Клод Фаррер - СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ. ТОМ 2

Итак, война началась, — сначала Шарлеруа, потом Марна…

Наконец, обе стороны зарылись в траншеи.

Поль де Ла Боалль, зачисленный в один из пехотных полков, прибыл на фронт в октябре. Война явно затянулась. Поль де Ла Боалль, боявшийся, что не успеет принять участие в боях, имел достаточно случаев показать свою воинскую доблесть. Правда, он пропустил и Шарлеруа, и Марну. Но возможность рисковать своею жизнью имелась в избытке и теперь, так что прежний страх быть заподозренным в уклонении от патриотического долга, погнавший его из Нью-Йорка и Сан-Диего во Францию, исчез очень скоро. Вместо него появился другой страх — не вернуться с войны. Конечно, Поль де Ла Боалль был храбрым человеком. Но во Франции храбрость не принадлежит к редким явлениям. Полю де Ла Боалль все-таки не хотелось умереть в молодости. А народная мудрость утверждает, что не надо слишком часто искушать судьбу. Поль де Ла Боалль любил и порою ему казалось, что он любим. Этого было достаточно, чтоб ему хотелось жить.

Но война затягивалась все дольше и дольше. И так как множество храбрых людей уже полегло на полях чести, то место их должно было быть занято другими. Таким образом, подполковники стали полковниками, лейтенанты капитанами, а рядовые солдаты капралами и сержантами. Так и Поль де Ла Боалль в начале 1915 года сражался сержантом. Его рота занимала в ту пору участок фронта в Артуа, между Лансом и Вими, недалеко от полуразрушенного городка Авион. Сержант де Ла Боалль, бывший у начальства на очень хорошем счету, ни разу еще не был ранен. Ему самому было жутко, когда он задумывался над этой постоянной удачливостью. Удача в игре — неудача в любви, не так ли?..

Действительно, если ему порой и казалось, что он любим, то столь же часто он сомневался в этом. Эта женщина, Изабелла, его жена, — что знал он о ней, в самом деле? Ничего, ровно ничего. Он раньше женился на ней, любя другую, — и притом кого? Долгое время он презирал свою фиктивную жену. Наконец, он овладел ею в день тяжелых роковых сомнений. Его вожделение было для нее скорее новым оскорблением, чем исправлением прежней несправедливости. Могла ли она при таком положении вещей действительно увлечься им? Любила ли, в конце концов, Изабелла своего мужа или нет? Любила ли его тем чувством, которое заслуживает названия любви? Поль де Ла Боалль должен был признаться, что он этого не знает. Изабелла никогда не говорила ему ни одного слова про любовь.

Оставаясь с ним наедине, будь то ночью или днем, она всегда молчала. Она принимала его супружеские ласки, она терпела все его эротические причуды и прихоти, иногда даже сама вызывала их. Она вовсе не принадлежала к числу тех женщин, тело которых всегда остается холодным мрамором. Напротив, она была эротически восприимчива, и он знал это превосходно. Он не мог этого не знать.

Но это ничего еще не означало. Он не был настолько наивен, чтобы истолковывать ее чувственность к своей выгоде. Он не был настолько наивен, чтобы не знать своего незнания.

Что такое любовь? Загадка! Еще более неразрешимая загадка, чем жизнь. Загадку эту оба пола вечно хранят в тайне друг от друга. И самые страстные, самые жгучие уверения в любви в конце концов всегда обманчивы, — это либо сознательный, либо бессознательный обман. Даже если мужчина хочет выдать любовную тайну женщине или она мужчине, это оказывается невозможным, несмотря на все старания и усилия. Только наивные люди думают, будто они разгадали то, чего нельзя разгадать.

Поль де Ла Боалль не принадлежал к числу этих наивных людей. И все-таки он иногда поддавался соблазну: слишком велико было искушение поверить, что женщина, отдающаяся ему так полно и так щедро, не могла бы сделать это без любви. Но вера эта не отличалась прочностью: она периодически уступала место горькому скептицизму. Эта смена наступала всякий раз с приходом военной почты…

Да, война, разумеется, величайшее зло и величайший ужас… И все же я решаюсь утверждать, что именно война дала нам познать, что значит среди лишений и опасностей весточка от дорогих людей после долгой разлуки. До войны это знали только одни моряки.

Но увы, за долгие месяцы службы Поль де Ла Боалль не получил от своей жены ни одной строчки. Госпожа де Ла Боалль своему мужу не писала.

Впрочем, она писала ему два раза. В первый раз это случилось через две недели после того, как он покинул ее — вернее, через две недели после его прибытия на фронт. Письмо это заключало в себе только четыре строки: она сообщала мужу о своем переселении в парижскую гостиницу «Мажестик», где собиралась оставаться до приискания постоянной квартиры. Второе свое письмо она написала шестью неделями позже: в нем она уведомляла мужа, что будет посылать ему каждую неделю посылку с продовольствием и разными другими предметами по его указанию. Он, действительно, несколько раз просил ее то об одном, то о другом в надежде получить от нее ответное письмо. Она отвечала аккуратно, но не письмами, а только посылками.

Так Поль де Ла Боалль оставался в совершенном неведении относительно своей жены.

Но не он один страдал от отсутствия известий. Столь же сильно страдала по этой причине госпожа Эннебон.

Со времени пребывания на Мартинике и во Флориде Поль де Ла Боалль перестал писать своей бывшей любовнице. Он не принадлежал к числу тех чрезвычайно редких мужчин, которых заботит мысль о женщинах, уже более ими не любимых. И он же — заметьте себе — он же природный аристократ Поль де Ла Боалль искренне удивлялся, отчего госпожа де Ла Боалль написала ему всего только два письма. Как же: он любил ее!.. А она ему не писала.

А война продолжалась. Солдаты убивали и сами умирали. Однажды госпоже Эннебон пришла в голову мысль, что если Поль де Ла Боалль будет убит, то она даже не узнает о его смерти. Эта мысль окончательно отравила ей существование. Она больше не находила себе места.

Муки ее были не только нравственные: она страдала почти физически.

О, я знаю, многие люди склонны улыбаться, когда видят, как сорокалетняя женщина, и при том женщина, довольно бурно прожившая свой век, продолжает цепляться за жизнь и за любовь… Но пусть эти несчастные, умеющие, глядя на горе других, только улыбаться, подумают о том, что еще далеко не доказано отсутствие на небе Всевышнего Судьи, внимательно прислушивающегося к событиям земной жизни. И этот Судья будет особенно строг к тем, кто не знает милости к ближнему своему и предпочитает иронически улыбаться.

Продолжала любить и госпожа Эннебон. Она постоянно воображала своего бывшего любовника мертвым… либо живым в объятиях другой. Что она могла так долго терпеть эти беспрерывные терзания, надо признать чудом выносливости.