер настойчиво отклонял просьбы музеев передать его собрание в их библиотеки.

Набросив на лиловую шелковую пижаму красно-золотой халат в турецких огурцах, Перлмуттер сунул маленькие ноги в мягкие кожаные шлепанцы. Прошел на кухню и поставил на огонь кофейник с кофе из Новой Гвинеи. Потом умыл лицо и почистил зубы. До краев налил в старинную чашку из лиможского фарфора густой крепкий кофе с привкусом шоколада. От пьянящего аромата у него закружилась голова.

Глоток крепкого кофе мгновенно и окончательно разбудил его. К тому времени, как прозвенел дверной звонок, Сент-Джульен чувствовал себя почти человеком. Он открыл дверь, и его улыбка исчезла, когда он увидел в руках Пола Траута картонную коробку с надписью «Пончики». Перлмуттер отшатнулся, как вампир от чеснока, и убежал бы в дом, если бы Пол не приподнял крышку.

– Всего лишь небольшой розыгрыш, – сказал он с озорной улыбкой.

– Мы купили эти вкусности в «Деликатесах» за углом, – подхватила Гаме. – Копченый шотландский лосось, блины с икрой и свежие круассаны. Конечно, с вашим кулинарным мастерством этому не равняться, но мы подумали, что в такую рань вы не захотите готовить.

Перлмуттер прижал одну руку к груди, в другую взял коробку, держа ее так, словно боялся заразиться, и провел гостей в дом.

– На минуту я повелся, – сказал он, вновь обретая свою обычную жизнерадостность. – Очевидно, вы слишком много общаетесь с этим юным прохвостом Остином. Где сейчас Курт и Джо? В последний раз я о них слышал, когда они погружались в море в копии батисферы.

– Летят в Микронезию по делу, – ответила Гаме.

– В Микронезию? – повторил Перлмуттер. – Вот место, которое я хотел бы посетить. Я слышал, там все важные события отмечают пирами с огромным количеством пищи.

Перлмуттер проводил пару на кухню, налил им две чашки новогвинейского кофе и выложил на три лиможские тарелки ранний завтрак. Все сели вокруг полированного деревянного кухонного стола – одной из немногих не скрытых книжными завалами поверхностей в этом большом доме.

– Простите за ранний звонок, – начал Пол, – но у нас срочный поиск. Мы стараемся выследить судовой журнал 1848 года китобойного судна «Принцесса» из Новой Англии. И надеемся, что вы скажете, с чего начать.

Густые брови Перлмуттера поднялись и опустились.

– Судно Калеба Ная! – воскликнул он.

Гаме откинула голову и удивленно рассмеялась.

– Вы не перестаете меня поражать, Джульен. Мы упоминаем китобойное судно, одно из сотен, и у вас на языке – имя капитана.

– Только потому, что этот молодой человек пережил приключение, оставшееся в анналах китобойного промысла. Калеб не был капитаном. Он был новичком на судне, «салагой» – так называли самых молодых членов экипажа. Он утверждал, что его проглотил кашалот. В его время эта история была широко известна.

– Разве такое возможно? – спросил Пол.

Перлмуттер задумчиво откусил от круассана и продолжил:

– Этот вопрос обсуждается со времен Ионы. Най не единственный утверждал, что его проглотил кашалот. В 1891 году, через несколько лет после приключения Ная, китобой по имени Джеймс Бартли, плававший на борту «Звезды Востока» в районе Фолклендских островов в Южной Атлантике, исчез после того, как кашалот перевернул вельбот. Когда позже экипаж разрезал кашалота, чтобы добыть ворвань, моряки обнаружили внутри живого Бартли. Его волосы и кожа побелели, предположительно от желудочного сока кашалота. Через несколько недель отдыха Бартли вернулся к работе. Так, во всяком случае, рассказывают.

– Я слышу в вашем голосе нотку недоверия, – подчеркнул Пол.

– По очевидным причинам. История Бартли одна из бессмертных, вроде снежного человека или лох-несского чудовища. Время от времени со мной связывается очередной писатель, который хочет оживить этот старый анекдот. Всех любопытных я отсылаю к трудам Эдварда Б. Дэвиса, который тщательно исследовал эту историю.

– И каковы его выводы?