Сергей Стеблиненко - Байки старого боцмана

Лишь замполит Грачев оказался способным противостоять разбушевавшейся стихии. Чем сильнее торс Тёпкиной сжимал его голову, тем громче декламировал замполит выступление тов. Хрущова на партконференции животноводов. О чем говорил ей Грачев, номерная не поняла, но назвала замполита «скотиной», не способной вызвать отёл даже у козы…

Оставив размазанного по переборке замполита восстанавливать дыхание, Тёпкина посетовала на чрезмерную загруженность мозга замполита «марксизмами-ленинизмами», которые вылетят из его головы через пять минут общения с нею. Но вышеупомянутые «марксизмы» не только не вылетели, но еще больше заполнили вакуум между лбом и затылком замполита.

На последнем случае со знаменитым партработником хочется остановиться более подробно. Караван работал на Волге, большой широкой реке в сопредельном государстве. Зима в тот год выдалась холодной, и суда стали на ремонт, уходя от покрывших реку ледовых торосов. Берег, как известно, имеет свои маленькие прелести. Не прошло и трех недель ремонта, как матрос Чучкин сочетался браком с курносой краснощекой девушкой из ближайшей деревни. На свадьбе гуляла вся команда во главе с капитаном. Не обошли вниманием и замполита, но, посадив его рядом с парторгом колхоза, тут же забыли о роли партии – руководящей и направляющей. Собеседник из парторга не получился по причине неумеренного потребления крепкосодержащих жидкостей. На вопросы Грачева, он только икал и отругивался. Пообщавшись с коллегой, замполит вышел во двор с единственной целью, которую и осуществил на плетеный забор…

Свадьба продолжалась еще несколько часов, пока собравшиеся домой моряки не обнаружили пропажи одной головы. Размахивая факелами, свадьба несколько часов на сорокаградусном морозе обыскивала снежные сугробы, но замполит исчез без следа. Вдруг из сарая донесся истошный крик хозяйки. Примчавшаяся на призыв свадьба обнаружила танцующий от холода мешок с мукой. После недолгих раздумий из мешка вытряхнули замерзшего замполита.

Выполнив у плетня свой партийный долг, он заблудился. Не найдя ничего лучшего Грачев забрел в сарай и укрылся в мешке, где его и обнаружили. Покрытый с головы до ног мукой, замполит дрожал от холода, согреваясь отменным первачом, результатом труда местного коллеги…

Между прочим, матрос Чучкин с женой до сих пор живут вместе, иногда вспоминая иностранную реку Волгу, веселую морозную свадьбу и вываленного в муке замполита.

Было это в те годы, когда вся страна пребывала в состоянии живой очереди: молодежь стремилась на БАМ в поисках романтики, ветераны – в спецотделы в ожидании пайков, а члены Политбюро – в Кремлевскую стену, выискивая себе место в кирпичах истории. Те, кому не суждено было попасть ни в одно из этих приличных мест, жили скромно, незаметно растворяясь в толпе возле заводской проходной. Добравшись домой, мягко опускались на диван и, не произнося ни слова, просматривали программу «Время».

Создавалось обманчивое впечатление, что внимание зрителей к этой передаче каким-то образом влияло на происходящее на экране.

Регламентация жизни советского человека была доведена до той черты, за которой начинался самый настоящий маразм. К счастью, переступить эту черту мы так и не успели, но долго балансировали на самой грани, испытывая постоянное чувство тревоги за состояние своего разума, подвергавшегося серьезным испытаниям со стороны уже деградировавших руководителей.

Седовласые старцы красовались на экранах телевизоров, звеня наградами за чужие подвиги, прославляя друг друга за достижения, к которым не имели ни малейшего отношения, переписывая под себя историю и присваивая себе великую Победу.

Народ молча сидел у голубых экранов, наблюдая за всенародным ликованием на грани сексуального возбуждения и дружными аплодисментами, переходящими в не менее шизофренические овации. А потом прятался с транзисторным приемником под одеяло в поисках потусторонниких голосов, чтобы на следующий день снова верить, одобрять и приветствовать. Делать именно то, что тщательно прописывалось незримым психиатром в качестве чудодейственной микстуры для поправки серьезно пошатнувшегося психического здоровья.

Директива обкома партии: «Выдвинуть кандидатом в депутаты областного совета передового рабочего, ударника Коммунистического труда, беспартийного, русского, уроженца г. Балты…» повергла в шок всё руководство управления флотом. Спущенным сверху параметрам из числа работающих отвечал лишь один человек – машинист Санькин. Работник он был, действительно, неплохой – трудолюбивый, знающий свое дело, но… Достаточно было поднести к его носу бутылочную пробку, как машинист терял человеческий облик, становился полностью неуправляемым и, самое главное, совершенно не контролировал свои поступки. Понятно, что при поддержке обкома можно провести даже кандидатуру шимпанзе, но рано или поздно на коллектив, вырастивший подобного депутата, падет тень его возможных действий. А то, что «действия» будут обязательно, не сомневался никто.

Отговорить обкомовских крючкотворов было невозможно – данные на будущих депутатов утверждены Киевом и такие мелочи, как полная неспособность претендента к выполнению возлагаемых обязанностей, поколебать уже построенный предвыборный монумент не могли.

Собрание по выдвижению в кандидаты проводили на судне. Представитель обкома десять минут рассказывал о замечательных качествах ударника и передовика Санькина. Сидящие с удивлением узнали, что машинист является ярким пропагандистом советского образа жизни, в совершенстве владеет марксистско-ленинским учением и, главное, обладает редкими моральными качествами. Санькин сидел в первом ряду, как именинник.

После представителя обкома, выступила широкая общественность. Члены трудового коллектива подтвердили высокие производственные успехи машиниста, но, совершенно неожиданно, заклеймили позором нравственное состояние Санькина. Наиболее точную характеристику будущему депутату дал орденоносец Гранитов: «Редкий с…ин сын».

После этого аплодисменты не смолкали до самого голосования, которое прошло на редкость успешно и единогласно. Собутыльник кандидата, матрос Качур с вечно красной физиономией стал его доверенным лицом.

В течение двух месяцев кандидат с доверенным лицом, бороздили просторы Балтского района, по избирательному округу которого Санькин и проходил. За неделю до выборов опухшие от речей передовики вернулись на судно, но за сутки до знаменательной даты пришло указание вновь отпустить их в распоряжение областной избирательной комиссии.