Сергей Стеблиненко - Байки старого боцмана

Всех их объединяет одно желание – любить. Ради этого они снуют везде, носятся кругом и крутятся на каждом шагу, стреляя глазами, покачивая бедрами и напрашиваясь на комплементы.

Так вот, на судне подобное разнообразие полностью отсутствует.

Если пройтись по Советской улице в Николаеве, Дерибасовской – в Одессе или набережной – в Ялте, то можно заработать косоглазие от обилия красивых женщин или, на худой конец, схлопотать по физиономии от ревнующих их мужчин.

Если же проделать аналогичный вояж от кормы к баку по горизонтали или из машинного отделения – до капитанского мостика по вертикали, то реально встретить лишь баталерщицу Ритулю, повариху Зинулю и номерную Светулю. Имена, профессии и места встреч могут меняться, но возможность нелицеприятного конфликта с другими претендентами на вышеперечисленных особ останется неизменной.

Появление на судне новой женщины приводит в состояние нравственного паралича практически всех находящихся на борту мужчин. Представители сильного пола на глазах слабеют, бледнеют и теряют всякую способность контролировать собственные поступки.

Подобное явление можно было наблюдать одиннадцатого сентября 1959 года, когда на борт судна поднялось юное существо с небесно-голубыми глазами, красивой стройной фигурой и прекрасным именем – Любовь. Конечно, на флоте красивые женщины – не редкость, но столь изысканных черт лица, контуров груди и других параметров человеческого тела на судне никогда не было. Не успев приступить к своим служебным обязанностям, номерная Люба стала предметом восхищения мужской и зависти женской части команды. Любовь порхала по судну с легкостью мотылька, постоянно окруженная стайкой голубей-обожателей. Свежевыбритые, причесанные и наглаженные поклонники, казалось, не оставляли ее ни на минуту, но…

Через неделю пришла радиограмма о переводе внеземного существа на другое судно. Любовь исчезла в утреннем тумане.

Чувство наступившей пустоты переросло в тревогу, которая витала в воздухе, накаляя и без того сильное напряжение. Беспокойство нарастало, и…

Палубная команда зачесалась первой. К вечеру к ней присоединилось машинное отделение. После того, как зуд поразил замполита, капитан объявил о введении карантина. Нечесавшихся было крайне мало – повариха, баталерщица, кочегар Гранитов и пес Пэже.

Остальные продолжали чесаться…

Если Вы когда-нибудь наблюдали за пернатыми, то, наверняка, заметили их способность часами чистить перышки клювом и лапками. Наши голуби клюва не имели, зато кроме лапок могли использовать еще и руки. Напряженная работа четырьмя всеми конечностями продолжалась несколько недель и прекратилась лишь после активного вмешательства санитарной службы.

Если Вы когда-нибудь наблюдали за пернатыми, то, наверняка, заметили еще одну их способность – отряхиваться после дождя. Наши голуби под дождь не попадали, зато продезинфицированы были с такой тщательностью, что даже опытные судовые тараканы выползали из мест обитания на палубу и в панике бросались за борт. Тяжёлый дух витал над судном несколько месяцев. Аналогичный аромат распространяли и наши «голуби», из-за чего на берег еще долго никто не стремился и в общественных местах не объявлялся.

Между прочим, санитары обработали еще несколько судов, побывавших в объятиях Любви, которая появлялась всегда неожиданно и исчезала незаметно. Так и закончилась история Любви, до сих пор вызывающая у некоторых участников описуемых событий сильный голубиный зуд.

Капитан Михелев исчез неожиданно пятого мая 1967 года.

Сменившись с вахты, он умылся, переоделся, сел на катер, идущий к берегу, и растворился в толпе на набережной Новороссийска. Больше его никто не видел…

На третий день после пропажи на судно прибыла ни о чем не ведающая семья капитана в полном составе: жена Сима, дочка Зина и собака Найда. Год назад Зина нашла Найду во дворе соседнего дома. Под видом маленького пёсика Тёпы, Найда попала в квартиру капитана и стала любимицей всей семьи. За это время песик превратился в годовалую сучку, что и привело к переименованию Тёпы в Найду, т. е. найденную.

Пока жена капитана Михелева допрашивала соратников пропавшего мужа на предмет его местопребывания, дочь Зина знакомила Найду с судовым кобелём Пэже. Знакомство сразу переросло в крепкую собачью дружбу, а затем и в любовь, которая происходила теперь на всех палубах без предпочтений и условностей.

Французское имя пса имело чисто русские корни – Пэже был найден в доставленном на борт паровично-жирном угле. Аббревиатуру Пэже придумал кочегар-орденоносец Гранитов и согласовал с боцманом Будько при помощи двух бутылок десертного вина. В этом мероприятии Пэже принял непосредственное участие, вылакав целое блюдце красновато– сладковатой жидкости, чем немало заинтриговал присутствующих. С тех пор минуло пять лет – щенок вырос, окреп и значительно расширил состав потребляемых напитков. Неотступно следуя за боцманом или кочегаром на берегу, Пэже обходил уже хорошо знакомые точки общественного питания, получая в каждой свою порцию горячительного напитка. С закрытыми глазами пёс мог определить, в каком заведении будет налита та или иная жидкость, несмотря на обилие самых различных наименований. Прогулки с боцманом и кочегаром отличались лишь тем, что с кочегаром они гуляли до вечера, возвращаясь на пароход в состоянии полной амнезии, а с боцманом – только до обеда, разбегаясь в разные стороны по кобелиным интересам. Вездесущая номерная Клава не раз заставала вернувшегося с берега Пэже, спящим на кровати боцмана. Свернувшийся калачиком боцман храпел под кроватью.

Но вернемся к капитану Михелеву.

Действия поисковой группы во главе с Симой результатов не дали. За неделю были осмотрены все злачные места города Новороссийска. Посланные в Анапу и Туапсе разведчики вернулись с тем же результатом. Капитана не было нигде.

Милицию к поискам не подключали по трем причинам:

– во-первых, Михелев стал капитаном лишь месяц назад и, в случае возникновения скандала, мог вновь оказаться в старпомах;

– во-вторых, с таким трудом пробившийся в кандидаты в члены партии Михелев мог с треском оттуда вылететь, а, значит, навсегда попрощаться с капитанской фуражкой;

– и, наконец, в-третьих, это был далеко не первый загул Михелева, о чем знала не только команда судна, но и жена.

Последним неисследованным местом возможного пребывания капитана оставался Интерклуб, созданный чекистами для моряков иностранных судов. Соотечественников туда не пускали, но призрачный шанс обнаружить Михелева, все-таки был.