Эмилио Сальгари - Жемчужина Лабуана (сборник)

Тем временем Тремал Найк отчаянно защищался, размахивая топором и отступая к корме. Он уже избежал двух арканов и сабельного удара, который пытался нанести ему шкипер, но долго шестерым сопротивляться не мог.

Его прижали к мачте и уже набросили на шею аркан, когда на палубу ворвались Янес и де Люссак вместе с погонщиком слона.

Разбуженные криком Сандокана, они сразу же вскочили с коек, ища глазами свои карабины, но их оружия в каюте не было – оно исчезло, как и оружие их товарищей. Однако ножи еще были при них, и, не медля ни секунды, все трое выскочили наружу. Туги, теснившие Тремал Найка, увидев двоих белых и погонщика, ворвавшихся на палубу, тут же разделились: трое из команды бросились на них.

– Ах, канальи! – выругался португалец, отпрянув к кормовому навесу и одним рывком срывая его, чтобы обернуть вокруг левой руки. – Так здесь измена? Ну, ублюдки, держись!

И он бросился на тугов, подставляя под удары ножей защищенную брезентом левую руку, а правой готовясь нанести смертельный удар. На борту разгорелась яростная борьба, в то время как пинас, предоставленный сам себе, кружился и кренился с борта на борт посреди лагуны.

Туги побросали свои арканы, ставшие бесполезными в схватке лицом к лицу, и действовали ножами. Владели они ими надо сказать, совсем не плохо. Тремал Найк и погонщик отступали под натиском их к корме, а де Люссак стремился прийти им на помощь, но пока безуспешно.

Сандокан же боролся со своим противником на палубе, пытаясь покончить с ним голыми руками. Ему удалось повалить туга и схватить за горло, однако индиец сопротивлялся упорно. Его плечи и горло были смазаны кокосовым маслом, и в конце концов он выскользнул из рук Сандокана. Он уже вырвался и встал на колени, когда пират, обладавший мгновенной реакцией, свалил его страшным ударом кулака.

– Готов! – закричал Сандокан. – Держитесь крепче, друзья! Я иду к вам на помощь.

Он готов был броситься на корму, когда почувствовал, что сзади его схватили за шею. Индиец, сраженный его страшным ударом, все же очнулся и бросился со спины.

– Как! – воскликнул пират. – Ты еще жив? Так иди же, составь компанию рыбам!

Он резко нагнулся и ловким приемом перебросил противника через себя. Несчастный, тщетно цепляясь за борт, головой вниз полетел в воду. В этот момент крик боли раздался на корме, сопровождаемый взрывом ругани Янеса. Погонщик, который бился бок о бок с ним, упал, сраженный ударом в грудь.

Но тугам рано было торжествовать; в тот же миг с проломленной головой упал и один из них. Это был старый шкипер. Тремал Найк, воспользовавшись неверным шагом своего противника, нанес ему страшный удар топором. Старик раскрыл руки, выпустил кинжал и рухнул на палубу, обливаясь кровью.

Покончив со своим противником, Сандокан одним взглядом оценил ситуацию и сразу понял, что в самом опасном положении находится Янес, на которого нападали трое. Не раздумывая, он бросился другу на помощь и сразу сбил с ног одного. Другой, испугавшись, бросился на корму, но удар веслом достал его сзади. Он упал на колени, выронив нож, но тут же поднялся и, перескочив через борт, бросился вниз головой в лагуну.

Сандокан был готов уже атаковать и последнего противника Янеса, но тот неожиданно упал и распростерся на палубе. Нож португальца пронзил ему сердце.

Два туга, с которыми бился де Люссак, видя, что игра уже проиграна, побежали на нос и тоже бросились в воду, исчезнув среди листьев лотоса и тростника, которые росли здесь на отмели, соединяющейся с островком.

На борту оставался только противник Тремал Найка, самый крепкий и самый храбрый из всей банды, который яростно сражался с бенгальцем, с ловкостью зверя избегая ударов топора.

Сандокан уже замахнулся было веслом, чтобы покончить и с этим негодяем, когда Янес перехватил его руку.

– Не надо: он нужен нам живой, мы заставим его говорить.

Вдвоем они кинулись на туга сзади, повалили и связали его собственным арканом, валявшимся тут же на палубе.

Пленник, захваченный ими в этой кровавой схватке, был красивый молодой человек, сложенный, как Геркулес, с тонкими и правильными чертами лица, что могло указывать на принадлежность к высокой касте, несмотря на то что кожа его была темна, как у молангов.

Уже связанный, он закричал Тремал Найку, который еще угрожал ему топором, покрытым кровью старого шкипера:

– Убей же меня: я не боюсь смерти! Мы проиграли, так убей же меня!..

Он еще бился, тщетно пытаясь разорвать узы, но видя, что это ему не удается, лег ничком, не говоря больше ни слова и не выказывая страха перед участью, которая его ожидала.

– Господин де Люссак, – сказал Сандокан, – сядьте рядом с этим человеком, чтобы он не сбежал. Если попытается, покончите с ним ударом ножа. Дышит ли еще погонщик?

– Он умер в тот же миг, – ответил Янес. – Бедняга! Нож его врага так и остался в ране.

– Но я за него отомстил, – сказал Сандокан. – Ублюдки! Они продумали свой коварный замысел, мы живы только благодаря Аллаху.

– Но как они узнали, что мы здесь?

– Это нам скажет пленник. А пока очистим палубу от мертвецов. Этим до райских ворот плыть недолго.

Они побросали в воду трупы тугов, тело же погонщика положили в каюте, накрыв брезентом, чтобы позже с честью похоронить его. Они вылили на палубу несколько ведер воды, чтобы смыть кровь, и сориентировали паруса по ветру. Потом приволокла на корму пленника, поскольку нужно было следить за рулем.

– Вот что, юноша, – предложил ему Сандокан без обиняков. – Тебе придется выбирать, предпочитаешь ты жить или умереть в страшных мучениях? Предупреждаю только, что мы люди, которые не шутят; ты только что сам это видел.

– Что вы от меня хотите? – спросил юноша.

– Узнать кое-какие вещи, которые нам необходимы.

– Туги не выдают тайны своей секты.

– А ты знаком с йоумой? – резко спросил Тремал Найк.

Туг вздрогнул, и страх молнией мелькнул в его глазах.

– Я знаю секрет этого питья, которое развязывает языки и которое заставит говорить даже самого упрямого немого. Листья йоумы, немного лимонного сока и зернышко опия… Как видишь, у меня есть рецепт, и я им воспользуюсь, если будет нужно. Так что бесполезно упрямиться. Все равно мы заставим тебя заговорить.

Янес и Сандокан с удивлением смотрели на Тремал Найка, не понимая, о каком таинственном питье идет речь. Де Люссак кивнул и улыбнулся, одобряя слова бенгальца.

– Решай, – сказал Тремал Найк. – Время не ждет.

Юноша вместо ответа несколько мгновений пристально смотрел на бенгальца, потом спросил:

– Ты отец девочки, так ведь? Тот страшный охотник змей и тигров, который когда-то похитил Деву пагоды?

– Кто тебе это сказал? – спросил Тремал Найк.